Юлия Дии - Маршал Конфедерации. Академия [SelfPub, 18+]

– Что, прямо вот так? Под себя?

– Да, представьте - с, мадемуазель, прямо под себя! Под кого же ещё, под вас, что ли?! Дрек мит пфеффер! А некоторые, кто от завтрака - то не удержамшись, и не единожды!

– Ужас какой - то! Вони было - о - о - о!

– Ну… да… и я о том же. Альбтраум, типа того. А отстирываться - то после чем? Как? Стёганку, войлок. Водичкой? Мыла в походе не было, я же говорил, не мылись они. Так и воняли потом всю оставшуюся жизнь. Шайссе!

– Постой - ка, дружок… – Назарова наконец потихоньку, похоже, дотумкала до чего - то важного. – Не хочешь ли ты сказать, – медленно подбирала она слова, – что если б вы вовремя не пропустили вперёд гасконцев, то - о - о - о…

– В яблочко, мэм! Точнее не бывает! Бравые капралы всегда в первых рядах. Хе - хе! Шансов выжить – минимум миниморум! Якоб из Эмса и Шлабендорф оттого ведь и погибли. В первой же атаке!

– Ё - моё! Так спокойно обо всём рассказываешь, словно этот… как там его… Альбтраум, мазафака, не с вами случился.

– Отчего ж? С нами, конечно же. Только сейчас - то что переживать? Мёртвые картинки прошлого? Мы своё наяву пережили. Это, знаете ли, девушка, дорогого стоит. Единственная непреходящая ценность в человеческой жизни, чтоб вы понимали, – искренние, чистые, не замутнённые чужой навязчивой интерпретацией переживания и их эмоциональный след в вашей душе. А картинки… Что картинки? Их вона в книжках полно. О! Особенно в комиксах! Читайте, разглядывайте, мастурбируйте душевно на чужие чёрно - белые эмоции, коли своих не хватает.

– Но вас же запросто убить могли!

– Неа, не могли. История, дорогая Д’Жаннэт, знаете ли, не терпит сослагательного наклонения. Каркнул ворон: «Невермор»! Ежели кому умереть суждено, то и на ровном месте случится, уверяю вас, без всякого тому стороннего содействия. Кроме, разумеется… – судя по направлению перста указующего – люстры многострадальной. – Мементо мори , душечка моя, всегда мементо! Как это частенько бывает: поскользнулся, упал, понимаешь, потерял сознание… ну и так далее. Ежели очнуться всё - таки посчастливилось, по фигу – с гипсом, без оного, считай, повезло. Рано, видать, по долгам - то ещё платить, критической массы дерьма не набралось. Ну, а ежели не посчастливилось, что ж! – ласкаво просимо в последнюю примерочно - гримёрочную. Пожалуйте вам деревянный сюртучок - с новёхонький с иголочки, вернее – с гвоздика, вечерний макияж на халяву и бесплатная контрамарка на сонату для фортепиано номер два Фредерика Шопена в весьма, как правило, посредственном исполнении. Н - н - нда… Ма - а - а - аленький тромбик, к примеру, оторвётся, и всё, трендец, пиши пропало! Сколько там на часах - то?

Далась им эта люстра. Фетишисты какие - то!

– Каких ещё часах? …А - а - а - а, ты об этом! Шестьдесят восемь. – Я тебе ещё один важный вещь скажу, – Роланд задумчиво постукивал сигаретой о

стол, – не обессудь, но малость не в тему. Через месячишко тамошней походной жизни ко всему начинаешь привыкать: к насилию, рекам крови, нечеловеческой жестокости, прочему дерьму в прямом и иносказательном смыслах. Помаленьку, помаленьку так человек опускается, значится, и начинает звереть. Здесь главное – не расслабляться, поблажек себе не давать! Но… Ведь с нашей… хм… академической подготовкой мы там не просто воины. Мы там о - го - го! Супервоины! Боги войны, осмелюсь утверждать! Вот многие - то и не выдерживают душевного напряжения, с катушек съезжают, точно свиньи изголодавшиеся у обильного корыта, неизбежно деградируя до эндемически - скотского уровня. Упиваются правом сильного, безнаказанностью. Стоит всего - навсего однажды перейти черту, чуть - чуть, самую малость, переступить – и всё, пропал навсегда! Знаешь, как у прыгунов в длину? Один ма - а - ахонький заступ в сра - а - аненький сантиметрик, и годы изнурительных тренировок псэ под хвост!

