Алекс Келин - Семейные обязательства [СИ]

Отсюда была видна часть двора. Видно было, как, у подножия западной, самой разрушенной башни, метались темные тени. Очередная молния выхватила мгновение схватки под ливнем - Настя с длинным ножом и намотанной на левую руку кожаной курткой отбивалась от троих нападавших. Силы были явно не равны, но она пока держалась.

Снова упала грохочущая тьма. Раскаты гремели прямо над замком, без молний Элиза не видела ни зги, и казалось, что это не гром, а что-то намного старше и страшнее простой грозы.

Новая вспышка!

Настя припала на одно колено, из ее противников на ногах стоят двое, и оба шагают к ней с занесенными клинками. Элиза очень хотела кинуться к ней, помочь, но понимала, что станет только путаться под ногами.

Молнии били уже почти непрерывно, прямо над головой. Одна из них попала в визжащий на ветру флюгер, разломила его надвое, и сверкающий искрами раскаленный кусок ржавого металла упал в центре двора. От него с шипением разлетался пар.

Элиза впилась глазами в мигающую картину схватки.

Вспышка! Настя перекатывается к одному из нападавших, бьет ножом по его ноге. И снова краткий миг темноты.

Еще вспышка! Настя стоит напротив охромевшего врага, второй обходит ее по большой дуге... Тьма.

Молния! Настя, покачиваясь, пытается шагнуть вбок. Обошедший противник замахивается клинком...

В темноте, из того же окна, видна вспышка выстрела. Человек, сжимающий клинок, падает вперед лицом, так и не прервав замаха. Гром стихает, слышен лязг металла о брусчатку двора.

От каменной кладки крыльца к Элизе ползет знакомая серая тень из ночных кошмаров. Раньше они были почти черными, но теперь, в грозовой темноте, тень слегка светится. Элиза, как во сне, протягивает к ней руку, и чувствует тепло.

Она поворачивает голову к схватке, ждет новую молнию, но вспышки все нет...

Хозяйке Вейнбера молнии больше не нужны. Теперь она видит в темноте, отчетливо, как будто над замком зажглась огромная луна, проникающая во все мрачные закоулки.

Элиза видит, как створки окна распахиваются, и во двор выпрыгивает Эрик. Он бежит к своей напарнице, упавшей на мокрую брусчатку. Элиза не может смотреть сквозь стены, но знает, что стрелявший в нее человек лежит в комнате со вспоротым горлом.

Вместе со струями дождя от Насти расползаются темные потеки крови. Ее последний противник начинает движение, которое станет коротким смертельным ударом.

Элиза знает, что Эрик успеет, если не дать выстрелить еще одному убийце. Он стоит у окна комнаты, где поселили отца Георгия, и целится в Эрика. Порох на полке уже горит, дым окутывает руку, сжимающую пистолет, еще мгновение, и некому станет защищать ее замок...

"Это мой дом", - шепчет Элиза, шагнув из лужи у крыльца к стрелку.

Вопреки всем законам мироздания, забыв о невозможности мгновенно преодолеть десятки метров и два этажа. Просто шагает. Вперед. С одной мыслью - убить того, кто посмел покуситься на ее людей и ее замок.

Мир вокруг замедляется. Капли дождя падают целую вечность, свет молнии не гаснет, как будто зажгли лампу.

Перед Элизой оказывается затылок крепкого мужика. Мужик пахнет потом и порохом, у него засаленные волосы и грязный воротник рубахи. Элиза ниже его на полголовы. Она видит бугрящиеся мышцы на плечах, мощный затылок и дымящийся пистолет. Неспешно ползет искра к пороховому заряду...

Она бьет мужика по руке, прицел сбивается, пуля уходит куда-то вверх. Элиза провожает ее взглядом до высокого узкого окна, и под долгий звон разбитого стекла ломает шею убийце. Он падает на ковер с навсегда застывшим на лице удивлением.

Элиза смотрит на свои руки. Тонкие, слабые женские кисти с двумя кольцами - фамильным и обручальным. Она бы не смогла их сомкнуть на шее стрелка. Сбить прицел у нее получилось бы, только ударив мужика с разбегу. Слишком большая разница в весе, в силе, в навыках!

Но - вот тело с отпечатками ее пальцев на толстой шее.

Вот Эрик во дворе, помогает подняться Насте.

Серая ярость отступает. Элиза снова становится обычной, смертельно уставшей женщиной в грязном мокром платье. Последние капли ускользающей серой мути дарят понимание - всё закончилось. Убийц больше нет.

Элиза обессиленно прислонилась к стене, и только сейчас заметила лежащего ничком на полу отца Георгия. Она зажгла лампу и присмотрелась.

На затылке охранителя была содрана кожа, вокруг головы растеклась лужа крови. Элиза потрогала его шею и почувствовала пульс на яремной вене. Епископ был жив, но без сознания. Насколько Элиза могла судить, он был почти невредим, просто раны на голове, даже поверхностные, очень сильно кровоточат. Она наскоро перевязала охранителя, сделав бинты из его постельного белья - все равно ничего лучше в замке было не найти.

Волочь мертвеца по полу было очень тяжело. Он зацепился сапогом за ножку столика, Элиза, не заметив, дернула изо всех сил. Полетели на пол какие-то флаконы и бумаги, что-то разбилось, и по комнате разлился приятный, но резкий запах крепкого алкоголя.

- Так вот чем вы лечитесь, епископ... старый алкаш! - Пробормотала Элиза, сама не зная, откуда взялось такая грубость.

Она дотащила труп до охранителя и прижала руки епископа к шее мертвеца - так, чтобы перекрыть следы своих пальцев. Надавила как можно сильнее, оцарапала кожу покойника ногтями священника - в общем, постаралась создать впечатление, что это он сумел свернуть шею нападавшему.

Ей совершенно не хотелось никому объяснять, что произошло.

Самой бы понять...

В камине большой гостиной уютно потрескивали дрова. На потертой медвежьей шкуре на полу свернулась клубком Герда. Иногда она, не просыпаясь, нервно подергивала ушами и хвостом. Через пару минут она резко подняла голову, как будто что-то услышала, и вышла из комнаты по своим кошачьим делам.

"Мышковать, наверное", - отстраненно подумала Элиза. Она откинулась на спинку кресла и пыталась уговорить себя встать. Сил не было даже на то, чтобы поднять руку.

Заноза под ногтем противно ныла, нужно было что-то с ней сделать. Элиза смутно представляла, что именно - ведь заноз благородная дама не видела с детства. Тогда это была проблема няньки, а сейчас... Не Эрика же просить! Он и так намучился, обрабатывая раны Насти, пока Элиза носила дрова. Странное дело - если истопника отправить с поручением, колотые поленья из сарая сами собой не придут! И сами себя не разожгут.

Мир жесток к уставшим хозяйкам замков.

К счастью, нападавшие не добрались до подвала с принцем. Сторож, которого отрядили присматривать за колдуном, даже не узнал о нападении. А узнав - долго сокрушался, что торчал в "тихом бараке", а не помогал отразить нападение, и порывался вернуться на пост. Элиза сказала ему, что охрана колдуна - самое важное дело, и велела оставаться на месте.