Елена Блонди - Тайные улицы, странные места [СИ]

Женька писал, ставил тире и точки в нужных местах, и теперь уже думал о записке. Ясно, что принцесса Ана решила чего-то нужного попросить, может, чтоб с матерью поговорил, она же администратор в магазине тканей. Но помечтать же можно, пока не прочитаю, решил Женька и немного помечтал, как разворачивает, а там… Ну, например, любимый мой Женечка, я тебя люблю с пятого класса и боялась тебе сказать (вот уж ага, чтоб Наська Войченко испугалась сказать… да у нее язык, как помело, всегда был). Или так — ты мне приснился, Евгений, сегодня ночью, я проснулась и думала, к чему бы… (угу, к пожару, или к потопу, нет, к поносу — так Капча скажет, когда прочитает).

Он тыкнул пальцем в смартфон, проверяя время. Повеселел — до звонка всего две минуты. Тут оно и случилось.

Вдруг в классе встала тишина, бывает так — когда случайно все звуки умолкают, на пару секунд. И в этой случайной тишине ясный, очень знакомый голос сказал со смешком:

— Отстань, а?

Еще мгновение стояла та самая случайная тишина и, когда к углу у окна стали поворачиваться головы одноклассников, ветер рванул так, что сверху упала фрамуга, рявкнув деревянными краями и осыпая на подоконник хлопья белой краски. Повисла, покачиваясь.

С задней парты вскочил, прикрывая макушку обеими руками, Ромка Емец, пискнул по-девчачьи. Все, тоже перепугавшись, с облегчением заржали, тыкая в него пальцами и выкрикивая издевательские словечки.

— Чо! — заорал Емец, стряхивая с волос чешуйки краски, — чо ржете, дэбилы? А если б свалилась на бошки? Поубивала бы. Аннвасильна, я туда не сяду больше. Я лучше к Местечке сяду. Нет, — вдруг передумал, когда новенькая повернулась к нему и смерила непонятным взглядом из-под выгоревших рыжих бровей, — я можно у доски постою. Лучше.

— Какая жертва, — подрагивающим голосом съязвила физичка, оглядывая повреждения, — у доски… Но ситуация, и правда, нехороша. Я зайду к Анатолию Петровичу, кабинет сегодня лучше уже закрыть.

Она повернулась к новенькой, которая спокойно сидела почти под висящей фрамугой.

— Ме… э-э, Женя? Покинь это… ме… в общем, урок кончился, ты лучше собери сумку и побыстрее отойди. Отсюда.

Согласно зазвенел дальний звонок. Все вскочили, толпясь в проходах и оживленно делясь впечатлениями. Женя Местечко, не торопясь, сложила тетрадку и пару каких-то блокнотиков, сунула в карман рюкзака, застегнула липучку на клапане. И только после этого встала, аккуратно задвигая под парту стул на металлических ногах. Оказалась, как и ожидал Женька, среднего роста, и фигура слегка пацанская — плечи шире задницы, джинсы какие-то мешком, с карманами. Из-под угрожающей фрамуги уходить не спешила, хотя та, следуя порывам ветра, шевелилась и стукала закрашенной ручкой о стекло окна.

— Местечко! — не выдержала Анна Васильна, — хватить копаться! Хочешь, чтоб меня из-за тебя посадили? Если покалечишься. И вообще, мотайте уже из класса, все!

Женька топтался у своей парты, не слушая, что рассказывает Капча. Механически совал вещи в сумку, там перекладывал, чтоб потянуть время. И чего все так орут? Ветер еще этот. Пусть бы она еще сказала, хоть пару слов, вдруг ему просто показалось. И вообще, смешно так дергаться из-за какой-то… телки — мысленно специально грубо назвал новенькую, и вдруг, подняв глаза, увидел, она смотрит на него насмешливо, своими — прозрачными, как вода, под рыжеватыми ресницами. Как будто услышала. Он разозлился, боясь, что уже начал краснеть, но тут по локтю шоркнул острый локоток, к бедру прижалось круглое бедро, обтянутое белым. И Женька захлебнулся в аромате духов.

