Сергей Садов - Рыцарь Ордена: Наследник Ордена. Рыцарь двух миров. Клинки у трона (сборник) [litres]

– Вы не доверяете мне?! – Кажется, капитан слегка переиграл со своим возмущением.

– Капитан, что за разговор? Доверяете, не доверяете… Не доверяю! И пока не докажете, что вам можно доверять, я этого делать не буду. К тому же у меня была возможность убедиться, что вы не слишком-то хорошо вели хозяйство в отсутствие Буефара.

– Милорд, на это были причины…

– Именно их я и пытаюсь выяснить всю эту неделю.

После такого разговора Зигер старался не оставлять меня одного ни на секунду, что мне и было надо. Я же устроил целое представление. Таскаясь по окрестным деревням, я возил с собой тетрадку с карандашом, куда постоянно что-то записывал. Зигер недовольно косился на меня, но спрашивать не решался. Я же старался вовсю. Увидев полуразвалившуюся деревню, я старательно ощупывал каждый дом, мерил шагами улицу, а потом писал: «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…» К концу недели в тетради были записаны почти все стихи, которые я смог вспомнить. Поскольку писал я по-русски, то не боялся, что кто-то в этом мире сможет эти записи прочитать.

Леонор соорудил с помощью магии что-то типа видеокамеры, с ее помощью я каждый вечер мог видеть, как слуга, который убирал мою комнату, открывал эту тетрадь, воровато оглядываясь, проводил по ней чем-то и лишь потом приступал к уборке. Как объяснил мне Леонор, таким образом, снималась копия.

Я даже хотел специально для Зигера начать делать на полях пометки на его родном языке типа: «На это обратить особое внимание», «Здесь что-то не так, мне кажется, на это тратится больше средств, чем необходимо на самом деле» и тому подобное. Однако быстро пришел к выводу, что это будет слишком подозрительно. С чего бы это писать заметки на одном языке, а комментарии делать на другом? А о том, что интерес Зигера к этим записям не ослабевал, мне сообщил Рон, к которому подходил Зигер с просьбой прочитать вот эту записку, считая, что мальчишка ни о чем не догадается. Тот сообщил, что написано на моем родном языке, а после вежливо поинтересовался, откуда это у капитана. Тот счел за лучшее сказать, что нашел и никак не мог понять, чье это.

Я попросил Рона никому не говорить о случившемся.

– Никак не пойму, что ты затеваешь. – Рон подозрительно смотрел на меня. – Зачем ты портишь отношения с солдатами?

Рон все-таки чертовски сообразителен. Я не просто обострял отношения с солдатами, я добивался с их стороны определенной реакции. Когда-нибудь Зигер захочет воспользоваться недовольством солдат. А чтобы вызвать его, особо стараться и не надо. Капитан не слишком заботился о дисциплине. Ему надо было, чтобы солдаты были верны ему, и все. Естественно, при таком отношении солдаты гарнизона быстро превратились в банду, которой все позволено. Как и предупреждал меня Отто, тот случай на рынке был еще самым безобидным. Первые два дня я просто запоминал наиболее рьяных негодяев, а потом велел каждому дать по пять ударов кнутом и посадить в тюрьму. Зигер попытался было защитить их, но я настоял на наказании. Следующим моим шагом был запрет покидать пределы замка без моего разрешения. Это вызвало ропот, но Зигер быстро навел порядок. Кажется, он был даже доволен, что я копаю себе яму. Не желая его разочаровывать, я отдал несколько приказов, которые еще больше осложнили жизнь различным негодяям. Завоевывая популярность у крестьян и ремесленников, я катастрофически терял ее среди солдат гарнизона. Даже Ролон встревожился этим. Впрочем, ничего необычного от солдат я не требовал. Я специально советовался с Ригером, и тот подробно описал правила гарнизонной службы и что должен уметь солдат. Именно эти правила и легли в основу нового устава. Вообще это было совершенно нетипично для Тевтонии, где все предпочитали действовать не по каким-то там уставам, а по древним правилам и традициям. Этот устав по моей просьбе написал Ригер, а потом Хоггард немного модернизировал его в соответствии с обычаями Тевтонии. Ради этого я специально ночью спустился в подвал.

