Ульяна Берикелашвили - Лаэрен

Малышка замерла у стены, парализованная страхом.

— Нет! Я хочу… остаться здесь!

Анубис делает взмах рукой и Арис невидимой волной несёт к ней по воздуху.

— Неееет, пожалуйста! Я не хочу… — рыдает малышка, хватаясь за всё вокруг, лишь бы удержаться. — Соби придёт за мной!

Я, недолго думая, подлетаю к седоволосой женщине, и, нахально улыбаясь, протягиваю нить к мячу Арис. Нить в ладони оживает, слепо тыкается в воздушную плоть и в течение секунды оказывается внутри оболочки.

Мяч переливается радужными красками и вырывается из рук Анубис. Та удивлённо шипит на малышку:

— Твои проделки? Ну, ничего…

Пытается достать мяч, но он под самым потолком. Крепко в моих руках. Сияние мяча на короткий миг освещает меня и Арис восхищённо шепчет:

— Соби, ты пришла!

— Соби мертва! — кричит Анна Васильевна, а я, не слушая её перепалки с Арис, леплю из податливой плоти мяча золотистый ключ.

Красная нить малышки радостно пульсирует, а остальные вторят ей, словно поздравляют.

Опускаюсь к Арис и целую её в розовую щёчку. Затем одеваю ключ на её тонкую шейку и заворожено смотрю, как обугленный шрам имени меняется на серебро.

И Арис меняется. Исчезает накладная грудь, волосы из красных становятся ярко зелеными, перчатки растворяются в воздухе.

Арис…

Анну Васильевну словно вышвыривает из меняющегося мирика. Он становится шире, больше, радостней.

Игрушки словно расцветают новыми красками, с потолка опускаются яркие светильники. В стенах появляются окна, огромные просторные рамы с балконом, выходящим в облака и безмятежное небо.

А Арис смотрит по сторонам и кричит:

— Соби, тебя ведь не умерла, правда? Ты жива?

Я молчу. Все равно пока она меня не услышит.

— Спасибо тебе, Соби!

— Не за что, Арина.

Нити звенят, передают мне новую информацию. В том мире сегодня умерла моя звезда, и никто не услышит больше её прекрасный голос. Я стёрла всю память у нити Арис, чтобы малышка не узнала о своём прошлом. Это бы её просто размазало…

Она не узнает, что такое депрессия и мир шоу — бизнесса. И не вспомнит, как в течение трёх долгих лет принимала наркотики.

И никогда не поймёт, что такое клиническая смерть, причиной которой стала обыкновенная сознательная передозировка.

Теперь она — Арис, слившаяся с Лаэреном.

— Я вам говорю! Эта грымза пришла ко мне в мирик и хотела забрать! А потом появилась Соби, но какая-то другая…

Котовски подавился печеньем, удивлённо глазея на Арис. Она ворвалась в его мирик подобно урагану, что-то без умолку болтала, довольно жмурясь. А на маленькой шейке пульсировала красная нить.

— Какая другая? — заботливо спросила Руминистэ, доливая в свой стакан клюквенный морс. Появление изменившейся Арис не смутило её или она старалась не показывать волнения, видя на лице Лукреции плохо скрываемый страх.

Равно как и каждый житель Лаэрена, она переживала за Соби.

А Арис продолжила вопить:

— Она… она была как тень. Мой мячик сиял, сиял и на мгновение её высветил. Она была вся в белом и перевитая вот такими же, — тут она показала на шею, — красными нитями. Они её поддерживали. Лу!

Арис осеклась, видя, как Лукреция надевает маску на лицо, пряча слёзы.

— Не переживай, Лу! — попытался утешить её Котовски. — Если она к Арис пришла, то и к тебе…

— Но ты же слышал, что сказала Арис! Та женщина сказала, что Соби умерла… Умерла!

Котовски поморщился и всё же нашел силы ответить:

— Она могла соврать, если ей это выгодно. Соби просто…

— Что просто?! — взорвалась Лу. — Что? Что она сидит у себя и злится? Но прошло столько времени. Может быть, она Арис из последних сил помогла?

Она сквозь чёрные прорези маски смотрела на друзей и больше всего ей хотелось к миньонам, в свой мирик. Как и всегда, когда ей было больно.

— Думаете, я не помню? Я всё пытаюсь забыть. Вы счастливы! Вы слились с Лаэреном, а я… я вернусь назад, к отцу!

Руминистэ попыталась приобнять Лу, но та отшатнулась и резко встала. И долго-долго молча стояла у серой плиты.

А я стояла рядом с ней, пыталась погладить её бледные руки. Успокоить, прижать… Больше всего мне хотелось сидеть вместе с ними за одним столом и пить чай, радоваться и наблюдать за проделками Арис и Котовски.

…но я всего лишь бесплотная тень в окружении красных нитей.

Я делаю шаг в сторону, сквозь серые завесы умерших мириков. Переношусь в мирик Лукреции, где у раскрытого окна стоят две миньоны. Они держатся за руки и плачут, чувствуя боль хозяйки.

— Ты старше, ты должна уговорить её… — пискнула та, что с кроликом.

— Пока мы не найдём третью, она и слушать нас не станет.

— Но если мы попытаемся вернуться, то она сразу же присоединится к нам…

— Ты глупая, и что с того? — прижимая медведя, ответила старшая миньона. — Лучше уж здесь, но по частям, чем ТАМ и цельной.

— Ты права.

— Оттого я и старшая.

А я с удивлением разглядываю их, пытаюсь понять, что за странные шутки играла судьба с Лукрецией. Я зову в темноту, выписываю пальчиками имя.

«Анечка Зотова»

И из клубка вырывается одна, счастливая. Летит на мой зов.

«Анечка»

Я подхожу к ней, пытаюсь дотронуться и…

Меня отбрасывает в сторону. Я пробиваю несколько мириков насквозь своим полётом, не задумываясь. Лечу по чужой воле.

И оказываюсь в мирике Велиара.

— Слышали? Что-то треснуло где-то! — закричала Арис, расплескивая чай.

Котовски закивал, прижал в испуге ушки.

Странный шум услышали все. Словно что-то сломалось невдалеке. Лукреция сделала шаг на серую плиту, крича остальным:

— Пойдёмте к Велиару, он всё объяснит! Хотя… в последнее время он сам не свой, я много раз приходила к нему, но он не отвечал на мои вопросы.

— Но он же не запечатал вход! Если мы пойдём все вместе, то он точно поможет! Не сможет же он отказать нам всем? Ведь и он не слился с Лаэреном! — Руминистэ была как никогда решительна. — Если с Соби что-то произошло, как говорит Арис…

Остальные лишь молча отправились вслед за ней. Все четверо шагнули в серое пространство междумирия, чтобы через несколько секунд оказаться в мирике роз.

Я открываю глаза и вижу лишь тьму. Нитей нигде нет — видимо, испугались чего — то. Пытаюсь пошевелиться, привстать, но ничего не выходит.

Ничего.

Сквозь пелену моего пространства я слышу приглушенные голоса.

Это…

— Я ошибалась. Соби не нужно было убивать. Нужно лишь было подождать немного, наплевать на остальных. Так нет же, игрушки…

— Ты же говорила, что нити послушны тебе!

Молчание в ответ.

Я слышу их дыхание.

Это Велиар и Анна.

И они что-то делают. Делают с моим вторым телом, с телом Соби…

…меня воскрешают.