Карина Демина - Мертвая

- Это малая сумма для вас, - поверенный, кажется, почуял, что дело будет не таким простым, как ему казалось. Я же лениво потянулась и произнесла:

- Я не люблю, когда кто-то пытается забрать у меня мои деньги... такая вот маленькая женская слабость...

- Вы в сложном положении, - счел нужным уточнить герр Герман, отвлекаясь от картины. - Да и сумма...

Не так уж велика, понимаю, но это еще не значит, что я должна делиться кровно выстраданными деньгами с каким-то наглым проходимцем.

- В сложном, - я потянулась. - И запутанном. Поэтому, полагаю, господа не будут против, если я приглашу человека, который будет рад мне помочь...

Аарон Маркович всегда рад помочь...

...всего-то двести марок в час.

Приличная экономия, если разобраться.

- Эта женщина - проклятая, - хиндец разомкнул губы. - И воровка...

- А за оскорбление можно и сесть на пятнадцать суток... - меланхолично отозвался герр Герман, задержавшись у другой картины. Да, Доусон всегда отличался безупречным вкусом.

Рассвет над мертвым озером и меня завораживал.

Удивительное сочетание уныния и света.

Хиндар что-то заговорил, быстро, жестко и... замолк, застыл, уставившись куда-то в сторону, а потом рванул вдруг вперед с удивительной для человека пострадавшего прытью.

Раздался визг.

И писк.

Что-то упало, надеюсь, не фарфоровая напольная ваза, пусть она была не столь уж древней - едва ли два десятка лет насчитывала, но все же ставили ее не для всяких тут...

Хиндар вышел, держа на вытянутой руке - левой, увы, правая продолжала болтаться в повязке - мою смуглокожую гостью.

Юную.

Та дергалась, пытаясь вырваться, но купленное Гюнтером серое платье было весьма качественным, а потому отличалось прочностью.

- Вот, - он тряхнул рукой, и девочка замерла. - Моя дочь.

- Которую здесь я удерживаю силой...

Девочка зашипела и вцепилась обеими руками в смуглый кулак, и хиндар раздраженно швырнул ее на пол, отвесив затрещину.

- Полегче, - предупредила я. - Герр Герман... надеюсь, ваш гость в курсе, где находится... и какими правами я наделена в моем доме...

- Вряд ли, - глава полиции наблюдал за происходящим с интересом.

Полагаю, интересовал его вовсе не хиндар с ребенком.

- В таком случае, будьте добры, доведите до его понимания, что, в случае, если я сочту, что его действия несут угрозу мне или моим домашним, я сломаю ему уже не руку, но шею... и буду в своем праве.

- Значит, - встрепенулся поверенный, - вы признаете, что повредили господину Питхари руку...

- Я не признаю, - как же меня утомляют некоторые люди, - я предупреждаю.

И поманила девочку пальцем, а та, несмотря на юный возраст, оказалась достаточно сообразительной, чтобы переметнуться ко мне.

От нее пахло шампунем.

Мылом.

Лицо чистенькое с мелкими чертами. Глаза темные. Губы искусаны. Волосы зачесаны гладко и собраны в косу. Тоненькая шейка торчит из воротника...

Умилительное зрелище.

Вот только потоки силы, запертые в тощем этом тельце, кажется, готовы разорвать его.

- К слову... еще немного, и ваш клиент спровоцирует неконтролируемый выброс силы... девочка одарена, но, подозреваю, на учете не стоит и необходимой помощи не получает...

Девочка дышала часто.

А сердце ее стучало быстро-быстро... надо будет в храм отвести и браслеты прикупить стабилизирующие. Или... где-то должны были остаться мои, детские, может, и подойдут.

- И потому все последствия... - я облизнулась, уж больно сладко пахла девочка, - в том числе, направленность выброса...

Смуглый разразился хриплой бранью.

То есть, сперва мне показалось, что он именно бранится, но поверенный, дернув шеей, произнес:

- Господин Питхари утверждает... что всецело контролировал ситуацию... до вашего вмешательства... девочка готовилась пройти обряд...

Сердце ее оборвалось.

А сила вздрогнула.

И сжалась в ком.

- ...который избавил бы ее от неудобства...

- А господин Питхари, - раздался сверху резкий голос, - знает, что подобного рода обряды в Империи запрещены?

Глава 26

Вольдемар... Вильгельм, чтоб его... Вильгельм... на руке записать, что ли? А то ж... главное, этот наглец вышел к гостям в халате.

В полосатом домашнем халате, наброшенном на голое тело... то есть, почти голое, поскольку подштанниками он-таки озаботился.

Серенькими.

С начесом.

Оно и правильно, в доме прохладно.

Образ дополняли очки, которые повисли на кончике хрящеватого носа, и мой шарфик, закрученный на длинной шее.

Я моргнула.

Закрыла глаза, надеясь, что мне все же привиделось, но открыв, убедилась: инквизитор никуда не исчез. Более того, волшебным образом в руке его появилась чашка горячего шоколада, а во второй - булочка... булочку он жевал.

Шоколад прихлебывал.

И выглядел до отвращения довольным жизнью.

- Господин Питхари, - недовольно произнес поверенный, которого явление Вильгельма-Вольдемара - нет, точно запишу - не впечатлило. - Соблюдает традиции своего народа...

- Дерьмовые традиции, - инквизитор слизал с мизинца капельку малинового варенья.

- Вы... вы... оскорбляете... - поверенный часто заморгал, явно пытаясь подобрать подходящие слова. - Древнюю культуру...

- И культура дерьмовая, - меланхолично добавил инквизитор. - Если позволяет калечить детей...

Ребенок и дышать забыл.

А я... я пыталась понять, чего этот серый хлыщ добивался. Неужели и вправду надеялся меня шокировать? Или репутацию мою испортить? Оно, конечно, полуголый тип сомнительного происхождения для репутации мало полезен, но...

...подумаешь, любовник.

- Как я посмотрю, вы не скучаете, - герр Герман отвлекся-таки от живописи. И во взгляде его, устремленном куда-то за мою спину, было что-то такое... задумчивое?

Я обернулась.

И...

Икнула.

По лестнице спускался Диттер.

В домашнем полосатом халате, перехваченном зеленым пояском. Полы халата расходились, позволяя разглядеть короткие серые подштанники.

С начесом.

Форменные, что ли?

На ногах Диттера были тапочки. В руках - кружка с горячим шоколадом и малиновый рогалик. И выглядел он таким домашним, что у меня возникло престранное желание огреть его по голове.

Веером.

Или чем потяжелее... хотя... бабушкины веера были укреплены бронзовыми пластинками и весили изрядно, а потому и веер сойдет...

- А что тут происходит?

- Культуру обсуждаем, - отозвался Вильгельм, одарив Диттера ревнивым взглядом. - Присоединяйся.

- Культура - это хорошо...

Смуглый разразился... нет, все-таки я подозреваю, что он крепко бранится, уж больно выражение лица характерное.

- Господин... просит, чтобы ему вернули жену... и детей... и компенсацию, - каждое новое слово поверенный произносил все тише. Далеко ему до Аарона Марковича, далеко...

- Обойдется...