Джанго Векслер - Тысяча Имен

– Доброе утро, сэр.

– Доброе утро. – Маркус мельком глянул на бумаги. – Там есть что-нибудь действительно важное?

– Ничего срочного, сэр.

– Отлично. Тогда сунь их куда-нибудь и ступай со мной.

Фиц снова козырнул, положил бумаги на разбитый приставной столик, который Маркус использовал в качестве письменного стола, и двинулся вслед за капитаном.

– Могу я осведомиться, куда мы направляемся? – спросил он, пока Маркус вел его по запутанным, как лабиринт, коридорам дворца.

– Повидаться с полковником.

– Вот как! – По тону Фица невозможно было сказать, что он думает об этой идее.

Маркус всеми силами старался сохранить настроение, в котором пробудился. Джен была совершенно права. Даже если полковник не в духе, существуют вопросы, на которые необходимо получить ответ. Маркус усердно гнал из мыслей образ Януса, раздраженный огонек в серых глазах, саркастически приподнятую бровь. «В самом деле, капитан? Что ж, если вы не в состоянии позаботиться о таких мелочах лично…»

Маркус мысленно встряхнулся, оглянулся, желая убедиться, что Фиц, которого он прихватил с собой ради моральной поддержки, следует за ним, и свернул в последний коридор, ведущий к покоям полковника. К его изумлению, лейтенант остановился как вкопанный.

– Что-то не так?

Фиц покачал головой:

– Не знаю, сэр, но полковник потребовал, чтобы в этом коридоре поставили двух часовых, и я совершенно точно помню, что добавил этот пост в расписание дежурств.

– Какая рота дежурит сегодня? – спросил Маркус. Фиц, судя по всему, хранил весь график работ первого батальона в голове, занося его на бумагу исключительно ради удобства простых смертных.

– Рота Дэвиса, сэр.

– Вот и ответ, – мрачно заключил Маркус. – Напомни мне, когда вернемся, перекинуться с ним парой слов.

– Есть, сэр.

Маркус двинулся дальше, чувствуя, как иссякает бодрое утреннее настроение. Они находились в самых недрах дворца, и единственным источником света, помимо редких потолочных люков, были светильники со свечами, расставленные в глубоких стенных нишах. Маркусу показалось, что на подходе к покоям полковника расстояние между светильниками увеличилось и он словно спускается в царство теней.

Или не показалось. Ниша, располагавшаяся чуть дальше дверей в комнаты Януса, была пуста. Светильник валялся на полу, воск растекся по плитам, свечи погасли, и в этом отрезке коридора царил полумрак.

– Сэр, – встревоженно сказал Фиц, – что-то определенно не так. Я точно знаю, что на входе в комнаты полковника должна стоять охрана.

– Ты прав. – По спине Маркуса пробежали мурашки, и он положил руку на рукоять сабли. – Может быть, он куда-то вышел и взял охрану с собой?

– Возможно… – Фиц осекся, принюхался и указал рукой: – Туда!

Они пробежали мимо дверей полковника. Коридор за ними был заброшен и большей частью погружен в темноту, но на скорченном теле, которое заметил Фиц, вне сомнения, был синий ворданайский мундир.

– Святые угодники! – пробормотал Маркус, останавливаясь. Часовой, безжизненно обмякнув, лежал у стены, из его уха и с затылка стекали струйки крови и скапливались лужицей на полу. Брызги темной крови были видны и на самой стене – как будто часового ударили об нее изо всех сил. Выпавший из рук мушкет валялся неподалеку.

Фиц опустился на колени, но тут же выпрямился.

– Он мертв, сэр.

– Вижу, – отозвался Маркус, лихорадочно соображая. – Вот что – беги в казармы, возьми всех, кого сможешь собрать за пять минут, и возвращайся сюда. Понял?

– Так точно, сэр, но…

– Я проверю, что с полковником. – Маркус обнажил саблю. – Бегом!

Дверь в покои полковника была приоткрыта, и в проеме блестело что-то металлическое. Маркус не сразу распознал засов, вместе со всем крепежом выдранный из глухой каменной стены.

«Что за дьявольщина здесь творится?» Маркус, выставив перед собой саблю, толкнул дверь ногой. За дверью находилась прихожая, которую Янус использовал как кабинет; другие двери вели из прихожей в спальню, столовую и комнату слуги. Большую часть кабинета занимал огромный шаткий стол, треснувший пополам оттого, что на него упало тело второго часового, лицо которого было искажено и почернело от удушья, горло превратилось в сплошной лиловый кровоподтек.

Маркус сделал глубокий вдох, острие его сабли подрагивало. Капитан подумал, не подать ли голос, но если убийцы – а кто еще это мог быть? – еще здесь, он только привлечет к себе внимание. А если они сделали свое дело и ушли? Такой исход казался немыслимым, но у Маркуса пересохло во рту.

Дверь в спальню была полуоткрыта. Маркус, стараясь ступать как можно бесшумнее, подобрался к ней – и застыл, услышав доносящиеся изнутри голоса. Первый, к его безмерному облегчению, принадлежал Янусу.

– Я ожидал чего-то подобного, – говорил полковник по-хандарайски.

Второй голос, незнакомый и молодой, отвечал со зловещей любезностью:

– В таком случае ты глупец, если не раздумывая отправился навстречу собственной смерти.

– Это ваша Мать глупа, если полагает, что, убив меня, что-то изменит.

Маркус так же бесшумно двинулся дальше. В проеме между дверью и косяком он различил синее пятно – по всей видимости, мундир Януса, стоявшего у дальней стены комнаты.

– Ты ничего не понимаешь. Еще один из длинной череды глупцов, которые полагали нас легкой добычей и обнаружили, что ошибались.

– Времена изменились. Искупители…

– Искупители ничего не изменили. Подобные им прихлынут, затем отхлынут, точно волны на морском берегу. Все они – ничто. Мать вечна.

– Последний Герцог с этим не согласен. Понтифик Черных, как я подозреваю, тоже.

– Гадж рахкса анн! – Маркус не знал, что это означает, но хандарай произнес эти слова с омерзением, точно сплюнул. – Если ты – лучший, кого он мог призвать, стало быть, его орден воистину измельчал.

Послышался звук шагов, и в поле зрения Маркуса появилась, перекрывая обзор, обтянутая бурой тканью спина человека, который двигался между ним и Янусом. Вряд ли ему подвернется лучший шанс, да и Маркус не выжил бы за эти пять лет в Хандаре, если б позволял себе исключительно честный бой. Он пинком распахнул дверь и сделал выпад, которым мог бы гордиться его старенький учитель фехтования. Лезвие сабли вошло меж лопаток молодого хандарая…

Вернее, должно было войти. В тот самый миг, когда Маркус начал двигаться, незнакомец немыслимо быстро крутнулся на месте. Маркус мельком увидел безволосую голову и тонкий рот, растянутый в безрадостной усмешке. Одна из рук незнакомца взметнулась с проворством змеи, и ребро ладони за долю секунды до удара обрушилось на плоскость сабли. Раздался резкий оглушительный звон о камень. Клинок обломился ровно на треть, и острый осколок ударился о стену с такой силой, что посыпались искры. Затем подпрыгнул и, неистово вращаясь, пролетел через всю комнату, между тем как Маркус остолбенело таращился на обломок клинка, торчавший из рукояти.