Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

Еще раз оговорив свои роли в предстоящем «спектакле» и сумму вознаграждения, «испанцы» растворились так же тихо и незаметно, как и появились. Они появятся еще раз, когда «лишних» уберут со сцены.

Все намеченное успели закончить как раз вовремя. Эскадра растворилась так же быстро, как и появилась. На острове остался гарнизон, состоящий из солдат и матросов несчастной «Санта Терезы», выброшенной свирепым ураганом на отмель острова в непотребном состоянии.

«Испанцы» оказались людьми смелыми и излишней доверчивостью не обремененными, тому свидетельствовали: сооруженные укрепления, батареи из корабельных пушек, насыпи и грамотно организованная система оповещения. В том, что это дело рук военных и знающих свое дело людей, Питер Хейвуд – губернатор Ямайки, даже не сомневался, внимательно рассматривая остров в подзорную трубу с полуюта своего фрегата.

– Якорь мне в глотку, – выругался он, обращаясь к помощнику, стоящему рядом и тоже пялящемуся в трубу, – я так полагаю, они даже и не думают выкидывать белый флаг.

– А кардинал тоже там! – удивленно произнес помощник, не отрываясь от окуляра.

– Точно, он самый! Никогда не видел, – беспечно промолвил губернатор.

Авантюризм происходящего стал понемногу доходить до него и до стоящих рядом с ним офицеров.

Кардинал, в красной сутане, алым пятном маячивший на фоне песчаной насыпи, картинно поднял руку с золотым крестом, ярко светившимся в лучах восходящего солнца, и принялся осенять себя крестным знамением. Дюжина монахов в белых одеждах и черных мантиях с капюшонами, ясно дающих понять об их принадлежности к ордену святого Доминика, стояла за его спиной на коленях и крестилась, даже и не думая останавливаться и тем более уходить.

Ситуация была явно идиотская: их не атаковали, помощи не просили, явно намекая на то, что они будут рады и благодарны, если незваные гости исчезнут навсегда и не будут лезть к ним с предложениями о помощи.

– Спустите шлюпку, – приказал дежурный офицер по знаку адмирала.

Нужно было что-то делать, лучше, конечно, нарваться на скандал: «Начнем первыми, культурно, а там, глядишь, и в морду получим – вот и повод будет потрясти костями и позвенеть абордажными саблями, уходить без добычи – нашли идиотов».

Не успела шлюпка преодолеть и половину пути до острова, как рявкнул залп и три ядра, мячиками вылетев из-за насыпи, устремились навстречу гостям. Два всплеска рядом и один точно посередине шлюпки ясно дал понять, что гостей видеть не желают.

Святоши исчезли моментально, на флагштоке батареи взвился военно-морской флаг Испании, что в переводе на общечеловеческий означало: «Убирайтесь восвояси, откуда пришли! А то всем вам “секир башка”! Короче говоря – передавим всех, как тараканов».

– Негодяи! Мерзавцы! Душегубы! Убили невинных моряков, сволочи! – губернатор орал во все свое луженое горло, во всю мощь легких, изрыгая проклятия по невинно убиенным, двое из которых, кстати, вскоре добрались до фрегата и были подняты на борт.

Прекрасно! Повод к открытию военных действий был найден, а надпись на борту судна, лежащего на островном песке, ясно говорила о том, что это та самая «Санта Тереза», которую, согласно полученному распоряжению, адмирал был обязан беречь и защищать.

В душе и в мыслях Хейвуд ликовал, но официально, прилюдно изрыгал потоки ругательств и тонны крокодиловых слез по невинно «загубленным» жизням несчастных матросов.

К вечеру уверенность в легкой и быстрой победе улетучилась, как утренний туман. Первая же попытка подойти ближе и бомбардировать батарею неприятеля закончилась ретирадой, а заодно проломленным бортом, правда выше ватерлинии, и несколькими довольно неприятными попаданиями в корпус фрегата.

Дальнобойность испанских пушек была выше английских, а стрельба с неподвижных площадок и по ранее пристрелянным площадям не шла ни в какое сравнение с качающейся палубой корабля.

Попытка высадки десанта без поддержки артиллерии выглядела вообще печально: четыре разбитых шлюпки и куча перекалеченного народа. Появление местной достопримечательности в виде зубастых монстров, на глазах у всего экипажа сожравших всех, кто оказался в воде, нагнала скуку на адмирала и его офицеров. А хохот испанцев и появление кардинала в окружении монахов – это было просто невыносимо для самолюбия бывшего капера, мысленно представившего, как его будут поносить везде, где бы он ни появился. Прослыть трусом, отказавшимся от добычи, – клеймо на всю оставшуюся жизнь. Да он уже сейчас спиной чувствовал эти насмешливые взгляды – и это только начало. На Ямайке, да и при дворе короля ему просто будут плевать в спину. Положение было отчаянное.

Вечером, отведя фрегат на безопасное расстояние, Хейвуд напился до «поросячьего визга», до падания мордой в салат. Этому же последовали и его офицеры. Команда, видя это, тоже не осталась в стороне и заглянула на дно не одной дюжине бутылок рома, извлеченной из трюма.

А утром, едва продрав глаза, адмирал обнаружил себя сидящим перед молодым «хлыщем» в своей собственной каюте. Голова зверски болела, а руки были крепко связаны, хотелось пить и пописать.

Ночью, почти бесшумно, два военных корабля, приблизившись к фрегату, атаковали его. Абордажный бой был скоротечен, к тому же и десант с острова тоже оказался на борту. Команда фрегата просто спала, включая дежурную вахту. Предательство было налицо – какая-то сволочь сыпанула снотворную отраву в еду экипажа.

Кто-то заснул и не проснулся, кто-то проснулся, но лучше бы и не просыпался: голова гудит как медный колокол, жуткая рвота и понос, а со спущенными штанами много не навоюешь. Хотя справедливости ради следует сказать, что храбрецы и в таком положении сумели достойно постоять за себя и дорого отдали свои жизни. В плен нападавшие никого брать не собирались, а акулы жрать хотят всегда – почему бы и не побаловать милых зверюшек: несговорчивых англичан попросту выбросили за борт.

– Я хотел бы знать… кто вы такой и по какому праву, черт вас побери… – закончить адмирал не успел, кубарем скатившись в угол каюты после ловкого удара в ухо от верзилы, стоящего за его спиной.

– Майк! Будь вежлив. Адмирал все же, к тому же губернатор Ямайки, – заметил сидящий в «адмиральском» кресле «хлыщ».

Детина огромного роста, с дыркой в передних зубах и рубцами от оспы, заржал как молодой жеребец при виде молоденькой кобылки, но, взглянув на нынешнего хозяина каюты, осекся.

Сграбастав Хейвуда обеими лапищами за плечи, он усадил его обратно на стул, отступив в угол каюты, где находились двое таких же, как он, «людоедов».

– А вы, сэр, разве не получали послание о недопустимости атак на «Санта Терезу»?» – светски осведомился сидящий в кресле молодой господин.