Игорь Бер - Лето испытаний [СИ]

Рональд держался за грудь, словно его беспокоило сердце, при этом не отводил пристального взгляда от тела своего сына. Он попросил, чтобы Генри положили на его кровать, на которой в эту ночь лежал Марк Уотер. Когда Винс и Билл выполнили его просьбу, старик попросил о другом одолжении, чтобы кто-то из них достал из шкафа подушку и подложил ее под голову Генри, наверное, посчитав, что так трупу будет удобнее. Винс не стал перечить старику, а выполнил его просьбу. Поднимая его изуродованную голову, Винс заметил, что от пробитого затылка парня, на простыне осталось кровавое пятно. Винсу Стоуну это пятно показалось схожим с огромным бутоном розы, который окунули в красную краску, а затем оставили им след на простыне. В это время Солнечный Луч открыла окно, чтобы свежий воздух поступил в дом, а вместе с ним впустив и звуки с улицы.

— Он никогда бы такого не сделала! — твердил Рональд Белфаст, со слезами на глазах глядя на мертвого сына. — Он иногда совершал проступки, из-за которых получал от меня нагоняи, но какой мальчишка в детстве был послушным? В остальном был безобидным добрым мальчиком. Домоседом. Часто рисовал и пытался что-то лепить из глины. Возможно, для большинства посторонних глаз его творчество лишь заставило бы усмехнуться, но по мне, он рисовал и лепил куда как лучше чем я в его возрасте, да и в зрелые годы.

Все молча слушали его и не перебивали. Одна только Солнечный Луч, расстегнув жилет Рональда, старалась убедить его прилечь на подушку или же переместиться в кресло с подлокотниками. Старик ее словно и не слышал, находясь в эти минуты далеко в прошлом.

— Он был моей единственной радостью в жизни после смерти Норы. Я посвящал себя его воспитанию, старался чтобы он не испытывал столь сильной необходимости в материнской заботе и ласке, а также сам защищался таким образом от угнетающих мыслей о потери. Мы спасли друг друга. — Рональд скривил губы и повел левым плечом, которое сковало ноющая боль. — Теперь я потерял окончательно смысл этой жизни.

— Кевин, принеси стакан воды, — попросила Солнечный Луч.

— Не нужно имен! — нервно изрек Марк. — Я сам принесу.

— Не стоит, — остановил его Кевин, направляясь на кухню за водой.

— Тавв, у вас проблемы с сердцем, вы это понимаете? — попыталась докричаться до старика женщина. — Вы должны успокоиться и прилечь.

— Неужели я был настолько плохим отцом? Почему я не смог объяснить ему что есть «хорошо» и «плохо»?

— Я слышал, что при сердечном приступе стоит громко кашлять, — произнес Винс Стоун.

— Это хорошая идея, — кивнула Солнечный Луч. — Глубокие вдохи и кашель, помогут насытить живительной силой воздуха тело и заставят работать сердце.

Рональд Белфаст, наконец, послушал их советов и принялся громко кашлять и уже спустя пару минут ноющая боль в груди начала отступать, а морщины на его лица разгладились настолько, насколько это было возможно в его возрасте. А выпив воды, он окончательно успокоился и прикрыл глаза. Солнечный Луч помогла ему прилечь на подушку, после чего с облегчением выдохнула.

— Его жизни больше не угрожает опасность? — поинтересовался Билл Тейт.

— Об этом еще рано говорить, — ответила Солнечный Луч. — Сейчас ему нужен покой и круглосуточный присмотр.

— А с ним, что делать? — спросил Альберт шепотом, кивнув в сторону тела Генри Белфаста, который выглядел скорее как утопленник, из-за долгого пребывания в воде. — Не стоит его оставлять здесь, в той же комнате с отцом. Это может плохо повлиять на его и так не слишком крепкое здоровье.

Задавая свой вопрос, Альберт обращался в первую очередь к Марку Уотеру, видя в нем не только личность, наделенную огромной силой, но и лидера всей троицы. Марк это прекрасно понимал и надеялся, что пиетет, который тот испытывал в его адрес, не приведет к нежелательным последствиям, что, в свою очередь, могло плохо закончиться для самого Альберта. Уотер надеялся, что их ночной разговор был полностью усвоен молодым парнем.

— Пусть остается здесь, — произнес Марк. — Просто заверните его тело в простыни плотнее, чтобы старик не видел его лица при пробуждении.

Альберт кивнул и принялся вместе с Винсом за дело. Билл Тейт огляделся по сторонам и только сейчас заметил, что в доме не было его брата.

— А где Франс? Он что, не вернулся назад вместе с нами?

— Скорее всего, остался на улице, — пожал плечами Альберт, накрывая лицо Генри белой материей. — Наблюдает за работой братьев Анку.

— Рад, что этого предателя нет сейчас рядом, — процедил сквозь зубы Винс. В отличие от остальных членов распавшейся банды, он все еще не простил Франса. Альберт не держал больше на старшего Тейта зла, пусть об этом и не говорил открыто. А вот Билл уже совершено забыл о тех днях, что провел взаперти в ожидании смертной казни и теперь любое грубое высказывание в адрес своего кузена воспринимал очень болезненно.

— Выбирай слова, Стоун. Мой брат доказал, что он хороший человек, когда сел вместе с нами за стол во время ритуала вызова Анку.

— И, по-твоему, это снимает с него клеймо предателя?

— Успокойтесь вы оба, — встрял в их набирающий силу спор Альберт. — Сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений.

— Вы как хотите, а я пойду искать брата. — Билл Тейт поправил ворот своей дорогой, но уже далеко не чистой, рубашки и направился к выходу.

Альберт попытался его остановить, но Билл ничего не хотел слышать. Оскорбительные слова в адрес Франса он принял слишком глубоко к сердцу. Его брат не заслуживал такого обращения к себе. Он доказал, что ему можно было доверять, и он полностью искупил свою вину пролив свою кровь во время вызова Анку. Для него Франс еще с ранних лет был примером для подражания и пусть он иногда совершал поступки, которые для Билла были не всегда ясны, он искренне верил, что его действия имели оправдания и объяснения, пусть он сам, как и многие другие, не видели всю глубину его задумок и просчетов на несколько шагов вперед. Даже его поступок, который привел его, Альберта и Винни за решетку наверняка мог быть объяснен Франсом, но ведь ему не дали сказать и слова. Стоун просто накинулся на него с кулаками, не дав Франсу ни единого шанса отстоять свое честное имя. Что же, когда все закончится, его кузен обязательно даст всему свое объяснение и тогда Стоун будет обязан извиниться перед ним. Да и сам Билл попросит у брата прощения, хотя бы за то, что изначально и сам поверил в предательство. Теперь же он сам чувствовал себя предателем.

Он вспомнил историю из их совместного прошлого, когда Франс ранним утром наведался в особняк своего дядьки и тетки и позвал Билла на улицу. Билл с радостью откликнулся на это предложение, ведь судя по сияющему от радостной улыбки лицу Франса, тот этой ночью долго не спал, придумывая некий сногсшибательный план по времяпрепровождению нового дня. Быстро одевшись, Билл поспешил с Франсом в сторону земель их соседа Родерика Пир Сай Галлахера. У касса Родерика было много коней известных своей быстротой и грацией во многих губерниях. Минимум раз в три года именно его кони выигрывали престижные турниры, а его мерин Барр считался самым дорогим скакуном во всей губернии Варбор. Они незаметно вошли на земли Галлахера и, прячась за деревьями и кустами, дошли до самой конюшни. Дождавшись пока охранник отлучится, они вошли внутрь и оказались в настоящих лошадиных хоромах. Отцы Франса и Билла тоже держали коней, их было около двух десятков, половина из которых были куплены у касса Родерика. Но у самого Галлахера конюшня была в пять раз больше, и коней было не меньше сотни. Они беспрепятственно прошли через фуражное помещение, сбруйную и инвентарную, а вот в самой конюшне было много работников, которые были полностью поглощены своей работой, а потому не заметили мальчишек, которые решили прокрасться к нужному им коню через денники остальных. Барра в тот день они так и не увидели, по той причине, что Билла поймали. Многие лошади, почувствовав их присутствие, забеспокоились и один из работников конюшни их заметил. Франсу удалось скрыться, а вот Билла поймали практически без труда. Он пытался вырваться, но когда у него это не получилось, то заплакал. Конюх, поймавший его, сказал, что он отведет его к хозяину, а уж тот свяжется с его, Билла, родителями и расскажет о его проступке. Родители Билла, в особенности отец, были очень суровыми, а потому мысли об их гневе испугали мальчишку не на шутку. Но все мольбы и просьбы отпустить его совершенно не разжалобили толстокожего конюха. Они вышли из конюшни, после чего он потащил Билла в сторону особняка Галлахера и тут Франс выскочил из-за кустов и сильно толкнул конюха в спину. Тот упал на землю с диким злобным криком. Франс крикнул Биллу, чтобы он бежал изо всех ног и сам поступил так же. Билл бежал прочь от дома Галлахера изо всех сил, стараясь не отставать от Франса и спустя несколько продолжительных минут интенсивного бега, они покинули земли касса Родерика.