Карина Демина - Мертвая

...спешный отъезд Патрика. Парень отличался на редкость легким нравом и умением влипать в неприятности. И потому отъезд его в колонии сочли лишь способом избежать нежеланной свадьбы... или долгов?

Не помню.

Что-то такое говорили, но мы с Патриком приятельствовали и только.

...смерть Гертруды, девицы мрачноватой, решительной, даже в опиумном дурмане сохранявшей на редкость мрачное выражение лица.

Кажется, у нее случилось несварение.

Или приступ аппендицита, который не сумели распознать вовремя. Разлитие желчи? Версии разнились, а я...

Аарон Маркович протянул листок.

...пять имен.

И Патрика - первым.

- Мне казалось, он уехал...

- Его семья, - Аарон Маркович потер переносицу. - Сочла, что подобная версия будет более уместна, нежели правда.

- А правда?

Молчание.

- Он ведь не сам умер...

Взгляд в сторону и осторожное.

- Его семья полагает, что сам. И смерть его была на редкость безобразна...

...настолько безобразна, что, полагаю, на некролог они не расщедрились.

Гертруда...

- У девушки остановилось сердце... - Аарон Маркович позвонил в колокольчик. - Ее родные предположили, что произошло это... скажем так, не случайно, однако в жандармерии их уверили, будто смерть эта всецело естественна.

- Вы не верите?

Судя по тому, сколько она пила, не пьянея, Гертруда была здоровее всех нас вместе взятых. Да и... высокая девица мощного телосложения. И никакой тебе бледности, никакой слабости... помнится, как-то, будучи в легком подпитии, она поспорила... с Соней? Со мной? Проклятье, не помню. Главное, что Гертруда взвалила на плечи Адама и трижды пробежалась с ним по залу.

Нет, могло статься, конечно, что образ жизни несколько подорвал здоровье...

...вспомнился вдруг зеленый шар целительского амулета. Неужели не отреагировал бы на проблемы с сердцем?

Я молчу.

И Аарон Маркович тоже. А его домоправительница же входит без стука. И я удостаиваюсь в высшей степени неодобрительного взгляда.

- Чего?

- Принесите, будьте любезны, кофе... с коньяком. На двоих, - уточнил Аарон Маркович. - И постарайтесь не расплескать.

Берта вышла, громко бухнув дверью.

- Почему я ее терплю?

Меня мучил тот же вопрос, но его я оставила при себе. Следующее имя. Некий Конрад Бруттельшнайдер. Не знакома... вернее, скорее всего знакомство это носило характер случайный, а потому не запомнилось.

- Покончил с собой... - прокомментировал Аарон Маркович. - Теоретически из-за несчастной любви... правда, его сестра уверяла, что никакой любви не было и брат ее отличался, скажем так, некоторым непостоянством, но...

- Она к вам приходила?

Легкий наклон головы.

- Увы, я не берусь за расследования... а мой старинный друг, к которому я направил девушку, не так давно исчез... бесследно... и меня это несколько опечалило.

Именно поэтому, надо полагать, Аарон Маркович делится своими соображениями. Нет, он не нарушает слова, не выдает чужих тайн и не выдаст, даже ради старого друга - репутация его безупречна - но вот свои мысли...

И еще одно имя.

Вновь незнакомое.

- Девушка покончила с собой. И сомнений в том нет...

- Но?

- Прислуга упоминала, что перед смертью Марта вела себя крайне... необычно. Она боялась. Запирала комнату. Отказывалась выходить из нее. Говорила что-то о скорой смерти... и просила отвезти ее в отделение Инквизиции. К сожалению, это было сочтено за нервическое расстройство...

...что ж, инквизиция у меня имеется.

Берта вплыла с подносом в руках, который был столь стар, что оставалось удивляться лишь тому, как он вовсе не развалился в руках Берты. На подносе стоял щербатый кофейник, темный, с пятнышками грязи сливочник и пара чашек, причем обе со сколами.

Тарелка мне досталась треснутая.

А сливки явно были прокисшими.

- Невозможная женщина...

...последнее имя.

Адлар.

Смуглокожий блондин, чья внешность была в достаточной мере экзотической, чтобы заподозрить примесь чужой крови. Он отличался на редкость уравновешенным нравом и я, пожалуй, даже рассматривала его кандидатуру на роль супруга. Нет, речь не шла о любви, но...

Взаимная симпатия имелась.

Да и в целом мы с ним легко находили язык. Вот только когда он исчез, я этого не заметила. И теперь... пожалуй, теперь я ощущала что-то, что можно было назвать угрызениями совести.

- Неосторожное обращение с неизвестным артефактом, - Аарон Маркович достал из ящика стола флягу. Коньяку он плеснул щедро, наверное, надеясь перебить мерзковатый вкус пережаренного кофе. - Тело было сильно изуродовано... и есть подозрение, что смерть наступила далеко не сразу, но... его нашли на третий день, когда прислуга забеспокоилась, что молодой человек так и не покидал лаборатории.

Неосторожное?

Более осторожного человека я не помню. Он и пил-то мало, скорее просто, чтобы не выделяться из компании. А вот опиум не употреблял вовсе, и мне не советовал. Несколько раз мы оказывались в одной постели, но и там он проявлял редкостное для мужчины благоразумие.

На меня оно навевало тоску, но...

...посторонние артефакты?

Он бы в силу характера и не прикоснулся бы к подобному...

...Аарон Маркович поднял флягу.

- В последние несколько лет ко мне обращались с... предложениями сомнительного свойства, и всякий раз все более настойчиво.

- Кто?

Он развел руками.

- Знаю лишь, что они могут позволить себе амулеты хорошего качества... незадолго до происшествия с вами мне было сказано, что мое упрямство... может иметь некоторые весьма печальные последствия. И если я надеюсь на защиту, которую дает мне кровная клятва, то весьма скоро это препятствие... исчезнет.

Надо же.

И даже так... и не стоит ли мне вписать еще одно имя? Хотя видит Кхари, я не имею отношения к безумству того дома.

- Вам стоит уехать.

Аарон Маркович отмахнулся.

- Мне за мою жизнь угрожали столько раз, что я уж со счету сбился... и нет, я понимаю, что угроза угрозе рознь, однако же моя совесть - мой судья. Да и дело затевается прелюбопытнейшее... если позволите, я дам вам совет: не связывайтесь с местечковой жандармерией. Там умных людей нет, а вот глупые и при честности своей многое испортить способны...

Глава 24

...любезнейший мейстер Виннерхорф, в отличие от Аарона Марковича, несмотря на показную бодрость свою преисполненного самых мрачных предчувствий, лучился энтузиазмом.

- Дорогая, с твоей стороны было бы весьма любезно предоставить мне некоторые образцы, - он дернул меня за кудряшку, которая захрустела - все же патентованный воск имел ряд существенных недостатков. - Во имя науки.

- Обойдется.

Уговаривать меня не стали, но пару вырванных волосков мейстер Виннерхорф убрал в карман широкого халата. Надеюсь, воск не помешает науке продвинуться вперед в изучении разумной нежити.