Евгения Кретова - Посох Велеса

Из-под ног то и дело выскакивали мелкие серые лягушки с коричневыми пятнышками на тощих спинах или испуганные мыши, беспокойно гомонили полевые жаворонки, потревоженные человеком.

— Ну, как тебе наш мир, сказывай! — Ярослава, наконец, успокоилась и расправила плечи. Кажется, сейчас она уже не опасалась быть замеченной и начала говорить «в голос».

— Здорово, — Катя улыбнулась, подбирая слова так, чтоб не обидеть — все-таки они очень разные с Ярушкой. — У нас так многие живут, в деревнях. Тоже деревянные дома, хозяйство, воду из колодцев носим.

— За столько лет ничего не изменилось, что ль?

— Ну, как не изменилось, — Катя уклончиво улыбнулась и пожалела, что не успела захватить телефон, вот бы сейчас Ярославе показать фотографии ее школы, дома. Да и города, конечно. — Города у нас большие теперь, каменные дома, в них много-много квартир. Вот у вас дороги в Тавде деревом уложены, а у нас сейчас смесь специальную делают, асфальт называется, — Катя улыбнулась, вспомнив здоровую дыру, появляющуюся каждую весну напротив входа в ее подъезд. — Только, похоже, у вас все же лучше.

— А еще что? Ты про новое сказывай, чего у нас еще нету!

Катя отбилась от здоровой мухи, назойливо вертевшейся перед носом.

— Вот вы в телегах и верхом передвигаетесь, а у нас много уже всего понапридумано. Есть и автомобили — это такие телеги с механическим двигателем, в котором спрятана сила многих-многих лошадей, есть самолеты — они как птицы по воздуху летают. Есть поезда, они по специальным полозьям — рельсам передвигаются. А еще есть электричество — это такая штука, которую еще не придумали, вроде твоего светового шара, только свет по проводам течет, как вода. И пользоваться им могут все подряд, не только волшебники…

— Чудно, — Ярушка задумчиво сорвала травинку.

— Ну, да, наверное. Хотя, чудес здесь больше будет, один дом бабушки Могини чего стоит, то расширяется, то уменьшается, то сам с собой разговаривает, словно живой, — она опасливо взглянула на спутницу. — Яруш, а как твой световой шар работает?

Ярушка рассмеялась:

— Это ж светлый морок! — воскликнула она. — Только самый-самый простой.

— А что за морок такой?

Ярушка хохотнула:

— Вот у вас, в будущем, слово «заморочить» есть? — Катя кивнула. — Что означает?

— Ну, запутать, смутить…

— Вот и здесь что-то похожее. Есть темный морок, есть светлый. Все, что ты вчера видела — это все через Темный морок делается. Он, наш, живой, земной. Он с нами от рождения и до смерти. Он — друг нам. И его много-много. Это самая простая сила, она повсюду, и вызвать ее могут, почитай, что все. Он вызывает сумрак — тушит свет, звуки и голоса. Нам надо было секретно поговорить, вот я его и призвала…Он подходит для всего тайного, скрытого. Его используют знахари при излечении тяжелобольных.

Она задумалась.

— А светозар — та самая сфера, про которую ты спрашиваешь, — она из Светлого морока к нам приходит, только света особого, не жгучего, не жалящего.

Катя кивнула, но ничего особо не поняла. Ярослава глянула на нее, хмыкнула — догадалась:

— Катя, тебе иногда в голову приходят идеи?

— В каком смысле?

— Ну, будто сидишь-сидишь в потьмах, а потом, р-раз, — она подпрыгнула, — и идея?

— Бывает, да…

— Так вот мой светозар — это такая идея, только не в голове, а рядом!

Катя искоса посмотрела на Ярославу. Вспомнив, как вчерашняя световая сфера любопытно вертелась вокруг них, ей стало понятно, какие идеи приходят в голову ее новой знакомой.

Она улыбнулась.

— Получается, есть светлый и темный морок. Так?

Ярослава кивнула, перепрыгнула через корягу — они уже вошли в лес, все дальше удаляясь от Тавды.

— Не только. Есть еще Черный морок, он — чистая тьма. Со Светлым мороком они находится по ту сторону жизни. И даются не каждому. А кому даются, — Ярушка добавила совсем тихо, — не поймешь, дар это или проклятие.

— Это как?

— Больно многим жертвовать приходится, вот как.

И она постаралась поменять тему разговора:

— Мне Темный морок нравится! И мне думается, тебе, к примеру, не больно сложно ему выучиться.

Глаза у Кати округлились от удивления:

— Это с чего это тебе так думается?!

— А больно ты любопытная! — и она легко толкнула подругу в бок. Катя слетела с дороги, с силой треснувшись о ветку черемухи. — Давай, попробуем!

— А как? — у Кати уже руки зачесались от любопытства и желания попробовать что-то волшебное. Сама мысль, что у нее может выйти нечто похожее на вчерашние Ярушкины туманы, волновала… Это все равно, что получить заветное письмо с зеленой печатью в день одиннадцатилетия.

Ярушка тем временем остановилась, огляделась по сторонам.

Они дошли до небольшой полянки, усыпанной, словно горохом, яркими ягодами спелой земляники, стыдливо выглядывавшей из-под лучистых листиков. Вокруг — молодые сосенки да елки, посреди — здоровенный пенек, на котором белки рассыпали объеденные шишки. Ярушка расчистила его и присела.

— Ну вот, погляди, — она показала на тень от высокой сосны, — видишь эту тень? Попробуй ее позвать да оживить. Ну, придумай, как она движется, представь.

Катя уставилась на длинное темное пятнышко на траве.

От натуги у нее вспотели ладони, и засосало под ложечкой. Она очень старалась придумать, как этот маленький кусочек сумрака отделится от сосны и заживет своей собственной жизнью, заскользит к ней по земляничному ковру. Даже зажмурилась, чтобы легче представлялось.

«Допустим заживет он как… как заяц!» — подумалось легко. — «Почему заяц?»

Наверно потому, что, как и многие дети нашего времени, живущие в городах далеко от реальной природы, она с трудом представляла себе животных. Нет, она, конечно, знала, как выглядит лось или, скажем, медведь. Но в целом, так сказать. Примерно.

А вот зайца видела — познакомилась с ним в контактном зоопарке.

Задание, которое ей дала Ярушка, Катя поняла именно так — представить что-то живое, при чем, конкретное. И ей подумалось вот про зайца, которого она кормила капустой, пушистого, с нежной серой шерсткой, длинными смешными ушами и черным влажным любопытным носом.

Она зажмурилась и представила того милаху перед собой.

— Ого-го!!! — услышала Катя у себя за спиной и резко открыла глаза.

У корней высокой сосны промелькнули длинные серые ушки, показался носик-пуговка на маленькой пушистой мордочке. Он нервно трепетал, изучая окружающие запахи, и, видимо не найдя ничего опасного, нечто круглое выскочило из-под корней.

Это был обаятельный, пушистый серый заяц со смешным куцым хвостом и длинными ушами, прижатыми к спине! Его шерстка серебрилась на солнце, окутываясь, словно дымом от костра, легким серым облаком.

Он еще раз огляделся по сторонам, внимательно посмотрел глазками-пуговками на Ярославу, потом на Катю, подошел к самым ее ногам, и уселся на задние лапки и смешно приподнял передние.