Ричард Швартц - Второй легион

Слепой. Я уже часто встречал слепых. Нищих, которые своими гнойными, пустыми глазами смотрели мимо меня в пустоту. Воров, которых ослепили по приказу короля. Солдат, которые потеряли зрение из-за удара меча. Или старых мужчин и женщин, которые постепенно потеряли свет своих очей.

Это было изречение Астарты, что, если сам находишься в лучшем положение, ты должен помочь тому, кто в худшем. Я давал не часто, потому что если однажды дать нищему, от них больше никогда не избавишься, но когда я видел слепого, то давал часто.

Потерять зрение, больше никогда не увидеть мир и его красоту — для меня это была судьба, которую я не мог вынести.

И теперь она меня настигла. Я провёл руками по лицу, в поисках травмы, которая лишила меня зрения, но не почувствовал ничего, кроме щетины. Из-за ранения в бок я до сих пор почти не замечал, что у меня также болит голова.

Причина была найдена быстро: огромная шишка на затылке. Я провёл по ней пальцами, но Лиандра меня остановила.

— Нет! Осторожно!

— Что такое?

— Ты ударился головой о скалу. Боюсь, что при этом что-то сломалось. То место какое-то странно-мягкое.

— Вы вообще ничего не видите? — спросила Зиглинда.

— Вижу, — ответил я. — Светлую прореху, словно трещину в темноте, в которой резвятся маленькие, светящиеся пузырьки… Это странно. А так… больше ничего.

Я исследовал пальцем то место, о котором говорила Лиандра. В моём воображении я уже боялся, что весь мой затылок был сломан, словно яичная скорлупа, но место, прямо над моей шеей было маленьким, примерно величиной с ноготь.

Благодаря Искоренителю Душ я быстро поправлялся, меньше чем через неделю кость срастётся.

— Как такое может быть? — спросила Зиглинда. — Глаза выглядят совершенно нормальными, неповреждёнными, — её голос был близко, видимо она как раз наклонилась ко мне.

Слепой! Я опустил руку. Меня охватила паника и отчаяние. Жизнь в темноте! Откуда мне взять сил, чтобы пережить это? Было ли это наказание Сольтара, бога тьмы? Однажды я одурачил его, сохранив свою жизнь, и теперь должен расплачиваться?

— Я уже слышала о таком.

Кто это? Голос был женским, но я ещё никогда не слышал его раньше. У неё был заметный акцент, звучал мягко и в тоже время хрипло. Когда я услышал этот голос, я увидел перед собой богато украшенную палатку с позолоченными копьями, в качестве шестов для палатки, толстые ковры и жаровню, которая обеспечивала теплом в холодную ночь в пустыне.

И курительные травы, сгорающие в жаровне. Видение исчезло.

— Кто это? — спросил я, мой голос прозвучал хрипло.

— Это Поппет, — сказал Янош, которому, казалось, снова было весело.

— Зокора освободила её, прежде чем потеряла сознание, — тихо добавил Варош.

— Меня зовут Наталия из племени Берберах. Я носила звание третьего Ночного Полотна империи Талак.

— Расскажите, что вы слышали об этой слепоте, а затем, что означает ваше представление, — ответил я.

Может быть это действительно так, что потеря одного чувства восприятия обостряет другое, потому что я расслышал в её словах гордость, как будто они имели смысл, в котором я ещё не разобрался.

— Однажды я видела раба, который неудачно упал. Он ударился затылком о колонну и потерял зрение.

— Оно к нему вернулось? — спросила Зиглинда.

— Я не знаю. Раба убрали.

Удар по затылку. Теперь я и сам вспомнил, что однажды слышал о чём-то подобном, в этой истории жертва снова выздоровела. Значит… надежда есть?

В последнюю очередь отец богов дал людям надежду.

Мне с трудом удалось сдержать истерический смех.

— Хорошо, Наталия, — я осторожно сел.

Необязательно кому-то знать, как я чувствовал себя в этот момент, что больше всего мне хотелось кричать или плача, забиться в угол.

— Кто вы такая?

— Я принадлежу племени Берберах. Это могущественный племя в империи Талак, моя семья пользуется большим влиянием при дворе.

— Она враг, Хавальд, — сказала тихо Лиандра. Её рука всё ещё находилась в моей, и я заметил, как она напряглась.

Наталия тихо рассмеялась.

— Возможно. Послушайте до конца то, что я вам расскажу. Я была третьим Ночным Полотном, что является званием и в одно и тоже время титулом. Оно означает, что я, по приказу трона, избавляюсь от нежелательных людей.

— Ассасин, наёмная убийца, — голос Яноша был холодным и презрительным. — Чего нам ещё ожидать? Она следовала за Бальтазаром, словно собачонка. И как собачонка, позволяла себя использовать.

Я услышал, как Наталия резко вдохнула.

— Янош, — сказала она, — не говорите больше о Бальтазаре, — она сделал ещё один глубокий вдох.

— Мою историю можно рассказать быстро. Я получила приказ пожертвовать кое-кого Безымянному. Убить его. Но я не стала. В качестве наказания меня отдали Бальтазару, — она замолчала, я слышал, как она дышит. — Я слышала, как вы говорите о тёмной эльфийке и о том, как она хотела со мной поступить. Балтазар был не настолько изобретательным, но он очень старался, — она горько рассмеялась. — Ещё как старался! На самом деле, я благодарна тёмной эльфийке, потому что она в каком-то смысле освободила меня, когда взяла в плен. Когда она провела надо мной ритуал прислуживания, что-то спало с меня. Я поняла, что безоговорочная преданность по отношению к трону Талака была не настоящей, а нечто, что мне навязали. Магические оковы, которые носят все, кто служит Талаку. Она освободила меня, даже если моё тело следовало её приказам. С тех пор у меня было время подумать и послушать. Я горжусь своим племенем, но больше не следую за Талаком. Я больше не собака. Если кто-то захочет увидеть, как я лаю, то почувствует и мои зубы.

— И мы должны тебе поверить? — выкрикнул Янош. — Ты говоришь, что больше не являешься служанкой Талака. Но в то же время рассказываешь, что убивала ради него. Ты представляешь для нас опасность. Зокоре не нужно было освобождать тебя из-под своих чар!

Её голос стал опасно мягким.

— Янош Тёмная рука, предатель или же королевский агент. Да, я слышала, что ты рассказал другим. Почему они тебе верят, не знаю, но они знакомы с тобой не так хорошо, как я. Возможно, это правда, и ты на самом деле вошёл в образ Тёмной руки. Однако это не помешало тебе использовать меня, чтобы удовлетворять свою похоть, когда это разрешал Бальтазар, верно? Или ты утверждаешь, что всё было ради маскировки? Что у тебя не было другого выбора, кроме как использовать меня, чтобы не привлекать внимания? Что твои похотливые стоны были всего лишь игрой? Кто ты такой, чтобы говорить о собаках, Янош, пока ты ещё не доказал, что сам являешься человеком честных правил!

— С меня хватит!

Я услышал, как покатились мелкие камешки, ноги, скребущее по полу, и сталь выскочившую из ножен.