Мария Самусенко - Нокре Манта [СИ]

— Кому же захочется всю жизнь пить человеческую кровь, — съязвила Мурена, зло зыркнув на вампиров. — И насколько я помню, Волкова всегда была любительницей итальянской кухни.

— Хватит! Прекрати, — одернул её хозяин дома: он наконец-то взорвался. — Что ты цепляешься к словам? Какая муха тебя укусила?

— Извини, — тут же всхлипнула та, опустив тонкие плечики, которые вздрагивали.

— Хорошо, — смирился свой гнев Виконт.

— То что подготавливает Нокре и что она уже для тебя сделала, Процион, следует оплатить как следует, — тихо произнес Черносвет, решив направить разговор в другую сторону.

— Ничего я ей не должен, — взорвался хозяин дома.

— Ты обязан ей жизнью… Тем, что удалось обмануть саму Смерть, — неожиданно поддержал чёрного мага Олег.

— И что я могу для неё сделать? — усмехнулся Виконт.

— Ты должен её понимать: на тебе ведь тоже лежит своеобразное проклятие, так как твой крестный вампир, — почти прошептала Мина, пожав плечами.

— Не стоит ничего объяснять ему: он всё равно не поймет. Пойдем, дорогая, надо перекусить, — Влад подхватил сильно побледневшую жену под руку и вышел с ней из кухни.

— Наверное, опять из Нокре будут кровь сосать, — проворчал Олег.

— Нет. У них должен быть свой запас. Думаю, до НЗ они ещё не добрались. Ладно, мне в ближайшее время надо отсюда выбраться, — Черносвет потянулся: он сидел почти не подвижно всё время, которое длился отчет и рассказ Мины. — Вышлю Нокре подарок: она заслужила его. И пойму, если она уйдет из школы.

— Вряд ли: теперь она пойдет ва-банк, — протянул Олег: его тоже утомило вынужденная неподвижность. — И мне, кстати, тоже нужно будет исчезнуть отсюда.

— Я не знаю смогу ли выпустить вас. Нокре добавила какую-то новую защиту к той, которая была раньше, — Процион виновато улыбнулся, разводя руками.

— Или наоборот старую, — прокомментировал директор школы. — Виктор, что с тобой?

Парнишка вышел из ступора:

— Прошу прощения. Просто эта история с младенцем…

— С каким младенцем? Вампирские сказки, — оборвала его Мурена.

— Никакие это не сказки. Это ужасно, что никто ничего не мог сделать с тем колдуном — умертвием. Это ужасно… И странно, что помощь пришла от некроманта… Ведь считается, что они настоящие чудовища.

— Наверное, — согласился хозяин дома. — Когда Нокре сможет продолжить свои дела?

— Когда отдохнёт… Если это то, что я думаю, то… удивительно, что она ещё жива, — тихо проговорил Черносвет.

— А о чем ты думаешь? — поинтересовался Олег, выразительно выгнув тонкие брови.

— О Голодном Пятне, — вздохнул чёрный маг. — Но может ни одно оно. Бедная Нокре Манта. Как она с этим живет?

— А что это такое? — поинтересовался Виктор.

— Настоящая гадость, пожирающая человека изнутри. Или что-то такое подобное. Читал о нем когда-то, — губы Черносвета презрительно изогнулись.

— Олег, поможешь, — вздохнул Виконт, морща нос.

— Конечно. Если Черносвет сможет приготовить лекарство: он вроде в этом деле мастер, — отозвался тот.

— А я могу чем-нибудь помочь? — потребовал подросток, с надеждой глядя на своего крестного.

— Конечно, — притворно возмутился Виконт. — Пошли, поможешь в библиотеке. Мурена, приготовишь нам ВСЕМ обед… ВСЕМ, ты слышала?

Лучи утреннего солнца пронизывали весь дом насквозь. И даже мрачная кухня сверкала остатками былого великолепия. У плиты возилась Мина, готовя еду. Сладкие ароматы, поднимавшиеся над кастрюлями и сковородками, распространялись по всему дому и будили его обитателей. Мурена сидела за столом, что-то зашивая: к готовке её после вчерашнего обеда решили не допускать.

Виктор снова первым спустился к завтраку и опять притаился за занавесками: ему хотелось многое услышать. Вчера он просидел в библиотеке до десяти часов вечера, а потом его отправили спать, но кое-что он успел заметить: Олег уже не так хорошо относился к Проциону, как раньше, и больше помогал Черносвету, который был как одержимый, разыскивая рецепт.

— Вы ведь та Мина, о которой писал Брэм Стокер? — прервала давящую тишину Мурена, перестав на мгновение шить.

— Да, — вампирша развернулась к ней лицом и решилась быть откровенной. — И с одной стороны я была бы счастлива, если бы всё закончилась, как он написал… Только Д было бы жалко.

— Но ведь тогда вы были бы уже мертвы, то есть вы… хотя вы уже давно были бы мертвы, — игла выпала из её пальцев.

— Да. Я была бы счастлива умереть тогда, не видеть многие из несчастий обрушившихся на мир… И сейчас жили бы мои внуки и правнуки, наверное… Я так отстала от современного мира. Так трудно приспособиться к вечности.

— А почему не получилось, как написал Стокер? — Мурена с каким-то ужасом смотрела на свою собеседницу и с трудом отыскала иглу на сером каменном полу.

— Всё испортил ван Хельсинг… Он был развратным старикашкой. И он убил Люси… ещё до того, как она стала… стала вампиром. Она ведь умоляла Д сделать её такой, какой стала я. И он даровал её вечную жизнь и бессмертие. Думаю, Ван Хельсинг, судя по всему, хотел того же. Да, и мало кто откажется жить долго и при этом не стареть. В общем, он убил Люси, — и что-то ещё добавила на румынском.

— Вы его ненавидите. Но за что? И кто Люси?

— Она была моей подругой… и ещё она была очень одинокой… Люси обогнала свое время — ей следовало родиться позже, — Мина тяжело вздохнула: это явно были её самые тяжелые воспоминания их тех, которые хочется навсегда забыть. — Тогда женщина была обязана рано выйти замуж (в восемнадцать лет ты уже старуха) и к тридцати годам у неё было ни как не меньше двух детей, если она переживала роды. Тогда многие умирали родами. У женщины был только дом и дети, и полная зависимость от мужа… во всём.

— Да, не так уж и весело… Совсем ни то, о чём писали в книгах авторы того времени, — задумчиво протянула Мурена.

— Они все большей частью были мужчинами.

— Ну, а вы? И у вас было тоже?

— Не совсем. Мы с Джонатаном были помолвлены. Я полюбила другого, но помолвку тогда была почти невозможно разорвать… Тем более было немыслимо, чтобы это сделала девушка. У меня не было родителей, а опекуны души не чаяли в Джонатане: у него ведь было блестящее будущее. Чувства… мои чувства… не имели значения. «Верный Джонатан», — в голосе Мины зазвучала обида, — так он подписывал свои письма… Это было не так, но в девятнадцатом веки мораль была совершенно другой: мужчинам многое позволялось… А я хотела быть с Владом. Я поэтому и выпила кровь вампира, чтобы умереть в том, человеческом мире и «жить под сенью смерти», так говорил Д. Думаю, он и Люси предупреждал.

— И что с вами было потом? — Мурена вытянула вперёд шею, как чересчур любопытный гусёнок.