Карина Демина - Мертвая

Помнится, фройляйн Дверхен была еще той стервой, правда, хитрой, а потому в доме продержалась изрядно, прежде чем мне удалось-таки от нее избавиться.

- И учителей... лишних нарядов... меня не вывозили каждое лето к морю, чтобы я подышала морским воздухом, - она криво усмехнулась. - Зато заставляли работать при храме... матушка заботилась. Лицемерка. Так вот... раз в год она показывала меня. Старик смотрел. Иногда заставлял открыть рот, пересчитывал зубы... как-то попенял, что я слишком разъелась, и в следующий год меня кормили почти одной овсянкой... он же дал этот треклятый амулет. Самолично надел на шею и потом менял... он мог забрать меня...

Мог.

Пожалуй.

Я не хочу думать, что случилось, но вряд ли матушка моя обрадовалась внебрачному ребенку. Если приворот можно еще как-то пережить, то иметь перед глазами ежедневное напоминание об измене...

...наверное, они все же попытались отобрать ребенка, скажем, чтобы определить в школу-интернат или еще какое заведение подобного толку, но тетка не отдала.

За содержание кузины ей неплохо платили. И видно, Летиция сама поняла, если, сглотнув, сказала:

- Две тысячи марок... в год... я нашла чеки... незадолго до твоей смерти. Я... мы получали эти деньги... и матушка тратила их.

Не на кузину.

А злость ведьме к лицу, вот с силой ей надобно аккуратно... темный шар, возникший над головой Летиции, разрастался, грозя заполнить комнату. Попятился к двери Полечка, кажется, осознавая, что с ведьмой связываться себе дороже.

- Я ей верила... всю жизнь верила, что только она и знает, как будет правильно... как будет хорошо...

Сестрица покачивалась.

И обняла себя.

Глаза ее потемнели, кожа сделалась бела, а губы обзавелись синей каймой весьма характерного вида.

- Она же... она называла меня никчемной... что бы я ни делала... все равно никчемная... я просто хочу уйти... от нее...

- И думаешь, что титул поможет?

Нет, с титулом и имуществом я все рано просто так не расстанусь, но во поддержание беседы и понимания мотивов ради... сила клубилась.

Того и гляди выплеснется, оформляясь в стихийное проклятье.

Вон и Диттер сунул руку в карман.

Напрягся.

- Тебе помог... она получит деньги и отстанет... или я куда-нибудь уеду... на море... я никогда не была на море...

Сейчас заплачу от жалости.

Я щелкнула пальцами, и облако, добравшееся до стола, заколыхалось. Слабо вспыхнула защита, активируясь, и светящееся покрывало укрыло полки с бумагами. Стол затрещал, но выдержал, как и кресло.

Ишь ты... повадились тут.

Ходят, портят...

Я поманила чужую силу, и та нехотя покачнулась, поползла ко мне. Она была густой и тяжелой, еще неоформившейся, но уже способной искалечить...

- Если тебе нужно только море...

...сила тронула мои ноги, словно обнюхивая, проверяя, достойна ли я ее прикосновения. Поднялась выше... куснула ткань платья, и та осыпалась серым пеплом.

Надо же, какие убийственные у моей сестрицы желания.

Я присела и сунула в темное нутро шара руки.

Ешь.

Если сможешь.

Я вот тебя - вполне... я впитывала чужую силу, а с нею и темные эмоции, разрушавшие душу. Сколько здесь всего... и гнев, и боль, и обида... и желание смерти... а с виду такая курица беспомощная.

- Я хочу получить то, что мне полагается! - Летиция сделала движение рукой, легкое, едва заметное, и черный шар вспыхнул темным же пламенем. Оно вцепилось в мои руки, вгрызаясь в кожу сотней игл. И если бы я могла чувствовать боль, я бы закричала.

А так...

- Глупенькая, - я втягивала силу, которой не становилось меньше, а главное, что, похожая на спонтанный выброс, она все-таки имела внутреннюю структуру. - Кто ж так убивает?

Сила наполняла мое тело.

И оставалась внутри.

Ее было много, но...

...я пила.

Не кровь, конечно, но тоже неплохо... темная-сладкая... прелесть моя... я тянула и тянула, и темные нити светлели, распадались.

Облако проклятья - смертельного, причем сделанного на немедленную гибель - стремительно уменьшалось, что не прибавило сестрице настроения.

- Ты... - зашипела она, мигом стряхивая остаточные нити - ага, еще немного и я потянула бы силу напрямую из тщедушного этого тельца, - ты еще пожалеешь...

Она вылетела из кабинета, от души хлопнув дверью.

- Дорогая...

- Знаешь, - я обернулась к Дитттеру, слизывая капли темноты с ладони, - мне кажется, или мои родственники меня несколько недолюбливают?

Он хмыкнул и поинтересовался:

- Как ты?

Обыкновенно.

И даже хорошо... в голове слегка шумит, состояние такое вот, одновременно невероятной легкости и желания совершить что-нибудь этакое, душевное... после шампанского подобное бывает. О чем я и сказала Диттеру, а тот лишь вздохнул.

- Твоя сестра не носила блокиратор, - он повернул перстенек, и марево светлой силы, его окружавшей, побледнело. - Никто не надевает блокираторы на детей...

- А еще она многое умеет, - я подобрала с ковра последнюю ниточку. - И сомневаюсь, что этому учат в храмовых школах.

В общем, жизнь становилась все интересней.

Глава 19

...а к вечеру в дом мой наведалась полиция.

Не буду лгать, что гостям я обрадовалась. Я устроилась в библиотеке. Горячий шоколад, домашнее удобное платье и плед, скорее для порядка, чем из желания согреться. Дневники Йохана, моего пра-прадеда, личности в высшей степени занудной, обладавшей поразительным талантом утомлять с первых строк, но...

...ему случалось бывать в стране Хинд.

Он пошел по тропе своего деда, желая отыскать ту самую деревню. О чем и писал нудно, пространно, не забывая точно указывать, сколько и на что было потрачено денег, но при том умудряясь обходить вниманием вещи действительно важные.

...что такое хранители крови?

И почему на постройку храма при доме ушло денег в три раза больше, чем положено? Откуда такие суммы за камень? За работу? Да этого камня...

...я как раз совершила почти гениальное открытие, когда размышления мои были прерваны самым отвратительным образом.

- Простите, фройляйн, я упоминал, что вы заняты... - Гюнтер выглядел отстраненно-спокойным, в отличие от дорогого герра Германа.

Этот отстранил старика и, шагнув в библиотеку, поинтересовался.

- Что вы делаете?

- Зефирки ем, - призналась я, облизав пальцы.

Зефир доставили из кондитерской, что на углу Лебяжьего переулка и современной Моргенштрассе. Расположенная на первом этаже доходного дома, она уже вторую сотню лет радовала жильцов удивительного вкуса десертами.

Фирменный земляничный зефир был особенно хорош.

Правда, горьковат слегка.

- Вы ж мертвая, - он втянул воздух, и крылья хрящеватого носа раздулись, а на лице появилось донельзя обиженное выражение.

- Между прочим, - я вытерла пальцы о плед и дневник отложила. Пока. - Указывать даме на ее недостатки несколько невежливо...