Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

Уговаривать его не пришлось, он встал и, прищурившись, посмотрел на меня:

— Разбудили меня в середине ночи, командуете, оскорбляете… Я не для этого приехал сюда.

Он был зол. На его месте я бы тоже злился.

— Если бы вы могли вспомнить, что Неттл и Чейд на самом деле прислали вас сюда, чтобы учить маленькую леди Би… — терпеливо проговорил я, но понял, что все это и правда безнадежно.

Он отвернулся от меня и молча вышел за дверь. Я повернулся к Сидвеллу.

— Тебе отвели здесь комнату?

— Да.

— Тогда я предлагаю тебе тоже отдохнуть как можно лучше.

— Спасибо, сэр, — он кивнул в сторону бренди. — Вы не возражаете, если оно составит мне компанию?

Да, никакой скромности в парне. Действительно, ужасные манеры. Он мне понравился.

— Не стесняйся. И спасибо за все, что ты сделал сегодня.

— Пожалуйста, сэр. Но я буду очень рад покинуть ваш дом при первой возможности.

Он коротко поклонился мне и вышел, подцепив по пути бутылку.

Я сел в кресло, которое освободил Лант, и уставился на огонь. Все чувства во мне пропали. Я пытался ощутить сердечную боль по Би, гнев из-за всего случившегося, но даже чувство вины не пришло, чтобы помучить меня. Уныние, плотное, как густой туман. Я чувствовал себя бесполезным, беспомощным и усталым. Сидвелл был прав. Облако равнодушия и уныния висело над Ивовым лесом. Печаль — вот все, что я мог вызвать в себе. Я должен быть в ярости. Я должен жаждать мести. Вместо этого я думал о самоубийстве. Нет. Не сейчас. Я встал и укутал потеплее мальчика. Мой подданный.

Я взял свечу и побрел по коридорам. Сначала я зашел в свою комнату, но не смог усидеть там. Я снова зашел в комнату леди Шан, но, если и были какие-то подсказки в этом беспорядке, они ускользали от меня. Мне не нравилась эта девушка, но ее похищение или обгоревшее тело меня бы не обрадовало. Я пошел в комнату Би. Среди раскиданных на полу вещей я разглядел ракушки, которые мы купили в городе. Теплый красный платок валялся на кресле. Платки, купленные ею для Рэвела, аккуратно лежали на тумбочке у кровати. Она уже никогда не подарит их ему.

Я вышел из комнаты и шатался по коридорам, пока не пришел к своему разоренному логову. Я вошел и почти решил разжечь огонь, чтобы, записав, упорядочить свои мысли. Вместо этого я открыл секретную дверь и вернулся в крошечную потайную комнатку Би. Когда я повернул за угол, Уит сказал мне, что кто-то меня ждет. Резкий всплеск надежды погас, когда я разглядел небольшого черного кота, обиженно моргающего от света свечи. Он лежал на подушках в безукоризненно-непринужденной позе и смотрел на меня, как на досадную, но малозначимую помеху. Мы смотрели друг на друга.

Она не здесь.

Она — Би?

Девочка, которая обещала мне рыбу и колбаски, если я буду ловить мышей и крыс.

Я сдержал свое нетерпение.

Кто-то украл ее. Ты можешь рассказать мне о людях, которые забрали ее?

Они забрали всю рыбу. И колбаски тоже.

Я это заметил. Что еще?

От некоторых воняло. От некоторых нет.

Я немного подождал. Кошки сами по себе могут быть очень болтливы, но обидеться способны на что угодно. Кошкам нравятся слушатели. Но этот кот продолжал молчать, и я осмелился спросить:

Что-нибудь еще?

Они пришли за ней. Те, которые не воняли.

Что?

Между нами повисла тишина. Мой вопрос остался без ответа. В конце концов я сказал вслух:

— Интересно, а всю ли рыбу и колбасу они нашли? Пойду-ка я в кладовку и выясню это.

