Ричард Швартц - Второй легион

— Янош, нет! — выкрикнула Зиглинда.

— Назад! — послышался крик Лиандры, и я почувствовал давление на голову, которое часто появлялось, когда поблизости практиковали спонтанную магию. Раздался оглушительный грохот, затем до меня донёсся запах озона, а лицо обдуло тёплым ветром.

Одно мгновение царила тишина.

— Святые экскременты! — крикнул Янош. — Лиандра, ты что творишь? Эта маленькая проклятая…

— Клянусь богами, что следующая молния попадёт в того, кто только посмеет дёрнуть пальцем! С меня хватит!

Лиандра редко повышала голос, но в этот раз повысила. Она по-настоящему рассердилась. Я знал, на что она способна, когда сердится. Казалось, гнев увеличивал её способность к спонтанной магии. На постоялом дворе я видел, как она в таком состоянии одним жестом разбила на тысячу кусочков тяжёлую, укреплённую железом дверь.

— Это он взял в руки сталь, а не я, — послышался голос Наталии. — Я безоружна.

— В её случае это ничего не значит! — ответил взволнованно Янош. — Она убивает руками, как другие кинжалом.

— Остановитесь и сядьте! Оба, — я сказал это доминирующим тоном. Это был небольшой трюк, минимальная магия, которому мог научиться любой. Для этого только требовалась уверенность в том, что то, что приказываешь, так и произойдёт. Тогда срабатывал даже тихий голос.

— Вы не можете ей доверять, — сказал Янош, и я услышал, как его меч скользнул обратно в ножны.

Наталия ничего не ответила, но я услышал, как она села.

Оба звука были далеко друг от друга, и это меня успокоило.

— Сядьте, оба, — сказал я. — Лиандра, где Искоренитель Душ?

— Он всё ещё в горле медведя. Никто не осмелился прикоснуться к клинку. Он светится.

Проклятый меч. Неужели ему обязательно нужно всем показывать, что он проклят? Мне было знакомо это сияние. Он взял жизнь медведя, его силу и теперь ждал, когда подарит их мне. А я, я… я страстно их жаждал.

Рана в боку причиняла боль, голова гудела, свет очей погас, а проклятый клинок обещал избавление, если я только приму его.

— Кто-то должен проводить меня.

Я с трудом встал и почувствовал руку на своей руке.

— Зиглинда? — спросил я, ощутив её запах, но не был уверен, действительно ли это она.

— Серафина, — последовал ответ. — Зиглинда поражена словами Наталии. О похотливых стонах и тому подобном. Я, напротив, никогда не доверяла Яношу.

Теперь, когда я слышал только голос, я осознал, что он действительно был другим. Не только другие интонации голоса Зиглинды, нет, другим был тембр… звучал старше.

— Между вами должно быть ведутся интересные дискуссии, — сказал я.

Я попытался сделать шаг; рану в боку стянуло, и из-за этого я чуть не упал на колени.

— Помедленнее, сержант. Ещё два шага…

— Я не сержант.

— Нет, Хавальд, сержант. Просто ты не хочешь себе в этом признаться. Ты всегда им был.

Что она имеет в виду?

— Не сейчас, сержант. Вот. Протяни руку…

Сначала я нащупал клыки медведя, неприятное ощущение. По расположению клыков я предположил, что медведь лежит на боку. Он был таким большим, что даже теперь мне почти не нужно было наклоняться, и это напугало меня после всего случившегося. Я ощущал близость Искоренителя Душ, как он притаился.

Одно мгновение я колебался, затем прикоснулся к мечу. Меня затопило тепло, казалось, в меня затекает волна белого света и заполняет. На одно мгновение я почувствовал его — медведя: увидел самого себя, моё искажённое лицо, заметил, как бледная сталь проникает в меня…

Я бы упал, если бы клинок всё ещё не торчал в горле медведя, а Серафина не поддерживала меня.

Я опустился на землю, прислонившись спиной к медведю. В этот раз я не сопротивлялся, когда жизнь медведя хлынула в меня. Я почувствовал тепло в боку, знал, что кожа и рёбра срастаются, ощутил, как голова стала меньше гудеть, и боль совсем пропала.

Меня затошнило.

Но Искоренитель Душ был у меня в руках, и я увидел, как видит он. Не то, чтобы это было зрение, скорее восприятие, знание. Я знал, что Серафина стоит рядом, там лежит Зокора, а вон там другой медведь, и что он ещё жив. И я «увидел» двух медвежат в задней части пещеры, неподвижных, но ещё живых.

Восприятие было странным. Это были очертания со светящимися краями, тенями и светом, условные, но непосредственно настоящие.

Лиандра объясняла, что у любого живого существа, камня, вещи есть аура — магическая энергия. Маэстро был способен ощущать её и видеть. Может быть так, как её воспринимал Искоренитель Душ. Это казалось логичным, потому что он был магической конструкцией. Согласно легенде, Искоренитель Душ поглощал всё: души своих жертв и души тех, кто его направляет.

Иногда мне казалось, что я их вижу, ряд воинов, безмолвных и молчаливых, ожидающих, что я встану в их ряд. Но пока ещё нет. Сначала им придётся обойтись медведем. Я подтянулся на мече вверх, схватил клинок обоими руками и потянул. Он застрял.

Я переместил свой вес; послышался ужасный хруст, когда сталь ломала кости. Один раз, два я нажал на клинок всем весом, затем он высвободился, и я смог его вытащить.

По руке потекла кровь, едва тёплая. Я мог видеть, нет чувствовать, как метал всасывает в себя кровь.

Проклятый меч. О чём думал Асканнон, когда выковывал эту сталь? И почему я не забросил его в ближайшую пропасть?

Рана в боку почти больше не болела, как будет ей было уже две недели. Но моё зрение не восстановилось.

Я медленно засунул Искоренителя Душ обратно в ножны. Когда рукоятка коснулась ножен, я почувствовал, как он успокоился.

Видимость, которой он меня наделил, стала слабее, больше не простиралась настолько далеко, но оставалась, пока я касался рукоятки.

Я отпустил её и снова стал слепым.

— Серафина. Проводи меня к моему рюкзаку.

— Он лежал рядом с тобой.

— Тогда отведи меня обратно.

Если достаточно долго живёшь солдатской жизнью, то знаешь, насколько полезно всегда одинаково упаковывать рюкзак. Часто приходится вслепую что-то вытаскивать. Я нашёл баночку, которую искал на том месте, где она должна была быть.

— Спасибо, Серафина. Лиандра?

Держа баночку в руках, я понюхал её. Тимьян? Я точно не знал. Перед моим внутренним взором я увидел на крышке знак Сольтара, песочные часы. Когда мы умираем, Сольтар принимает наши души, и истекающий песок — его знак, всегда напоминает нам о том, что наше время ограничено и скоро закончится. Только мои часы были остановлены.

— Да?

Я ощутил запах кожи Лиандры, её тепло и близость.

— В этой баночке ты найдёшь тонкую нить в серой пасте. Много лет назад я получил её от одного священника Сольтара. Эта нить предотвращает восполнение. А паста — намажь ей края, но будь экономной. Зашей этой нитью её кишки. Но…, - я сделал глубокий вдох. — Ты должна всё обработать. Всё должно быть чисто.