– Никак не пойму, чего ты добиваешься? – заметил Хоггард, протягивая мне листки.

– Ничего. Я просто отлавливаю негодяев.

– И многих поймал? – с интересом поинтересовался Хоггард.

– Достаточно. Суть моих действий в том, что теперь я знаю, на кого из солдат нельзя положиться, а кто действует под давлением обстоятельств.

– Все они там воры, – неожиданно рассердился Хоггард. – Честные люди не стали бы служить такому человеку, как Зигер.

– Возможно, однако, не все рискнут открыто пойти против него.

Хоггард дураком не был.

– Возможно, – нехотя согласился он. – Но все-таки, ты не боишься бросать вызов гарнизону замка? Ведь солдат в нем в четыре раза больше, чем есть у тебя даже с нами.

– Я бы боялся, если бы эти солдаты представляли собой действительно сброд. Но поскольку их крепко держит в руках Зигер, то не боюсь.

Хоггард удивленно посмотрел на меня.

– Не хочешь объяснить? Мне казалось, что именно потому, что их держит в руках Зигер, они представляют гораздо большую опасность?

– Неверно. Опасней они были бы, если бы ими никто не управлял. Тогда они стали бы толпой, а толпа непредсказуема. Толпа может забыть обо всем на свете и действовать даже вопреки собственным интересам. Зигер же так делать не будет. Если он и устроит бунт, то бунт будет управляемый. И еще, Зигер не сделает ничего, что бы шло вразрез с его интересами, а потому можно провести четкую границу, дальше которой он не пойдет.

Хоггард в растерянности посмотрел на меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну представьте себя на месте Зигера! Если бы вы стали подбивать гарнизон на бунт, то вы постарались бы припугнуть меня или убить?

Хоггард задумался.

– Я понял! Конечно же, припугнуть. Твоя смерть во время бунта – это и его смерть. Смерть барона во время бунта его собственного гарнизона! Да все бароны двинут сюда свои войска и перевешают всех бунтовщиков во главе с капитаном, даже если он не участвовал в бунте.

– Вот именно! Это и есть та граница, дальше которой Зигер не пойдет. Устроить мне несчастный случай? Да! Но смерть во время бунта? Нет! А именно бунта я и жду.

– А ты уверен, что сумеешь справиться с бунтом?

– Процентов на восемьдесят.

– И откуда такая уверенность?

– В уверенности солдат в том, что я не справлюсь с бунтом. – Видя непонимание Хоггарда, я пояснил: – Они уверены в своей силе и не принимают никаких мер предосторожности. Они слишком недооценивают меня. – Я хмуро посмотрел на Хоггарда. – А это опасно.

– О да, – согласился старый солдат.

Как бы то ни было, но постепенно вырисовывались черты будущего противостояния. Зигер опирался на солдат гарнизона, которые все меньше и меньше были довольны мной. Я же сумел приобрести поддержку населения тем, что если и не остановил полностью поборы, то существенно снизил их, а также тем, что издал ряд приказов, которые должны были помочь крестьянам начать жить, а не выживать. Впрочем, особых иллюзий я по поводу этой поддержки не питал, прекрасно понимая, что десяток умелых солдат стоит сотни крестьян. Просто этими действиями я отвлекал внимание Зигера от своих реальных планов, поскольку тот был уверен, что я, поддерживая крестьян, пытаюсь завоевать их доверие для борьбы с ним. Как солдат, он относился к крестьянам презрительно и поскольку считал эту затею безопасной для себя, не очень мешал, предпочитая сосредоточиться на том, что, по его мнению, представляет угрозу. Однако тем не менее следил за мной он очень внимательно.