Игорь Бер - Лето испытаний [СИ]

Эллин Томин, в свою очередь, больше никогда не отважится на столь безрассудное приключение, которое она совершила в свои шестнадцать лет. В двадцать, по настоянию своей матери, она выйдет замуж за сорокалетнего владельца хлопковой плантации. А в двадцать два станет матерью двух близнецов, что окончательно заставит ее забыть не только про свой бунтарский нрав, но и о любви к Малкольму Клемментсу, посвятив в дальнейшем свою жизнь семье, мужу и детям. В тридцать пять лет, спустя три года после смерти своего первого мужа, она выйдет замуж вторично за человека не столь высокого статуса как она, но владеющего достаточно перспективной газетной редакцией, которая будет расширяться из года в год и приносить их семье не малые деньги. По воле судьбы ее второго мужа тоже будут звать Малкольмом, но Эллин будет верить в то, что вышла она замуж по любви, а не из-за имени своего избранника, ведь в тридцатипятилетней женщине мало что останется к тому времени от юной Эллин Томин, которая больше всего на свете в юные годы мечтала о любви и приключениях.

В свою очередь, шериф Сид Рассел был застрелен спустя три дня, после казни Билла Тейта. Произошло это в обычный солнечный день, ни чем не отличающийся от других. Он как обычно проснулся утром в своей постели и, прежде чем подняться на ноги, посмотрел на другую сторону постели и, на короткое мгновение ему даже удалось увидеть призрачные очертания тела своей жены, лик которой смешивался с утренними лучами солнца. Стоило светлому и улыбчивому призраку раствориться в воздухе, он встал с постели и оделся, а затем принял завтрак — молоко с ржаным хлебом. Когда он отправился на работу, у дверей офиса его ждал Малкольм Клемментс, лицо которого было синим от побоев, губы были опухшими, а из-за искривленной носовой перегородки он вдыхал воздух через нос с неприятным клокочущим звуком. Шериф даже не поздоровался с ним, но Малкольма это явно не огорчило, он принялся просить шерифа взять его обратно в свои помощники. Шериф Рассел был не приклонен, он больше ничего не хотел слышать о Клемментсе, предложив ему в дальнейшем держаться от дверей офиса и от него самого как можно дальше. Шериф Рассел открыл дверь и успел сделать три шага, когда Малкольм Клемментс выхватил свой револьвер и послал три пули шерифу в спину. Сид Рассел скончался в течение одной минуты, сам не понимая, чувствует он радость от своей смерти или все же злость. Когда жители Конвинанта нашли его бездыханное тело, Малкольм уже мчался на всех порах на коне в неизвестном даже ему самому направлении, оставив Конвинант далеко позади себя.

К концу месяца Жизни — или же к началу сентября по нашему времяисчислению — Зрелый Мир продолжал жить своей обычной жизнью, которая была ничем не примечательной для повествования, а посему его историю можно подвести без сожаления к концу, с наведением последнего штриха.

Пустыня Мораэль была самой большой пустыней во всем Зрелом Мире, расстилающаяся на огромной территории земель, которые не принадлежали ни одной из губернии. Вот уже много лет ее считали проклятой и опасной для жизни. Большая часть дилижансов и людей пропадали в ней навсегда. Ходили слухи, что причиной тому были духи умерших, которым не нашлось место на Земле Мертвых или даже твари с тех же Земель, которым удалось сбежать из-под присмотра Харона. Но, причина заключалась в том, что сотню лет назад эти места облюбовал сам Вихрь. Он сторожил эти земли как собственные владения, напуская смерчи и каменный град на тех, кто слишком близко приближался к его излюбленному месту для медитаций. Именно в это место он и перенес Пожирателя, чтобы получить от него нужные ему ответы и поступить с ним по справедливости.

Пожирателя-Тифа-Фостера отбросило в песок и он, прежде чем остановиться, покатился кубарем, сделав три оборота. В рот, глаза и уши забился песок. Будь он простым человеком — это бы доставило ему немало хлопот, но для бессмертного колдуна все прошло практически незаметно. Он очень быстро поднялся на ноги и огляделся по сторонам.

