Тай Сазерленд - Сердце Холода [litres]

От вспыхнувшей досады Холод сжал когти, и Пирита скривилась от боли. С другой стороны костра за ними следила Кинкажу, изумлённо вытаращив глаза.

– Не считай меня идиотом, небесная! – снова зашипел Холод. – Ты нужна Пурпур, чтобы убить Града, она сама так сказала! Где он? Ты что, заковала его своей магией?

– Какой магией? Нет у меня никакой магии, и королева никогда не давала мне особых поручений!

– Холод, мне кажется, она говорит правду, – вмешалась Луна. Ночная прижимала лапы к вискам, болезненно морщась. – Она понятия не имеет, о чём ты толкуешь.

– Вот именно! – завопила Пирита. – Понятия не имею!

Ледяной дракончик свирепо фыркнул.

– Она просто не пускает тебя в свои мысли! Магии в ней полно, я же чувствую. – В самом деле, прижав небесную к земле, он ещё сильнее ощущал неприятную вибрацию, от которой мутило. Его злобный взгляд, брошенный на дракониху, остановился на золотой цепочке вокруг шеи.

– Что у тебя там? – Он показал на кожаный футляр. – Зачарованный амулет, чтобы скрывать мысли? Ну-ка, дай сюда!

– Не смей! – заревела Пирита. Она внезапно вскочила на лапы и стряхнула ледяного прямо на угли костра.

Холод с воем вскочил, тряся обожжёнными лапами. Сквозь поднявшийся дым и пепел он увидел, как песчаный дракончик, задрав хвост по-скорпионьи, наскакивает на небесную, которая, свирепо оскалив клыки, бьёт его крыльями и отмахивается когтями. Лапы взрослой драконихи были длиннее, и Вихрю приходилось туго – он с трудом уклонялся от ударов.

Шипя от боли, пронизывающей всё тело, Холод бросился на подмогу, но тут же обернулся, услышав за спиной отчаянный визг радужной.

Из зарослей внезапно появился чёрный дракон и сразу бросился на Кинкажу. Ударил её в грудь, а затем отшвырнул мощным взмахом хвоста. Маленькая радужная с жутким хрустом врезалась в ствол дерева и сползла на землю. Чешуя её стала тускнеть, покрываясь смертельной белизной.

– Кинкажу! – выкрикнула ночная.

Чёрный дракон развернулся, наступая на неё. Луна яростно заревела и выдохнула сноп обжигающего пламени прямо ему в морду. Противник отшатнулся, зажимая глаза, и она прыгнула вперёд, целясь в крылья и горло всеми четырьмя когтистыми лапами. Он пытался её сдержать, но шею его уже рассекла длинная кровавая рана, а нос и пасть вспучились пузырями ожогов. Тем не менее ночной был крупнее и сильнее, и в конце концов отбросил Луну от себя.

Ледяной дракончик не раздумывал… хотя, наверное, был момент, когда разум советовал заняться Пиритой, пока та не улизнула. Ведь небесная была единственным ключом к спасению брата. Однако сердце побороло рассудок, и вот уже ночной покатился по земле, так и не успев вонзить когти в горло упавшей Луне.

Блестящая бело-голубая и матовая чёрная чешуя смешались в яростной схватке двоих, от могучего рёва тряслись ветви деревьев. Слышался стук и лязг – когти и зубы ледяного натыкались на цепочки, железные коробочки и футляры, которыми был увешан противник.

Нырнув под струю огня, прошедшую над самым ухом, Холод ощутил наконец, как шипит в глотке убийственная ледяная пена, извернулся и выплеснул её, целясь ночному в глаза. В последний миг тот успел зажмуриться, но искрящаяся морозная корка расползлась по морде и шее, намертво запечатывая сомкнутые веки и трескаясь на оставленных Луной ожогах.