— Смоленский, — сказала Ана, — я что-то не поняла, ты собираешься ответить? Или что?

— А… — Женька понимал, что это совсем не ответ, но в голову совсем ничего не лезло.

Ана стояла вплотную, ему видна была гладкая макушка с ровнехоньким пробором, плечи и глубокий вырез с золотой цепкой, где-то там внутри выреза поблескивал крестик. А вокруг, оттеснив Женьку с Аной от всех прочих, переминались, стреляя взглядами и морща носики в улыбках, преданные подружки Аны — вечная троица. Лиля, Оля и Эля.

И теперь нужно при них читать записку, с тоской понял Женька, или признаваться Ане, что протормозил и не прочитал. Обидится. Конечно.

— Так едешь или нет? — удивилась Ана, не отходя, так что он и двинуться не мог, — учти, я по два раза не зову.

От своей предпоследней парты новенькая смотрела с насмешкой в светлых глазах. Женьку спас Капча, вклинился между ним и Аной, цепляя ту за ладонь, упал на колено, задирая коричневое от летнего загара лицо:

— А я? Королева Ана, ты же хотела меня! Не помнишь, что ли? Мы еще прикидывали, в «Кокосе» ночь танцевать… Я и палатку зашил! И спальник у бати спер! Это ж раз за лето, морской фест на Азове!

Ана вздохнула, не отнимая руки, но глядя на Женьку, со значением, а губы складывала, так что ему смешно стало, ну красивая же девчонка, а строит из себя черти кого, тоже мне Ким Кардашьян.

— Девушка может передумать? — она выдернула ладошку из пальцев Капчи, — девушка хочет вот этого мальчика, — палец с маникюром уперся Женьке в тишотку с бородачами из ЗиЗиТоп.

И добавила, улыбаясь зазывной улыбкой:

— Девушка его хочет — на всю ночь, завтра же вечером. Ну?

— Везу-уха, — послышался за оградой из подружек чей-то специально тоскливый голос.

Второй раз Женьку спасла физичка. Распинав Олю, Лилю и Элю, гаркнула, краснея лбом и щеками:

— Смерти моей ждете! А ну вон из кабинета! Устроили тут! Дом свиданий!

Народ потянулся к выходу, толкаясь и пересмеиваясь. Ана снова улыбнулась Женьке и пошла впереди, покачивая маленькими круглыми бедрами, четко переступая платформочками силиконовых босоножек. На гибкой спине ерзал крошечный лакированный рюкзачок, увешанный плюшевыми тигрятами, мишками и котиками.

Капча дернул друга за локоть, отпихнул к подоконнику в коридоре. Становясь спиной к бегающим малолеткам, покрутил головой, с подозрением разглядывая Женьку.

— Ну, Смола, ты крут. Когда успел?

— Ничо я не успевал! — огрызнулся тот, лихорадочно думая, как теперь быть. Конечно, нужно ехать, у матери отпроситься плевое дело, она сама постоянно трещит, что ты все дома да дома, ну и Капча отмажет, мать его любит, вечно, ах, Сереженька, вот пирожки, иди чай пить. Но странно это все. Может, Ана чего-то хочет? А чего от него хотеть-то?

Помялся и у Сереги спросил, теми же словами, какими думал. Чего она хочет? Капча вдохнул через стиснутые зубы, с юмором оглядывая серьезного друга.

— Ну ты, Смола, тормоз. Когда первый урок физры, помнишь, в пятницу? Девки на яме прыгали, а мы кросс бежали.

— Ну. Помню.

— Я потом на лавку сел, а Анка со своими телочками сбоку там, где сумки побросали. И Элька такая, ой девачки, а смарите, какой Женечка стал клевенький, фигурка какая соблазнительная.