Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

Он нахмурился. На его покрытом рубцами лице было сложно читать эмоции, но он выглядел почти взбешенным.

— Я бы знал, если бы увидел его. Я — истинный Белый Пророк. Я бы увидел, — он хлопнул ладонью по столу, дернулся от боли и прижал руку к груди. — Я бы увидел, — повторил он спокойнее.

— Но она родилась, — тихо сказал я. — Я знаю, что в это трудно поверить. Мы думали, что детей у нас не больше не будет. Молли сказала мне, что ее время давно прошло. Но потом родилась Би. Наша девочка.

— Нет, — упорно повторил он.

Он крепко сжал губы, а потом его подбородок затрясся, как у ребенка.

— Этого не может быть. Фитц, этого просто не может быть! Как это может быть правдой? Если я не видел такое огромное событие в твоей жизни, что еще я упустил? В чем еще я ошибся? Ошибся ли я в себе? — он задохнулся, глаза его слепо двигались взад-вперед, выискивая меня. — Фитц, не сердись, что я задаю этот вопрос, но я должен тебя спросить.

Он запнулся, помолчал, а потом шепотом спросил:

— Ты уверен? Ты точно уверен? Уверен, что ребенок — ваш, а не только Молли?

— Она моя, — отрезал я. Я был поражен тем, как сильно задели меня его слова.

— Безусловно моя, — добавил я вызывающе. — Она похожа на горных жителей, как и моя мать.

— Мать ты едва помнишь.

— Я помню достаточно, чтобы сказать, что мой ребенок похож на нее. И я достаточно хорошо помню Молли, чтобы знать, что Би — моя дочь. Без сомнения. Шут, это недостойно тебя.

Он опустил глаза и склонил голову.

— Как и немногие другие вещи, — решительно сказал он.

Он поднялся и покачнулся, чуть не опрокинув стол.

— Я возвращаюсь в постель. Мне плохо.

Он побрел в сторону от меня, одной узловатой рукой ощупывая воздух перед собой, другой прикрывая подбородок.

— Я знаю, что тебе плохо, — ответил я, вдруг раскаявшись в своей резкости. — Ты не в себе, Шут. Но все наладится. Все наладится.

— Ты так думаешь? — спросил он, не поворачиваясь ко мне, обращаясь к пустоте впереди. — Я же в этом не уверен. Я провел более десяти лет с людьми, которые настаивали, что я никогда не был тем, кем считал себя. Никогда не был Белым Пророком, был просто мальчишкой с яркими снами. И то, что ты только что сказал мне, заставляет меня задаться вопросом, так ли уж неправы они были?

Я не мог видеть его таким разбитым.

— Шут, вспомни, что ты сказал мне когда-то. Мы перешли во время, которое ты не видел. То, где мы оба живы.

Он никак не отозвался на мои слова. Дошел до кровати, ощупал ее край, а затем повернулся и сел. Затем он скорее рухнул, чем лег, укрылся с головой одеялом и затих.

— Я говорю тебе правду, старый друг. У меня есть дочь, маленькая девочка, которая зависит от меня. И я не могу оставить ее. Я должен вырастить ее, выучить и защитить. От этой обязанности я не могу отказаться. И не хочу отказываться.

Разговаривая, я убирал со стола, вытирал то, что он пролил, запечатал остаток вина в бутылке. Я ждал, и сердце мое замирало от его молчания. Наконец я произнес:

— То, что ты попросил меня сделать прошлой ночью… Я хотел бы сделать это для тебя. Ты сам знаешь это. Если бы я мог, я бы сделал. Но теперь я спрашиваю тебя, как спрашивал меня ты: ради меня, пойми, почему я должен сказать тебе «нет». Пока.

Молчание разматывалось, как брошенный моток пряжи. Я сказал слова, которые должен был сказать, и смысл их теперь впитывался в него. Он не был самолюбив, не был жесток. Он признает, что я сказал правду. Я не смогу пойти с ним, независимо от того, насколько важно убить кого-то. У меня есть ребенок, его надо растить и защищать. Би для меня важнее.

Я разгладил белье на своей стороне кровати. Возможно, он заснул. Я тихо заговорил.

— Я не могу остаться сегодня вечером. У Чейда есть поручение для меня. Я вернусь очень поздно. Ты справишься в одиночку?

Ответа по-прежнему не было. Я не понимал, уснул ли он так быстро или обиделся. «Оставь его в покое, Фитц», посоветовал я себе. Он болен. Отдых сделает для него больше, чем что-либо другое.

Что такое секрет? Это гораздо больше, чем знание, разделенное меж несколькими людьми, или же знание для одного-единственного человека. Это сила. Это узы. Это может быть признаком глубокого доверия или самой страшной угрозы из всех возможных.

Есть сила в хранении секрета и сила в его раскрытии. Иногда только очень мудрый человек может решить, какой из путей ведет к большей власти.

Все мужчины, желающие власти, должны стать собирателем секретов. Не бывает секретов слишком маленьких, полезны они все. Люди дорожат своими личными секретами больше, чем чужими. Посудомойка может предать принца, лишь б не выдать имя своего тайного любовника.

Будьте очень сдержанны, раскрывая накопленные секреты. Многие из них теряют силу после разглашения. И еще осторожнее делитесь своими собственными секретами, чтобы не стать марионеткой, танцующей в чужих нитях.

Я немного перекусил, но аппетит уже пропал. Убрал со стола. Шут либо спал, либо отлично притворялся. Пришлось смириться с его молчанием. С некоторым трепетом я надел костюм лорда Фелдспара, выбранный Чейдом. Он почти подошел, и только в груди и на животе оказался свободнее, чем я ожидал. На удивление, одежда оказалась очень удобной. Я переложил несколько вещей из одного потайного кармана в другой, потом сел, чтобы надеть ботинки. У них были непривычно высокие каблуки, а носы вытягивались далеко за пределы ступней, и на загнутых вверх пальцах красовались кисточки. Я попытался сделать несколько шагов, потом раз пять прошел вдоль комнаты, пока не убедился, что могу уверенно двигаться и не запинаться о свои же ноги.

У Чейда было большое зеркало отличного качества, как для самолюбования, так и для обучения учеников. Я вспомнил одну длинную ночь, когда он заставил меня встать перед ним на несколько часов и сначала улыбнуться искренне, потом обезоруживающе, потом саркастически, затем смиренно… его список тянулся и тянулся, пока у меня не заболело лицо. Теперь я поднял подсвечник и посмотрел на лорда Фелдспара из Спайртопа. К костюму прилагалась шляпа, похожая на мягкий мешок, окаймленный позолоченной вышивкой и рядом декоративных пуговиц. К шляпе был прицеплен прекрасный парик с каштановыми локонами. Я натянул ее на голову и засомневался, что он должен сваливаться набок, как вышло у меня.

В шкафу Чейда хранился жестяной лоток с какими-то странными украшениями. Я выбрал для себя два броских кольца, надеясь, что они не окрасят мои пальцы в зеленый цвет. Я подогрел воду, побрился и снова осмотрел себя. Едва я примирился с необходимостью опять ползти через вонючий гардероб леди Тайм, в комнату проник легкий сквознячок. Я остановился, прислушиваясь, и, выбрав момент, спросил: