Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

И губернатор Ямайки, бывший пират английской короны и адмирал королевского флота, принял решение.

Через пару дней хорошо оснащенный сорокапятипушечный английский военный фрегат «Святой Георг» под командованием Питера Хейвуда вышел в море и взял курс на одинокий остров.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца,

Йо-хо-хо и бутылка рому!

Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

Йо-хо-хо и бутылка рому!

* * *

«Святой Георг» под командованием адмирала Питера Хейвуда одолел большую половину маршрута к острову «Сундук мертвеца», горя желанием разобраться с «Санта Терезой». Сама же «Тереза» в это самое время в виде испанского галеона под всеми парусами шла по курсу, имея на траверзе левого борта одинокий островок со зловещим названием и стремясь скорее пройти весьма узкий, но глубокий проход между рифами.

Капитан дон Альваро и штурман Мануэль Сангре находились на шкафуте и всматривались в очертания острова, о котором любило распевать песни все береговое братство «Карибской лужи», когда к ним, на свежий воздух, спустился Его Преосвященство кардинал-архиепископ, с позеленевшим осунувшимся лицом и неприятным запашком. А как, вы думаете, будет пахнуть тушка пусть и кардинала, если она непрестанно блюет у себя в каюте?

– Как вы себя чувствуете, Ваше Преосвященство? – Дон Альваро приветствовал появившегося монсеньора с ехидной усмешкой.

Кардинал закивал головой, показывая, что еще жив и помирать пока не собирается: «Вот вышел свежим воздухом подышать, так что не дождетесь, господа хорошие».

Сколько времени продолжалась бы светская беседа благородных сеньоров, было неизвестно, но крик «вороны», сидящей в корзине на мачте, прервал беседу:

– Справа по борту парус!

– Капитан, похоже, нас пытаются преследовать два флейта, – последовал доклад вахтенного офицера.

– Боцман, прибавить парусов! – стоя на шкафуте, капитан спокойно отдавал команды, и они выполнялись безукоризненно точно. – Два румба вправо, – последовала команда, и колдершток был отклонен влево. Галеон на всех парусах при крутом левом бакштаге, казалось, летел над поверхностью, развивая максимальную скорость.

Но тяжело нагруженное судно не может тягаться в скорости с легкими флейтами, которые медленно, но неотвратимо приближались.

По вооруженности и количеству экипажа каждый из них вдвое уступал испанцу, но их было двое, и поэтому шансы были практически равны. Если бы не этот проклятый узкий проход в рифах, дон Альваро сделал бы поворот овершлаг и, поймав ветер, смог бы атаковать. Преимущество в артиллерии было на его стороне.

Флейты неизвестной национальности, наконец, плотно «сели ему на хвост».

– Свистать всех наверх! Приготовиться к бою! Абордажной команде занять свои места! – капитан «Санта Терезы» был спокоен, ему столько раз приходилось драться, что опасности он не чувствовал. Нет! Скорее азарт предстоящего боя, и это настроение передалось экипажу, каждый спокойно выполнял свою работу.

А вот кардинал, кажется, был напуган. Его лицо стало пепельно-серым, а пальцы рук тряслись от волнения. Вцепившись обеими руками в перила, обрамляющие шкафут, он что-то шептал – должно быть, молитву.

Штурман исчез, в бою он не нужен, а вот остаться без человека, умеющего провести судно по курсу и не затеряться в морских просторах, это страшновато, поэтому штурмана оберегали и в абордажах он не участвовал – сейчас время капитана, и он здесь главный.

Флейты шли один за другим на дистанции не более трех кабельтовых. Второй точно следовал в кильватере первого, и они уже выходили на дистанцию прямого выстрела носовых орудий. К сожалению, атаковать кормовыми пушками дон Альваро не мог, потому что по требованию кардинала кормовые пушки были убраны, чтобы не нарушать покой монсеньора постоянным скрипом канатов и стуком лафетов о стопора.

До выхода из узкого прохода оставалось не более десяти кабельтовых, когда прозвучал оглушительный звук выстрела из носовой фальконеты переднего флейта. Похоже, расчет был сделан на то, чтобы посеять страх в сердцах преследуемых, но вызвал только смех абордажной команды, ждущей своей очереди на верхней палубе кормы и вантах. Понимая, что боя не миновать, вахтенный офицер обратился к кардиналу:

– Ваше Преосвященство! Прошу вас уйти в каюту, скоро здесь будет небезопасно.

– А что нужно сделать, чтобы они от нас отстали?

– Разбудить Дейви Джонса, – оскалился вахтенный офицер.

Примас уставился на офицера, в изумлении хлопая глазами.

– Он хотел сказать, святой отец, что хороший шторм со шквалом, и лучше с подветра, нам бы сейчас не помешал, – капитан посчитал уместным ответить на вопрос, заданный кардиналом: «Кто его знает, а вдруг и поможет, как-никак священник, почти Папа, чай не хвост кошачий».

– А почему с подветра и шторм? – удивился примас, не столько самому ответу, сколько тому, что ему вообще ответили.

– Потому, святой отец, что когда хлещет дождь, а ветер рвет паруса и ломает мачты, уже не до драки, а нам бы только проскочить этот проклятый проход, а там мы их отправим понырять за сундуком Джонса.

– Понятно! – кардинал быстренько испарился, предоставив капитану и офицерам свободу в действиях и выражениях. Ведь мат в море это не ругательство, это состояние души.

Прошло не более четверти часа, противники сблизились так, что их разделяла дистанция не больше кабельтова, и мушкеты испанцев на палубе полуюта, возле кормовых фонарей, уже выцеливали пиратов. Абордажная команда, собравшись там же, готовилась к рукопашной схватке.

Силы обеих сторон, в общем, были равны, испанцы были готовы к обороне, нападающая сторона ждала обещанной помощи. Сигнал, как было условлено, был дан выстрелом из фальконеты, и сейчас капитаны обоих флейтов ждали результатов диверсии, которая была им обещана «палачом».

Их ожидания вскоре оправдались. Свершилось то, во что было просто трудно поверить: раздался оглушительный взрыв, корма испанского галеона прямо на глазах раздулась, белый пороховой дым полез из всех щелей, а потом все утонуло в огне, дыму и грохоте взрыва. Взрывная волна была такой невероятной силы, что корма несчастной «Санта Терезы» разлетелась в щепки вместе с капитаном, офицерами и абордажной командой, собравшейся на палубе полуюта.

Бизань-мачта была вырвана из гнезда и, падая, навалилась на грот-мачту, ломая стеньги и реи обеих мачт. Такелаж перепутался и теперь представлял из себя сплошной клубок канатов и блоков. Паруса бизани навалились на паруса грота, разрывая и путая их. Как управлять этой мешаниной, было решительно непонятно, и главное, кто будет управлять? В довершение ко всему вспыхнул пожар. Началась паника.