Он находился в ровной и бескрайней пустыне, открытой всем ветрам. Песок под его ногами был серовато-красного цвета и по плотности лишь немного уступал озерному песчанику. Прямо перед ним кружился вихрь, который создавал воронки под собой, поднимая вверх песок. Вскоре вихрь стал полностью плотным и приобрел человеческие очертания. Стоило колдуну в желтом обрасти плотью, как он незамедлительно приблизился к Пожирателю и схватил его за горло.

— Что за игру ты ведешь?! — прокричал Вихрь, требуя объяснений.

— Я делал то, что вы от меня просили! Пытался наставить на путь истинный Водолея, — принялся оправдываться Пожиратель, понимая, что Вихрь без проблем может его убить, ведь именно он был тем, кто даровал ему новую жизнь. И для этого ему не нужно было знать истинное имя Фостера.

— Как? Пытаясь убить Пришельца, приняв облик моего брата?!

— Нет, Вихрь, зачем мне убивать Кевина? Я, как и вы, хочу попасть в Мир Вечности и бросить вызов Океану Надежд!

— Не ври мне! — хватка Вихря стала еще сильнее, и Фостер почувствовал, как его горло начало сужаться, а вместе с тем он начал терять свои силы. — Я появился как раз в тот момент, когда ты был готов убить Пришельца. Водолей оказался прав насчет тебя — ты жалкая крыса, не знающая чести и благодарности. Он предупредил меня о твоих намереньях и сам пришел ко мне. Увидеть его перед собой для меня стало настоящей неожиданностью. Вначале я не поверил ни единому его слову, но он оказался прав! Так какую же ты игру затеял?!

— Я просто хотел внести ценный вклад в наше дело, — прохрипел Пожиратель. — Без Марка Уотера у нас гораздо больше шансов на успех. Он нам не нужен. Его лучше отстранить от дела и, если это возможно, то лучше просто избавиться от него навсегда, после чего найти ему замену, так же как вы ее нашли Пожирателю в моем лице.

— Скорее мы тебе найдем замену, чем ему!

— Да что я такого сделал?! — возмутился Фостер. — Не я убил первого колдуна в красном, а он. Где гарантии, что он не поступит точно так же с тобой и Жнецом?

— Это тебя не должно волновать!

— Но меня это волнует!

— Это ненадолго. — Вихрь приложил вторую руку к голове Пожирателя и сжал пальцы, которые начали медленно входить в плоть его оппонента.

— Погоди! Нет! Не надо! Стой, Джон!

Вихрь замер в недоумении.

— Как ты меня назвал?

— Твоим истинным именем. Я назвал тебя Джоном. Джоном Гринфилдом, приятель. — Несмотря на жуткую боль Пожиратель нашел силы для улыбки.

Вихрь отпустил его и сделал пару шагов назад на окоченевших ногах. Его тело, желтый балахон и даже мрак под капюшоном начали меняться, быстро и необратимо покрываясь трещинами, превращаясь в песок. Какое-то время, его желтый балахон еще трепетал на горячем пустынном ветру, но спустя пару мгновений тело и одежда полностью затвердели, превратив его в обычную песочную скульптуру, от которой ветер отламывал маленькие песочные кусочки. Пожиратель какое-то время пристально разглядывал то, что осталось от Вихря, не скрывая своего удовольствия, после чего помог ветру окончательно сравнять фигуру с песком, что лежал у него под ногами. А спустя еще одно мгновение он снова лежал на песке, скрюченный от мощной волны боли, которая накрыла все его тело. Он кричал и судорожно бился в конвульсиях. Его тело то вспыхивало огнем, то гасло. Казалось, боли не было предела. И с этой болью он чувствовал, как уходит часть силы, к которой он даже толком еще не успел привыкнуть и познать ее. В это же самое время то же самое испытывали остальные Темные, но Пожирателя это мало успокаивало. Ему гораздо было обиднее осознавать, что он потерял часть силы, которую уже не вернуть назад без помощи Океана Надежд.