Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— Не шуми. Я освобожу тебя, — сказал я ей.

Она еще какое-то время барахталась, потом замерла на боку, откинув крыло, волосы парика опутали ее лапы. Теперь белые перья между черных были отлично видны. Это значило, что любая ворона будет пытаться убить ее. Я вздохнул.

— Не дергайся, и я освобожу тебя, — повторил я.

Ее клюв был открыт, она задыхалась. Яркий черный глаз уставился на меня. Я медленно работал. Казалось невозможным, что за такой короткий промежуток времени она так крепко запуталась. Капли ее крови разлетелись по полу. Распутывая, я разговаривал с ней.

— Тебе очень плохо? Они клевали тебя?

Одновременно я попытался спокойно и уверенно коснуться ее Уитом.

Тебе больно? осторожно спросил я, стараясь не давить на ее барьеры. Ее боль ударилась в меня. Она дико замахала крыльями, сводя на нет большую часть моей работы, а потом снова упала.

— Тебе очень плохо? — снова спросил я ее.

Она закрыла клюв, посмотрела на меня, а потом выкрикнула:

— Щипали! Щипали перья!

— Я вижу.

Вопрос, сколько человеческих слов она знает, смешался во мне с облегчением от того, что она может со мной говорить. Но птица — это не волк. Трудно было понять, что я чувствую от нее. Боль, страх, много гнева. Если бы она была волком, я бы точно знал, куда она ранена и как сильно. Это же было похоже на попытку общаться с кем-то, кто говорит на другом языке.

— Дай мне освободить тебя. Мне нужно положить тебя на стол, там светлее. Могу я взять тебя?

Она моргнула.

— Вода. Вода. Вода.

— И я принесу тебе воды.

Я старался не думать о том, сколько времени уже потерял. Как будто в ответ на мое беспокойство, я ощутил вопросительный укол от Чейда. Где я? Королева попросила Дьютифула убедиться, что я буду присутствовать — очень необычная просьба.

Я скоро подойду, пообещал я, искренне надеясь, что это правда будет быстро. Открыв потайную дверь, я сгреб ворону с пола, держа ее осторожно, но свободно, и понес вверх по темной лестнице.

— Фитц? — с тревогой спросил Шут, не успел я зайти в комнату.

Я мог разглядеть только его силуэт в кресле перед камином. Свечи выгорели много часов назад. Мое сердце сжалось от беспокойства в его голосе.

— Да, это я. И со мной раненная ворона, она запуталась в моем парике. Я потом все объясню, но сейчас мне нужно положить ее, зажечь свечи и дать ей воды.

— У тебя ворона, которая запуталась в твоем парике? — удивительно, но в его голосе послышалась насмешка. — Ох, Фитц. Я всегда могу надеяться, что ты какой-нибудь странной проблемой развеешь мою скуку.

— Ко мне послал ее Уэб.

Я положил ворону на стол. Она попыталась встать, но пряди волос слишком хорошо связали ее, и она снова опрокинулась на бок.

— Потише, птица. Мне нужно найти свечи. Потом, надеюсь, я смогу распутать тебя.

Она затихла, но дневные птицы часто затихают в темноте. Я прошелся по полумраку комнаты, выискивая свечи. К тому времени, когда я зажег их, поставил в подсвечники и вернулся к столу, Шут уже был там. К моему удивлению, его узловатые пальцы разбирали пряди волос, крепко обвившие лапы птицы. Я поставил свечи на дальнем конце стола и стал наблюдать. Птица не шевелилась, лишь иногда прикрывала глаза. Пальцы Шута, когда-то длинные, изящные и умные, теперь походили на узловатые мертвые ветви. Работая, он мягко разговаривал с ней. Рука с омертвевшими пальцами нежно сжимала лапы, а пальцы второй поднимали и вытаскивали пряди волос. Он лепетал, как ручей, бегущий по камешкам.

— Вот это должно пройти первым. А теперь мы можем вынуть этот палец из петли. Вот. Одна лапка почти свободна. О, а здесь туго. Дай-ка я проведу эту прядь снизу… вот. Одна лапка чистая.

Ворона резко дернула свободной лапой, но Шут положил руку ей на спину, и она вновь легла.

— Скоро ты будешь свободна. Лежи, или веревки еще больше затянутся. Если в веревках дергаться, это не поможет.

Веревки. Я не произнес ни слова. Со второй лапой ему пришлось провозиться дольше. Я чуть не предложил ему ножницы, но он был так увлечен работой, так отстранен от своей тоски, что я махнул рукой на время и не стал ему мешать.

— Вот ты где. Все, — произнес он наконец и отложил шляпу и потрепанный парик в сторону. Ворона лежала неподвижно. Затем, дернувшись и взмахнув крыльями, она вскочила на ноги. Шут больше не пытался прикоснуться к ней.

— Ему нужна будет вода, Фитц. Страх вызывает жажду.

— Ей, — поправил я его.

Я пошел к ведру с водой, наполнил чашку и принес ее к столу. Поставив, я обмакнул пальцы в воду, подержал их на весу, чтобы птица могла разглядеть падающие капли, и отошел в сторону. Шут взял шляпу и парик, который так и болтался на ней. Ветер, дождь, и воронья драка нанесли им тяжелый урон. Часть локонов парика запутались, другие пряди свисали ободранные и мокрые.

— Кажется, исправить это будет сложно, — заметил он и поставил шляпу обратно на стол. Я взял ее и провел пальцами по волосам, пытаясь вернуть им некое подобие порядка.

— Расскажи мне о птице, — попросил он.

— Уэб спросил меня, не могу ли я ее взять. Она… ну… она потеряла хозяина. Друга. Не Уит-партнера, а человека, который помогал ей. Она вылупилась с несколькими белыми перьями в крыльях…

— Белые! Белые! Белые! — внезапно закричала птица. Она попрыгала к воде и сунула клюв глубоко в чашку.

— Она может говорить! — воскликнул Шут, пока она с жадностью пила.

— Только как все птицы — повторяет слова, которые выучила. Надо полагать.

— Но она говорит с тобой, через Уит?

— Не совсем. Я ощущаю ее чувства, страдание, боль. Но мы не связаны, Шут. Я не разделяю ее мысли, а она — мои.

Я потряс шляпу. Ворона пронзительно вскрикнула от удивления и отпрыгнула в сторону, чуть не опрокинув воду.

— Извини, не хотел тебя пугать, — сказал я.

Я горестно посмотрел на парик и шляпу. Их уже не поправишь.

— Погоди немного, Шут, я должен поговорить с Чейдом.

Я потянулся Скиллом к Чейду.

Мой парик испорчен. Не думаю, что сегодня смогу быть лордом Фелдспаром.

Не важно, приходи как можешь, но быстрее. Что-то назревает, Фитц. Королева Эллиана переполнена этим. Когда я ее встретил, то сначала решил, что она сердится, у нее были холодные, блестящие глаза. Но она кажется странно сердечной, почти ликующей, ведет танцы с таким восторгом, какого я в ней никогда не замечал.

Ты спрашивал Дьютифула, знает ли он, что случилось?

Дьютифул не знает. Я почувствовал, как он расширил границы Скилла, включая в разговор короля.

Может быть, Дьютифул просто думает, что нет ничего плохого в том, что королева наслаждается праздником, с сарказмом предположил тот.

Что-то витает в воздухе. Я чувствую это! настаивал Чейд.

Может быть я все-таки понимаю настроение моей жены лучше тебя? ответил Дьютифул.