– Перейти черту? Это, простите, как?

– Ну - у - у… Скажем… Покалечить кого - нибудь, убить без особых на то оснований… – Извини, котёнок, что означает твоё: «без особых на то оснований», не поняла?

Убийство, что, возможно уже стало чем - то обосновать?! Неожиданно! Удивил, мягко говоря! – В рукопашной схватке, например, противники имеют примерно равные шансы. Как бои

без правил: не ты, значит – тебя! Считаю вполне достаточным основанием. – Для чего? Сам же надысь анонсировал: «Мы там о - го - го! Супервоины! Боги войны!»

Какие же это, извиняйте, батенька, равные шансы?!

– Гм! Видишь ли, милая Жанин, у каждого свои, вполне, на мой взгляд, уравнивающие преимущества. Я, скажем, в отличие от аборигенов, никогда в привязи мизерикордом сопернику в лицо или там пах, да и вообще между лат тыкать не стану. Улучу момент, пойду в обводочку и уж рубану так рубану! Быстро и безболезненно. Ну… почти… Да и выносливей они. Значительно выносливей! Мы же не только железо тягаем, нам ещё и науки мудрёные разнообразные постигать когда - то надобно, а у них вся жизнь в рубках да мордобое бесконечном.

– А - а - а - а! Поняла! То есть ты, по всему выходит, есть благородный убивец - гуманист, а местные, значит, просто убивцы? Обычные рецидивисты, да? Ну и какая, по большому счёту, разница: в бою ты пипл шинковал или на пустыре за кабаком по пьяни из - за славненькой глазастой чумазульки расчленил кого?! Да никакой! Верёвочка - то одна и, как ей ни виться, за всё отвечать придётся! А туземцы, представь себе, в этой клоаке мало того что живут, так ещё и радоваться жизни умудряются! Знаешь, сколько ребят по причине сей пагубной ассимиляции там остались? О - о - о - о! До фигища! Тебе, на самом деле, и знать - то не полагается. Не ваша кафедра! И все, кстати, до единого когда - нибудь мечтают домой вернуться. А всё почему, малыш? Да потому, что прозрение рано или поздно наступает, а вот прощение – никогда! Только через немыслимые физические страдания, причём до - бро - воль - ны - е! И здесь проблемка. Бо - о - ольшая! Неохота, понимаешь, никому по собственному желанию на крест идти, блин корявый, во искупление грехов - то! Тем более чужих. Тут такая штуковина, значит…

– А ты, когда в ринг входишь, о чём думаешь? О прощении? О гуманизме, ответственности за кого - то там? У тебя, ежели память мне не изменяет, почти все победы – нокаутами. Это ж тяжёлое сотрясывание мозгов! Соображаешь? Годам к пятидесяти, а то и раньше обязательно аукнется! И в чём разница? Калечишь людей точно так же.

– Ролушка, милый, ты, что ли, опух? Разницу не ощущаешь?! Разница, друг мой ситный, в том, что я всякими раздвоениями личности по поводу «хороших» и «плохих» девочек не страдаю, псевдонравственным словоблудием не занимаюсь, нюни о «последней черте» не распускаю. В ринг вхожу, как и все нормальные люди, чтобы избивать и побеждать, а не прохлаждаться и не танцевать, как, знаешь ли, во всяких там бесконтактно - гуманных школках квазикарате или там лечебного ушу! Ответственность же за своё здоровье на противника никогда не перекладываю, но и на себя лишнего не возьму. Всё ведь от меня, на самом деле, зависит: чему научилась – тем и защитилась. И ежели на войну человек собрался, я так логично полагаю, значит идёт он воевать: убивать либо быть убитым и делает это, по крайней мере в нашем конкретном случае, абсолютно осознанно. И мы не говорим сейчас о том, что хорошо и что плохо. Говорим мы о том, как жизнь устроена. Потому не хрен тут сопли по пустякам размазывать, мазафака!