Свеча почти догорела, когда я бесшумно скользнул в коридоры. Я перешагнул через огрызки хлеба, поднял одну из валяющихся на полу свечей и зажег ее от своей. Ее немного погрызли мыши. Прежде чем толкнуть дверь и войти в кладовую, я прислушался. Мешки с бобами, горохом и зерном никто не тронул, захватчики увезли мясо и рыбу, два вида провианта, которые у путешественников кончаются в первую очередь. Чем это может мне помочь?

Унесли, п одтвердил кот.

— Как ты относишься к сыру? Или маслу?

Кот задумчиво посмотрел на меня. Я запер дверь в лабиринт и пошел вниз по короткой лестнице, ведущей в холодную комнату, облицованную камнем. Здесь на полках лежали кувшины с летним сливочным маслом и круги сыра. Либо захватчиков они не заинтересовали, либо они просто не нашли холодную комнату. Я вынул поясной нож и вырезал кусочек сыра. Только теперь я понял, как голоден. Этот голод вызвал чувство вины: мой ребенок и леди Шан пропали из поместья, их увозят чудовища в холод и темноту, как же я могу чувствовать такие обычные вещи, как голод? или сонливость?

Тем не менее, они никуда не делись.

Я отрезал кусок сыра побольше и вернулся на кухню. Кот последовал за мной, и, когда я сел за стол, он тоже вскочил на него. Это был красивый парень, очень аккуратный, черно-белый, просто воплощение здоровья, за исключением сломанного хвоста. Я отломил кусок сыра и положил перед ним. Когда я вернулся к столу с куском хлеба и кружкой эля, он закончил со своей частью и принялся за второй кусок. Я не стал ему мешать. Мы ели вместе, и я старался не торопиться. Что может знать кот, думал я, и пригодится ли это мне?

Он закончил раньше меня и сел чистить усы и мордочку. Когда я поставил кружку на стол, он замер и посмотрел на меня.

Те, которые не воняли, у них не было своего запаха, совсем.

Дрожь пробежала по моей спине. «Лишенный запаха», так мой волк называл Шута. Потому что у него не было своего запаха. И он был невидим для моего Уита. Верно ли это для всех людей, в ком течет кровь Белых?

Когда они нашли ее, то перестали убивать. Они взяли только ее. И еще одну.

Я не выказывал интереса. Я встал и пошел обратно в холодную комнату и вернулся с новым куском сыра, сел за стол, отломил кусок побольше и положил его перед котом. Он посмотрел на него, потом на меня.

Они взяли женщину.

Леди Шан.

Меня не интересуют имена людей. Но, возможно, ее звали так.

Он склонился, чтобы заняться сыром.

— Девочка, которая обещала тебе рыбу и колбаски. Они… ранили ее?

Он съел часть сыра, сел и вдруг решил почистить когти. Я ждал. Вскоре он посмотрел на меня.

Я когда-то поцарапал ее. Сильно. Она приняла это. Он сгорбился над оставшимся куском. Боль — не то, чего она боится.

Я разрывался между облегчением и ужасом. Оставив кота, я вернулся в кабинет. Мальчик не шелохнулся, когда я положил последнее полено в огонь. Со вздохом я взял мокрый плащ Чейда и фонарь, который забрал у слуги. Я зажег его снова и пошел вниз по коридору.

Я искал дрова, но, когда я вышел на улицу, в чистую ночь, мой разум слегка просветлел. Холод начал кусать меня, и на смену страшной апатии, туманящей разум, пришли неприятные ощущения в теле. Я прошел мимо сгоревших, разрушенных конюшен, миновал фасад поместья. В эти дни частые снегопады укрыли все следы. В поисках следов саней я сделал несколько широких кругов вокруг конюшен, потом — между домом и конюшнями. Но свежий снег смягчил все бороздки. Следы беглецов были неотличимы от следов телег и повозок, которые работали в поместье. Я прошел через темноту вниз по длинной дороге, ведущей в деревню. До того места, где Пер был ранен, и до того, где схватили Би. Но и там не осталось никаких следов, кроме следов копыт моей лошади и лошади Сидвелла. Ничего. Несколько дней сюда никто не приезжал. Падающий снег и ветер смягчили все следы налетчиков так же, как магия — все воспоминания моих людей.