От страшного болезненного вопля заложило уши. Ночной дракон оттолкнул Холода и прыгнул в воздух, расправляя изорванные крылья. Некоторое время было видно, как он слепо трепыхается в небе, пытаясь выровнять полёт, а затем изодранная чёрная чешуя скрылась в грозовых тучах.

Крупные капли уже шлёпались на разбросанные угли костра, шипя, словно рассерженный дракон, но прохладная влага немного успокоила боль в обгоревших лапах. Холод устало перевёл дух и побрёл к Луне, которая склонилась над застывшей под деревом радужной.

– Кинкажу, очнись! – шептала она в слезах, осторожно ощупывая побелевшую чешую, потом отвернулась и всхлипнула: – Я совсем её не слышу, совсем!

– Ничего, её просто оглушило, – бодро произнёс Холод, но про себя горестно вздохнул. Изломанное тельце, казалось, упало с большой высоты на камни.

– Нет, ну какой мерзавец! – причитала ночная. – Мог ведь напасть на любого из нас, а выбрал самую маленькую! Как подло, как стыдно! – Она уложила разбросанные крылья Кинкажу и нежно разгладила.

– Наверное, боялся яда, – хмыкнул дракончик. – Пурпур небось ему все уши прожужжала, как это страшно.

Луна с сомнением покачала головой, не отводя глаз от застывшей бледной мордочки радужной.

Только теперь Холод вспомнил о том, что должно было занимать его мысли в первую очередь. Он повернулся к другой стороне поляны, где Вихрь стоял над поверженной небесной, нацелив хвост с отравленным шипом ей в сердце.

Ледяной дракончик, хромая, приблизился и молча взглянул в глаза предательницы.

Песчаный озабоченно нахмурился.

– Тот ночной может вернуться в любой момент вместе с Пурпур! Надо скорее убираться отсюда.

Холод кивнул и потянулся к золотой цепочке с футляром на шее у Пириты.

– Нет! – истерически завизжала она. – Пожалуйста, не надо! Мне нельзя его снимать, никогда! Я умру, в нём вся моя жизнь… ну пожалуйста! Не на…

Он грубо дёрнул за цепочку, потом ещё и ещё раз, пока та не лопнула.

Небесная отчаянно вскрикнула. Кожаный мешочек, почти невесомый, легко хрустнул в когтях у Холода, словно пригоршня снега. Дракончик хотел открыть его и посмотреть, но тут с Пиритой стало твориться что-то непонятное.

Жёлто-оранжевая чешуя небесной драконихи стремительно облезала. Во всяком случае, так показалось вначале. Она будто таяла и тут же отрастала опять, но уже другая, совсем бледная. Морда вытянулась, гребень ощетинился длинными острыми шипами, и такие же вытянулись на конце хвоста, который стал длинным и тонким, словно кнут.

Вихрь испуганно вскрикнул, отскакивая в сторону.

Дракон, который только что был Пиритой, выгнул спину, расправил длинные белые крылья и широко раскрыл глаза – синие, как небо над ледяными просторами севера. Прочистил горло, окинул взглядом поляну с деревьями вокруг, потом оторопело уставился на драконят.

– Холод? – неуверенно выдавил он хриплым дрожащим голосом.

Тот молчал, не в силах вымолвить ни слова. Лапы его словно приросли к земле, крылья дрожали.

– Во имя всех змей! – поражённо выдохнул песчаный. – Это что… так ты и есть…

Вместо Пириты на лесной поляне стоял Град.

– Град, это ты? – прошептал Холод. – Но как? Ты… ты же был той небесной! Как ты…

– Куда делся тронный зал? – Град снова оглянулся, откашлялся. Голос его окреп. – Где королева Пурпур? А ты… какой ты большой – ты что, кита съел? – Он вдруг пошатнулся и заморгал. – Погоди, мы же ищем королеву… Ой, почему моя чешуя такая белая? – Поднёс лапы к глазам и в ужасе отдёрнул, словно хотел отбросить от себя. – Что вы со мной сделали? Почему я такая холодная? – Белый дракон тряхнул брата за плечи. – Кто я?