Карина Демина - Мертвая

- Это бледный коралл! - возмутилась я почти искренне. - У розового совсем иная насыщенность.

У него нервно дернулся глаз.

И Вильгельм оглянулся на Диттера, словно спрашивая, как быть.

- Примерьте, - подсказала я. - Коралловый очень к серому идет, а то вы такой... ску-у-учный... невыразительный...

- Я, к слову, предлагал за извозчиком сходить, - заметил Диттер, поднимаясь. И по тому, как скупы и осторожны были его движения, я поняла: дело плохо.

Серый, кажется, это тоже почувствовал и помрачнел еще больше.

- Возьмем, - буркнул он, покосившись на стремительно темнеющее небо. - Этого идиота отвези к целителям... авось еще помогут.

Шарфик он намотал на шею.

Надо же, а коралловый ему и вправду идет. И, кажется, серый не такой уж засранец, каким активно пытается казаться.

- Я за вами Гюнтера отправлю... ему все равно в город надо будет.

Диттер молчал.

Кусал губы.

Смотрел на дорогу. А я... я мысленно проклинала себя за затянувшуюся шутку. Почему-то она больше не казалась забавной, и... и пусть я не виновата, а я действительно не виновата, что им было лень дойти до перекрестка и свистнуть...

Ему было плохо.

И мне, кажется, тоже... и я утопила педаль газа. Взревел мотор, а о лобовое стекло разбились первые капли дождя. Небо стало темным. Воздух сгустился и задрожал.

А я...

...я опаздывала. Я пропустила момент, когда Диттера скрутил приступ боли и он, не способный усидеть, сполз на пол. Он закусил грязный рукав куртки, чтобы сдержать стон.

Я же...

Я смотрела на дорогу.

Не хватало нам еще разбиться... ливень. Небеса прорвало, и вода хлынула на землю. Ее стало так много, что свет фар увяз в ней. А в машине стало трудно дышать. Дорога исчезла. И аллея тополей. И все, кроме серой дрожащей пелены.

Разумно было бы остановиться.

Переждать.

Надеюсь, инквизиторы додумаются в дом зайти, а то ж...

...я закрыла глаза, сосредотачиваясь на ином своем видении. Все было... расплывчатым. Не вещи - лишь тени их. Тень дороги и тень тополей. Далекая звезда дома, где меня ждут и...

...подобные ливни не длятся долго.

Ветер алыми мазками летит, кружит... поднимает грязь и крепнет, крепнет, превращаясь в вихрь. Он ударил наотмашь, словно приноравливаясь. Того и гляди, перевернет.

Не это ли пытается сделать?

Нет уж.

Я справлюсь.

Я сбросила скорость. Аккуратней. Осторожней. Сейчас главное - не сесть в лужу и не увязнуть в грязи. А ветер - это мелочи... и не отвлекаться, что бы ни происходило, отвлекаться нельзя.

Мы крались в круговерти дождя, и я старательно гнала прочь неудобные мысли.

А потом были ворота.

И аллея.

И парадное крыльцо.

Дверца машины, которая открылась с трудом. И другая... кажется, ее я выдрала. Был пронизывающий ветер, вода, которой приходилось дышать. И я дышала, отплевываясь...

...надо было купить зонтик.

Все приличные леди имеют как минимум дюжину зонтиков. А я...

Я тащила Диттера. Он пытался идти, но ноги его разъезжались, и поэтому пришлось схватить его за шиворот... и кажется, я его тащила прямо по лужам, а потом еще по ступенькам.

И в холл мы ввалились.

И захлопнув за собой дверь, я опустилась на паркет. Надо же... опять воды нанесла... прислуги же мало, помнится, Гюнтер жаловался, что к нам не слишком хотят идти.

Дурная слава...

...пусть поднимет плату. Деньги - лучший способ побороть предвзятое отношение.

Диттер сидел рядом. Дышал. Пока еще.

- Где флакон? - я легонько хлопнула его по щеке. - Куда ты его дел, бестолочь...

В комнате.

Выбрасывать не стал бы, а там... найду... ведьма я или так?

Я скинула туфли, отметив, что на левой каблук сломался. Да и вовсе выглядели они так, что становилось очевидно: восстановлению не подлежат. Платьице промокло и испачкалось, зато кудряшки лежали, как свежесозданные.

Вот что значит, патентованное средство.

В комнаты Диттера я ввалилась, походя отмахнувшись от маленького маячка. Потом объясню и вообще... это мой дом, где хочу, там и хожу... а теперь сосредоточиться.

Свет.

Света много. Его следы повсюду, и дому это не слишком нравится. Нет, свет сам по себе боли не причиняет, но в родовом гнезде некромантов ему не место... что-то светилось ярче, особенно выделялась маленькая шкатулка на столике, что-то совсем тускло.

Свет мне не интересен.

А вот тьма...

Жалкие ошметки в углах - догорающее проклятье... надо будет пройтись по дому, пока никто из незваных гостей не вляпался в какой-нибудь сюрприз. А то ведь с дома станется... еще одно в дальнем углу и под ним, кажется, заброшенный тайник.

Позже посмотрю, что в нем.

А вот этот темно-лиловый сполох мне знаком.

Флакон обнаружился в ящике стола. И в руки дался, что можно было счесть невероятным везением - со старухи могло статься зачаровать его на дознавателя. Ложечка... обойдемся и так.

В холл я возвращалась бегом, опасаясь, что все-таки не успею. Успела. Дознаватель скорчился на полу, в луже, натекшей с собственной его одежды, и мелко дрожал. Он был в сознании, что хуже всего, и даже нашел в себе силы просипеть.

- Не... надо...

- Надо, - у меня имелось собственное мнение. Я подняла его рывком. Кое-как усадила, всунув между дверью и бронзовой стойкой для зонтов. Благо, изготовленная лет триста тому, та отличалась должной внушительностью и немалым весом.

Пробку вытащила.

Принюхалась.

Смесь трав и волшбы не самого приятного свойства. Кровь и... еще одно проклятье. Но... или верить, или нет... я решилась.

Я задрала этому бестолковому упрямцу голову и прижала флакон к губам. А потом зажала нос... нехорошо? Зато вполне эффективно. Благо, сил на сопротивление у него не было.

А что лекарство противное...

...нечего шляться там, где проклятья раздают.

Он держался. Долго держался, слабо трепыхаясь в моих руках. Но потом сделал-таки глоток.

- Вот и умница.

Я убрала флакон.

- Еще раз проигнорируешь бабушкины рекомендации, я тебя к ней на перевоспитание отправлю, - я погладила Диттера по мокрым волосам.

- Все... равно...

Он закашлялся, но... зелье действовало и, видят боги, быстро.

По телу Диттера прошла судорога. Он согнулся, захрипел и пробормотал:

- Ненавижу...

- Это пройдет, - я похлопала его по спине и заткнула флакон пробкой.

Он только вздохнул. И кое-как сел. Попытался оттолкнуть от себя подставку для зонтов, но зря она что ли на этом самом месте две сотни лет простояла? Успела прирасти...

- У него... вкус мерзкий... ничего не чувствую...

И губы потрогал.

- На месте, - успокоила я.

- А... где?

Он взмахнул рукой, но поняв нелепость своего вопроса, вновь вздохнул:

- Он этого не забудет...

Это про серого, что ли? Будет над моим дознавателем издеваться, я ему еще один шарфик прикуплю, и самолично завяжу на тощей его шее тугим узлом.