Дин Лейпек - Это все придумали люди [СИ]

— Я смог закольцевать нас с тобой на тот момент, когда мы должны были встречаться перед концертом. Тот момент, когда я решил, что ты отлично подходишь для того, чтобы я смог закрыть Пустоту. Ты вышла на платформу и пошла нам навстречу, ты смотрела на Мишку и вообще не смотрела на меня — и ты была живой. Совершенно живой. И тогда, — голос Сандра запнулся, и я невольно повернулась к нему, — тогда я потерял голову.

— Ты должна понимать, что я никогда не теряю головы. В принципе. Я всегда все держу под контролем, я всегда просчитываю каждое свое действие и каждый свой шаг — да что там, я просчитываю действия всего мира вокруг себя, чтобы ни в коем случае не дать ему застигнуть меня врасплох. Меня нельзя удивить. Но когда я снова увидел тебя живой, мне стало настолько удивительно хорошо, что я даже, кажется, забыл с тобой поздороваться, — уголки его губ снова слегка дрогнули, а я тщетно пыталась представить себе Сандра, которого что-то удивило. Который мог чего-то не знать.

— Я уже плохо помню, что происходило в том варианте событий. Помню только, что я совершал ошибку за ошибкой, все время пытаясь поступить правильно и все время забывая, что свою главную ошибку я уже совершил, и все происходящее — лишь не значащие нюансы. Потому что определены только начало и конец момента. И именно их я не могу изменить.

— Когда ты умерла второй раз и снова вышла нам навстречу, я решил, что все дело во мне. Ведь если бы мы не знали друг друга, если бы мы были совсем незнакомы, тебе незачем было бы умирать. Поэтому я оставил тебя в покое и постарался исчезнуть из твоей жизни навсегда. Но я снова просчитался. Конец момента определен — поэтому мы все равно должны были встретиться в определенной точке времени и пространства. Ты не знала меня, не любила меня — ты просто оказалась рядом. И он снова попал в тебя.

— И после этого я действительно пришел к тебе, — Сандр смотрел на меня все теми же страшными глазами — но я уже не могла отвернуться. — Ты видела меня тогда второй раз в жизни — а я знал тебя уже восемнадцать лет, и три раза видел, как ты умираешь. И потом выходишь ко мне навстречу, ничего не зная и ничего помня. Ты можешь думать обо мне все, что угодно, — но мне кажется, у меня было тогда право быть не совсем в себе.

— Нет, — покачала я головой. — Права не было. Но повод, безусловно, был.

Он ничего не ответил, снова опустив взгляд на свои руки. Я смотрела прямо перед собой на другую сторону бульвара. Там, в сгущающихся сумерках, в ярком квадрате окна кафе двое сидели друг против друга и смеялись.

— Я не могу понять одного, — заметила я наконец очень спокойно. — Ты сказал, что я в тот первый раз не была даже архитектором. Но сейчас я им стала. Что изменилось? Ты в этот раз слишком много времени проводил со мной? Но ведь сейчас ты на целых четыре года оставил меня — и это не помогло. А в первый раз, судя по твоему рассказу, ты проводил со мной все время — и это ни на что не повлияло.

Сандр внимательно смотрел на свои сцепленные пальцы.

— После каждой своей смерти, — ответил он очень тихо, — ты становишься все менее и менее реальной. Когда я понял это, я действительно попытался снова оставить тебя, остановить этот процесс — но было уже поздно.

— Значит, это ты сделал меня архитектором, — медленно проговорила я. Сандр молчал.

— А потом ты сделал меня Мастером, — продолжила я. Ветер рванул новую порцию облаков за горизонт, окатив нас запахом бензина и мокрой земли.

Когда Сандр заговорил, его голос был холодным и ровным, очищенным от всех эмоций:

— Я знал, что после этого разговора ты будешь меня ненавидеть.

Я покачала головой. Он преувеличивал.

— Это не так. Я просто… не хочу больше тебя видеть.

Сандр слабо усмехнулся.

— Это и называется «ненавидеть». Ненависть — это не противоположность любви. Это ее отсутствие.

Я долго и внимательно смотрела на него. Его лицо стало совершенно непроницаемым, и я невольно подумала, что по такой логике если кто из нас и ненавидел другого, то точно не я.

— В любом случае… — заметила я спокойно, — не я это все начала.

Теперь Сандр скривился настолько явно, что это нельзя было списать на головную боль. Я невольно пожалела о своих словах. Все-таки мне было еще не все равно, что с ним. Не настолько все равно.

— Значит, ты так и не придумал, как выйти из этого момента? — спросила я, пытаясь перевести тему разговора, чтобы немного отвлечь — его и себя.

Сандр как-то странно посмотрел на меня. Кажется, я выбрала не лучшую тему.

— Если я выйду из этого момента, то ты умрешь.

— Я в любом случае умру.

— Да, но потом ты вернешься.

— Только это буду уже не совсем я.

Он снова поморщился.

— Сандр, скажи мне, как сильно каждый такой повтор разрушает реальность?

Он отвернулся.

— Сандр?

Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

— Очень сильно, — ответил он тихо.

— Тогда почему ты не хочешь выйти из момента?

Сандр неожиданно вскочил со скамейки, отошел на пару шагов и вдруг резко повернулся ко мне.

— Потому что я не могу! — крикнул он так страшно, что я невольно испугалась. Нет, мне не было все равно. Все еще не было.

— Почему? — пробормотала я. — Ты не знаешь, как это сделать?

Сандр зло выдохнул и процедил, глядя куда-то в сторону:

— Я прекрасно знаю, как это сделать.

— Тогда в чем дело?

Он снова повернулся ко мне, и мне опять пришлось избегать его глаз. Они были невыносимыми.

— Я не могу выйти из момента, потому что я не могу тебя потерять. Я знаю, что я разрушаю реальность, я знаю, что разрушаю тебя — но единственное, что может примирить меня с твоей смертью, это надежда в следующее мгновение снова тебя увидеть. И я не могу выйти из момента сейчас, когда ты наконец сможешь вспомнить меня, когда ты не станешь снова смотреть на меня с недоумением и недовольством, когда ты будешь все знать. Потому что теперь ты, как и я, Мастер пространств, и ты будешь помнить каждую версию момента.

— Каждую версию? — я встала, подошла к Сандру и пристально посмотрела ему в глаза. — Сколько же их, по-твоему, должно пройти? Сколько раз я должна умереть, прежде чем исчезну совсем?

Сандр долго молчал.

— Я не знаю, — прошептал он наконец.

Справа и слева от нас неожиданно вспыхнули фонари. Я не заметила, когда успело стемнеть.

— Сандр, ты говорил, что я сегодня умру. Ты можешь сказать мне, когда именно?

Он молчал.

— Сандр?

— Через несколько минут, — его голос звучал совершенно безжизненно.

— Несколько? Ты можешь сказать мне точное время?

— Зачем? — устало отозвался он.

— Сандр, я хочу выйти из момента.

— Родная… — начал Сандр, но я покачала головой.

— Нет. Не уговаривай меня. Я не хочу снова все повторять. Я не хочу разрушать реальность, я не хочу умирать и появляться вновь, я не хочу ничего помнить. Потому что мы оба знаем, что это уже не я. Настоящая я умерла очень давно. Ты многое можешь, Сандр — но ты не можешь действительно вернуть меня назад.