Елена Блонди - Тайные улицы, странные места [СИ]

— Спасибо, — прошелестел за шиповником мягкий, как тающее мороженое, голос. И засмеялся, но смех был совсем другим, не тем, которым она смеялась Сереге, когда будто сама подначивала его.

— Я выйду, — сказал через сетку Женька, стараясь услышать свой собственный голос — а то сердце мешало, стучало слишком громко, — я щас.

Обуваться было некогда, и он прошлепал к входной двери босиком, на ходу стараясь пригладить волосы. Тихо, чтоб не услышала мать, открыл замок, сунул в карман ключи. И так же тихо закрыл, до щелчка. Выскочил в темноту, полную шелеста и журчания ночных насекомых. Прошел несколько шагов вдоль палисадника, забитого нестрижеными кустами и высохшей травой.

Лавка, еле освещенная тусклой лампочкой под козырьком соседнего подъезда, была пуста. И вдруг ветер поднялся с новой силой, почти сбивая с ног. Кинул в мокрое от пота лицо острый лист платана, сухой, как тоненькая жестянка.

Женька открыл рот, тут же закрыл, поняв — совсем почти позвал незнакомку придуманным именем — Клеопатра. И покраснел — жарко, до еще одного пота. Вот был бы дурак. Но, а как зовут-то? Она сказала Даче, но так тихо, не понять было.

Он молча прошелся вдоль подъездов, мигающих зелеными огоньками домофонов, заглядывая на всякий случай за кусты палисадников. И вернулся домой, мрачный и немножко злой. Улегся снова, отключил смартфон, как раз, когда там высветился звонок от другого Сереги — Серого по прозвищу Капча, почти что лучшего друга. И попытался заснуть, перебирая в голове подробности последних десяти минут. Сказал только:

— Вот блин…

Когда понял, что возможно, никогда не увидит эту девчонку, которую и узнать не сумеет, если только по голосу.

— Сто девчонок и одна в лифте! Чо, не смотрел, что ли? — Капча стоял у высокого окна, покачивался на толстых подошвах кроссовок, оттопыривая кулаками карманы узких джинсов.

Провожая глазами старшеклассниц, ухмыльнулся, наклоняя к Женькиной скуле узкое загорелое лицо:

— Там короче, чувак в лифте застрял с телочкой, в темноте, ну они там и побазарили и трахнулись чуток, а потом он все кино искал, а найти не мог, лица ж не видел. А нашел, знаешь, как?

— Знаю, — перебил Женька, мысленно морщась — он вспомнил и фильм, и главную в том фильме шуточку — насчет бабских сексуальных игрушек. В другой раз вместе с Капчой посмеялся бы, но вспоминать девчонку из ветреной темноты по поводу дурацкой киношки совсем не хотелось. Самое паршивое даже не то было, что она такая вся трали-вали принцесса, а просто тогда сразу в голову лезли эти ее смешки, на которые повелся Серега Дача. Телки в их классе точно так хихикают, если хотят снять себе кого поинтереснее. В общем, пока Капча стоял и что-то там о своих летних победах хвастал, Женька понял, зря он ему рассказал историю эту. Тем более, что самого прикольного Капча не понял. Насчет деда с шашкой, да еще по имени Айседор Дунканыч. Да и кто поймет, это мать Женькина — двинутая на культуре серебряного века, то стихи вслух читает, то бегает за Женькой с лаптопом, фотки черно-белые показывает. А однажды вместе со своей Маринчиком они пошли в «кодак» и заказали себе здоровущие постеры с актерами немого кино. Теперь хочешь не хочешь, а приходится знать, где Вера Холодная, где та самая Айседора, а где всякие Менжу и бастеры китоны. Ну, интересно смотреть, конечно. Мужики все старые, а актрисы некоторые — совсем девчонки, и кажется, простые, как пять копеек. Холодная эта — вылитая Танька Степушкина, но Танька, наверное, и не знает, на кого она похожа…Еще мультик был короткий такой, там знаменитые картины раскрашивали, как современный макияж делается. И вот оказалось, что эти знаменитые красавицы вполне могут в школе учиться, рядом. И по башке получать от всяких местных быдлованов, альфачи которые.

— Эй, луноход один! — перед глазами качнулась туда-сюда узкая ладонь, — прием-прием. Чо, про незнакомку замечтался? Ты в курсе, сегодня новенькая будет. Мне девки сказали, видели у дира возле кабинета. А вдруг твоя?

Капча засмеялся, расправляя плечи и вытаскивая из ворота тишотки серебряную цепочку с рокенрольным черепом.

— Спрячь, — посоветовал Женька, — отберут же. Манечка увидит, разорется.

— Та, — не согласился Капча, но сунул медальон обратно к тощей загорелой груди.

После резкого звонка они пошли за угол коридора, к кабинету физики. Женька кивал, одновременно исподтишка разглядывая толпу одноклассников у высоких старинных дверей. Но никого чужого среди знакомых лиц и фигур не было. Он рассердился на себя. Ну, мало ли — новенькая. Сколько их приходит каждый год, даже странно, что одна всего, и на неделю опоздала. Наверное, семья ездит там, где работа есть, а что деткам каждый раз в новую школу — так им наплевать, карьера есть карьера.

Все, переговариваясь и толкаясь, вошли и расселись по местам, вынимая тетради и кладя на столы смартфоны, но урок все не начинался. Физичка Анна Васильевна топталась у своего стола, с легким недовольством посматривая то на двери, то на круглые часы на беленой стенке. И наконец, кивнула, делая рукой приглашающий жест.

Директор Анатолий Петрович по прозвищу Анапет вошел, а следом, почти невидимая за широкой спиной в сером пиджаке, вошла девочка с голубым рюкзачком на плече. По классу пронесся шепот и заинтересованные смешки.

— Две новости, — сказал Анапет, обводя сидящих пристальным утомленным взглядом, — здравствуйте, девятый «Б».

Дождался, когда нестройное приветствие стихнет.

— Первая. В вашем классе — новенькая. Евгения Местечко.

— Гы, — высказался с задней парты неуправляемый Толя Карпушин, — местечко… гы…

— Карпушин, — механически призвал его к ответу директор, — иди, Евгения, садись, где есть, гм, место.

— Местечко, — прошептал кто-то.

— Вторая, — надавил голосом Анапет и заранее поднял толстую руку в сером рукаве, — вторая новость — так как здание нашей школы является архитектурным и историческим памятником областного значения, и к сожалению, гм, внезапно пришло в аварийное состояние, то начало, вернее, продолжение школьных занятий переносится на пятнадцатое октября.

Он замолчал, с поднятой рукой осмотрел тихих от непонимания девятиклассников. Кашлянул, собираясь продолжить.

— Мы не будем учиться, что ли? — с недоверием переспросил Капча, откидываясь на спинку стула, — до середины октября самой?

Тут дошло до всех, и поднятая рука директора пригодилась.

— Тише! — гаркнул Анапет, делая жест, словно придавливая головы, — я кому сказал? Будете! А если не замолчите, то кое-кто, самый громкий… Да тише там, сзади!

Восстановив относительную тишину, продолжил, интонацией отделяя каждое слово:

— До середины октября. Вы получите. Рекомендованный объем само-стоятель-ных заданий. По всем пред-ме-там! И будете сдавать зачеты, когда явитесь в родную, срочно отремонтированную школу!