Татьяна Буньковская - Художник

— Завтра?

— Можем сегодня.

Макс глядел на Ивана во все глаза, словно впервые увидел. Его поразило не столько само предложение, сколько тон и внутренняя решимость брата. Обычно тот что-то мямлил, сбивался, ему сложно было донести свою мысль до людей, даже родных людей. Он никогда не говорил о своих планах и желаниях напрямую, словно стеснялся вам себя. А тут такое…

— Ты пьян? — спросил Максим, замерев от внезапной догадки.

— Нет. Давай обсудим, что в моем предложении тебя смущает, потому что у тебя испуганный вид. — предложил Иван, поднося к губам чашку с кофе.

— Зря я не заказал спиртного… — пробормотал недовольно Макс.

— И все же?

— Меня смущаешь ты. — признался Макс. — Но давай начнем с того, что для твоего проекта нужны деньги, ты ведь не просто картины писать хочешь, для которых, кстати, тоже материал нужен, а ювелирные работы требуют колоссальных затрат. Металл, камни, инструмент, разные аппараты, я уже не говорю о спец помещении. Надеюсь, ты не у себя в квартире мастерскую развернешь? И последнее — кто паять твои идеи будет? Насколько я помню, самостоятельно с лупой в глазу просиживать сутки ты не стремился.

— Сперва отвечу на первый вопрос по поводу начальных затрат, — сказал Ваня, ополовинив чашку с кофе. — Насколько ты знаешь, у меня имеется такой капитал.

— Ты не можешь вбухать родительское наследство в дело, а потом остаться ни с…

— Я не останусь ни с чем, — перебил его Ваня. — Просто поверь мне. На начальном этапе мне, конечно, понадобятся колоссальные затраты, но я готов пока работать с серебром, полудрагоценными камнями и минералами… в основном.

— В основном? Ты хоть знаешь, что аппаратура и качественный инструмент стоит целого состояния?

Ваня промолчал, он кивком подозвал официантку, расплатился с ней за кофе и направился к выходу, и Максу ничего не оставалось кроме как следовать за кузеном.

Он повел брата к себе домой, объяснив лишь: «Пошли ко мне, что-то покажу». В квартире Макс старался не обращать внимания на привычный беспорядок жилища своего родственника: разбросанные листы бумаги, слой пыли на полках, оставленная то там, то тут одежда, продолжать можно было до бесконечности. Сам, будучи любителем чистоты, он никак не мог свыкнуться с тем, что не все люди чистоплотны. К сожалению, это касается в основном людей творческого склада ума. Какая, должно быть, в голове у человека каша, что он доходит до такого.

Иван купил себе эту однокомнатку после того, как потерял своих родных, очевидно из-за того, что не мог жить в месте, которое напоминало ему о них. Он продал родительский дом, продал все, что было в доме, и отдал личные вещи своей бывшей семьи родственникам, в основном матери Макса. Деньги от проданного дома и еще кое-какой капитал пока лежал десятками тысяч долларов в ожидании подходящего момента. Похоже, он настал, этот момент.

В комнате Иван вывалил на стол кучу эскизов и готовых работ, а так же поставил перед Максом коробочку, в которой поблескивали какие-то готовые украшения.

— Вань, ты же знаешь, я в оценке не силен, — начал было брат устало объяснять.

— Только взгляни. — твердо попросил Ваня.

Максим еще раз внимательно посмотрел на Ваню, словно примеряя на того какой-то диагноз, а затем взялся за оценку его изделий. Правду сказать, Ванины работы его двоюродный брат не видел больше года, но даже такой неосведомленный человек как Макс увидел явный прогресс. Рассматривание изображений на листах бумаги ввело его даже в своеобразный мир, который словно всегда был рядом, хоть и не заметен глазу. Даже черно-белые наброски карандашом впечатляли. Все, что увидел Максим, вызывало эмоцию. Каждую из Ваниных работ хотелось проживать. Когда же дошло дело до самих украшений, которые, очевидно, сам Ваня и делал, Максим долго их рассматривал, переходя от одной работе к другой. Здесь было три браслетика, два кулона, одна пара сережек и пять перстней, два из которых были мужскими. Причем, очень дорогими здесь были только золотые серьги с дополнением из аметистов и одно кольцо, скорее всего, украшенное бриллиантом. Ваня прав, что шедевр можно сделать не только из благородных камней и металлов, но и из более простых материалов. Кулон в виде лежащей на спине женщины, тянувшейся рукой к звезде из янтаря, вообще поверг Максима в восторг.

— Ты совершил ужасную глупость, — вынес он вердикт. — тем, что потратил столько времени на сомнения и работу на конвеере.

— Почему же? — удивился Ваня, — Мне это было на пользу, я многому научился там. Теперь я спрошу тебя снова. Ты согласен помочь мне? Если хочешь, мы обсудим детали.

— Детали мы, конечно, обсудим… но только не раньше, чем через две недели, когда я сам пойму, с чем, собственно, связался и стоит ли оно наших сил, твоих денег и твоих… надежд. А это я пока возьму себе, — сказал Макс, забрал коробочку с драгоценными украшениями, похлопал на прощание брата по плечу и удалился, бросив напоследок. — До связи.

Когда в прихожей хлопнула закрывшаяся дверь, Ваня глубоко вздохнул, убрал все свои рисунки на полку, закатил рукава своей несвежей рубашки, взлохматил у лба волосы, взял чистый лист, карандаш и начал воссоздавать образ той, которая помогла ему сегодня приоткрыть одну из тайн жизни. И тайна эта заключается в том, что Мастер не имеет право быть трусом, тем более, когда у него в жизни появляется любимая женщина.

Ваня позволил себе творить, ни о чем не думая, в течение недели, не отрываясь практически ни на что, кроме еды. Именно в этот период он начал работать над медальоном-ларцом с ее ликом. У него уже была заготовка, и он всегда знал, что из этой заготовки выйдет замечательное украшение, даже не вполне украшение — тайник. Эту тайну он будет носить на груди, как напоминание о том, что он не выдумал ее и Янина существует на самом деле.

И тут его уединение прервал Макс, ворвавшись к нему в дом. Недовольно, но молча оценив усилившийся в квартире беспорядок, он подошел к брату и сказал:

— Поехали, я нашел для тебя помещение.

— Уже? — Ваня недоуменно смотрел на Максима, потирая уставшие, воспаленные глаза.

— Через две недели ты должен выдать три заказа. Два браслета, и женщину со звездой.

— А… разве у тебя не…

— Те я уже продал. Ты же не думаешь, что снять помещение мне бы удалось без денег?

Ваня не был готов к скорому успеху, ему казалось, что придется пройти испытания, прежде чем дело сдвинется с места, но он был невыразимо рад, что ошибся. Тем не менее, кузен был человеком дела и не был готов рассматривать расплывающуюся от удовольствия физиономию Вани, а взялся за то, что умел лучше всего — организацию.

Максим почти силой подвел Ивана к шкафу, вытянул классические синие джинсы с рубашкой оливкового цвета, критически их рассмотрел, затем махнул рукой и попросил быстрее одеться и пошел ждать его в машине. Как только Ваня сел в машину, его кузен заявил, без тени смущения: