Беттина Белитц - Поцелуй шипов

— Он был там, на скалах, когда убили моего отца?

— Нет.

Снова по моему телу пробежала дрожь. Я выдохнула, словно произнесла молитву благодарности. Колина там не было. Этот ответ тоже придал мне стойкости. Нет причин не верить Морфию. Так же, как он мог смотреть сквозь меня, так и я могла смотреть сквозь него — не потому, что была на это способна, а потому, что он мне позволил. Его мысли были для меня открытой книгой. Поэтому я слышала также отеческую улыбку в его словах и воспоминания, когда он говорил о Колине. Но также явно я слышала предусмотрительное, спокойное уважение, когда он говорил обо мне. Он знал что-то обо мне, что от меня самой было скрыто, и о чём я боялась узнать. Но я должна, чтобы понять, почему Анжело нацелился на меня и повлиял на всю нашу семью своими коварными уловками. Я не могу больше прятаться. Я не хотела смотреть на себя в зеркало, а также не находила мужества ощупать лицо, даже к волосам не хотела прикасаться, но не могла дольше бежать от правды.

— Что это? — Мой голос был теперь только ещё дуновением, которое потрескивая, отразилось от стен пещеры. — Что его приманило?

Морфий ждал, пока я встану перед ним на колени и посмотрю ему в глаза. Потом взял меня за руки, положил себе на колени, удерживая их, как будто ожидал, что я убегу прочь, как только узнаю. Но я не могла. Да в этом и не было бы никакого смысла. От себя невозможно убежать.

— Ты никогда не думала над тем, как мы возникли?

— Думала, — тут же ответила я. — Но это похоже на то, как размышлять над тем, где кончается вселенная. Это не приносит никакого удовольствия. Это ведь не могли быть Адам и Ева, не так ли? Моя ирония была неуместна, но я хотела наконец знать, что со мной такое, а не выслушивать непрошеный урок.

— Людей превращают в Маров, это я знаю, — всё же послушно застрочила я мои ограниченные познания, когда Морфий продолжил молчать. — Мар атакует человека и инициирует метаморфозу, чтобы создать нового Мара, или же он настолько голоден, что это получается случайно. Правильно? Хорошо, правильно, вижу, что правильно. Но тогда, когда-то должен был появится первый Мар. Так сказать, Промар. Он и начал всю эту чепуху.

Снова в глазах Морфия отразилось море, хотя ночь стала непроглядной. На самом деле я даже не должна была их видеть, не то чтобы ещё и цвет различать. Его глубокий взгляд умножил мой страх.

— Существуют архетипы. Один из них был первым. Они существовали тогда и существуют сегодня. Это в них заложено. Есть два варианта таких архетипов. У одних мало чувств, внутри они словно высохли и в какой-то момент решают похищать чувства, чтобы вновь быть в состояние ощущать и переживать.

— А другие? — прошептала я.

— У других слишком много чувств — гнев, зависть, страх, тоска, сострадание, грусть, любовь, печаль — и они больше не могут их выдержать. Поэтому они решают забыть эти чувства, заморить самих себя голодом и впитывать в себя только лишь чувства других людей, в определённых дозах и по расчёту. Для обоих архетипов это только вопрос личного решения, остаться человеком или стать Маром. Часто достаточно просто искать близости с Маром, принять участие в другой жизни и решение против самого себя. Что ты думаешь, моё дитя? От какого архетипа берут своё начало самые жестокие, жадные и могущественные Мары?

Мне не нужно было думать долго.

— От тех людей, у которых слишком много чувств.

Слишком много чувств, не мало. Как у меня. Так как они теряют над собой контроль, когда похищают, потому что что-то в них желает вернуть интенсивность собственных эмоций, хотя они ненавидели её. А мечты, сны и чувства других существ, даже после самого жестокого хищения, не могут заменить то, что когда-то возникало в их собственной душе. Они никогда не насыщаются, никогда не находят удовлетворения, всегда подгоняемые, всю вечность.

— Нужно только принять решение?

— Для тебя, да. — Морфий больше не двигал губами; наши тела вновь нашли свою гармонию, так что ему не нужно было говорить, чтобы я могла слышать. Может быть это была вовсе не его заслуга. А моя. — Единственное, ясное решение, полная готовность отдаться Мару, который хочет перетянуть тебя на свою сторону, твоё «да» за бессмертие и дорога назад закрыта. Если человечность однажды потеряна, невозможно вернуть её назад.

Со мной это почти случилось. Я уже забыла, что у меня есть мать и отец, забыла моих друзей, забыла Колина. Или я уже Мар? Уже всё произошло?

— Я ещё могу вернуться? — Теперь я радовалась тому, что Морфий держит мои руки в своих и что я чувствую его рядом. — Могу ли вообще ещё принять решение?

— Ты приняла решение, приехав сюда. И ты принимала решения раньше, снова и снова.

Да, принимала. Воспоминания о моих решениях пронеслись мимо как облака. Я приняла решение держаться Колина, когда отец оказывал на меня давление. Я решила рискнуть жизнью всех нас и любовью, послав Колина в сражение с Францёзом. Я решила вернуться на Тришен, чтобы встретиться лицом к лицу с моими воспоминаниями. Я решила отдать Тессе последний антибиотик, хотя сама возможно была смертельно больна. Но моё решение приехать сюда возникло из-за мысли, что телефонный звонок имеет что-то общее с метаморфозой. Пристыженно я опустила веки. В тот момент я даже не могла вспомнить, что Морфий звонил мне уже два раза, всегда ночью, и что я на самом деле знаю его голос. И всё-таки — когда Анжело внезапно оказался позади, мне стало не по себе, хотя я не догадывалась какая в этом причина. Змея, однако, почувствовала мой дискомфорт. Она убедила меня не терпеть его дольше в доме. А я, в свою очередь, послушалась змею. Это не было мыслью, а только лишь слабой, необдуманной интуицией.

— Возможно он отведал твои сны в прошедшие дни и недели, — проникли мысли Морфия в моё испуганное молчание.

— Нет, не отведал, — ответила я решительно. Я перестала спать, хотя это и не было принятым мной решением, это случилось само по себе. Он бы не смог этого сделать. Также днём и во время наших ночных рейдов этого не произошло. По крайней мере то, что Колин похитил мои воспоминания, имело и хорошие стороны: благодаря этому опыту я знала, что чувствуешь, когда это начинается. Требовалась близость, которую мы никогда не разделяли с Анжело, но о которой я постоянно мечтала. И, по всей вероятности, эта тоска ещё больше разжигала его. Но без сомнения он каким-то образом оказал на меня влияние. Это Марам под силу, даже когда не спишь.

От отвращения я сжала губы, испытывая его не только к нему, но прежде всего к себе. Я архетип, избранная. Не требуется пролитие крови, чтобы осуществить превращение. В боли нет необходимости. Нужна только моя воля уйти из этого мира. Морфию не нужно было намекать или даже говорить прямо, я и так знала, что он скажет: требовались моё решение и самоотверженность, да физическая близость. Я должна была переспать с Анжело. Этого он ждал. Чтобы я умоляла его переспать со мной. И тогда, во время близости, он бы проник в мою душу и закончил метаморфозу. Я бы этого даже не заметила.