Бернхард Хеннен - Вторжение драконов. Последняя битва

Разъяренный Нодон обернулся. Он не потерпит… Солайн поразительным образом изменился. Рот его был широко открыт, и чужой голос звучал откуда-то из глубины, но ни язык, ни губы эльфа не шевелились. Глаза его закатились, был виден только белок.

— Не любишь, когда тебе говорят правду? — насмешливо поинтересовался низкий голос. — Если уйдешь сейчас, мой брат убьет тебя. Ему не нужны свидетели. Он не хочет, чтобы кто-то из эльфов видел, что родит Нандалее.

— Кто ты?

— Разве это так тяжело угадать? Я друг, которому не хочется тебя потерять. Мой брат постепенно сходит с ума. Перестал общаться с нами. Он одержим Нандалее и тем, что она вынашивает. Мне пригодился бы союзник в саду Ядэ. Могу ли я рассчитывать на тебя?

— Я не предам своего повелителя! — решительно ответил эльф.

— В таком случае ты погибнешь вместе с ним! — Голос яростно рычал. — Вернись туда, и ты погибнешь, дурак. Я дюжины раз видел это в серебряной чаше. Тебе наконец пора осознать, кто друг тебе, а кто враг! Твой повелитель, которому ты так предан, твоим другом точно не является.

Солайн обмяк. Глаза его все еще не вернулись в нормальное состояние. Он смотрел в пустоту и казался мертвым.

Нодон опустился на колени рядом с князем. Пульс его был слабым и неровным. Оставить его здесь? Рядом не было никого. У Солайна не было телохранителей и друзей. Одно быстрое движение ножа по шее старика… Кто-нибудь видел их вместе?

Мастер меча поднял Солайна на руки. Какой же он легкий, одна кожа да кости. Эльф решительным шагом направился прочь от берега к большой лощине, туда, где защищенные от сильных ветров были разбиты несколько палаток. Там сидели два великана, каждый из которых обгладывал половинку быка. Неаппетитный звук ломающихся костей в сочетании с варварским чавканьем заглушал все остальные звуки лагеря. Между палатками сновало несколько слуг-кобольдов. На груде недавно содранных овечьих шкур лежал минотавр и жутко храпел.

Во всех палатках уже горели огни, и яркие стены шатров казались похожими на фонарики во время летнего праздника. Шатер Солайна был зеленым, как и простой плащ, который он носил. Нодон пробрался сквозь двойной полог, занавешивающий вход. Внутри догорал огонь в жаровне, прогонявшей мороз. Был здесь еще тяжелый стол с тремя предметами: ящичком из темного лакированного дерева, простым кувшином и миской с тремя яблоками. К столу были придвинуты два стула, а у противоположной стены стояла узкая кровать, на которой в мятых одеялах лежала лысая эльфийка.

Нодон был потрясен. Не ожидал увидеть у Солайна любовницу. Да еще и такую женщину… Эльф растерянно замер у постели. Она была слишком узкой, чтобы в ней могли поместиться двое.

— Твой повелитель вернулся, — негромко произнес он.

Эльфийка потянулась. На лбу у нее была татуировка в виде глаза — на четыре пальца выше переносицы, лишь слегка прикрывавшая уродливую паутинку шрамов. Череп в том месте был слегка вдавлен.

Любовница Солайна открыла глаза. Они были цвета яркого летнего солнца, прорезанные вертикальными зрачками. Она поглядела на Солайна, по-прежнему безжизненно лежавшего на руках у Нодона.

— Он был с тобой нелюбезен? — задумчиво поинтересовалась она.

— А он умеет быть любезным? — вопросом на вопрос ответил Нодон. — Может быть, ты уступишь ему постель?

— Ему не нужна постель, драконник, — она привстала, зябко провела руками по плечам. — Посади его на тот стул с высокой спинкой. Сегодня ведь нам уже не стоит ожидать сражения, верно?

— Твой повелитель потерял сознание. Ему нужно…

— Неважно, в сознании он или нет. Это просто побочный эффект. Просто пришло время. Нужно помочь ему расслабиться, — ноги зашевелились под одеялом. Они двигались настолько жутко и противоестественно, словно состояли из одних только извивающихся мускулов.

Затем любовница Солайна встала с постели. У нее не было ног! Начинал от бедер, у нее было змеиное тело, а выпрямившись во весь рост, она оказалась на две головы выше Нодона.

— Удивлен? — Она улыбнулась, обнажая острые как иглы зубы, — Теперь ты догадываешься, почему он прячет меня, не правда ли? На время путешествия он запирает меня в сундуке Он очень-очень скверный господин.

Нодон изо всех сил пытался совладать с собой. Подобных существ он никогда прежде не видел.

— Ты поможешь мне облегчить его страдания? — Она скользнула к столу, и Нодон невольно отступил на шаг, когда змееженщина открыла покрытый темным лаком ящичек. В нем на темно-красном бархате лежала длинная шпилька из полированной серебряной стали, заканчивавшаяся уродливой широкой головкой, и маленький молоточек, тоже из полированной стали.

— Нужно одолеть меланхолию, опутывающую его разум, — с этими словами она вынула из ящичка инструменты и подняла бархатную подкладку. Под ней лежали потемневшие от времени кожаные ремни, покрытые сеточкой мелких трещин. Несмотря на то что он стоял в двух шагах от нее, Нодону показалось, что он в буквальном смысле кожей чувствует боль и страдания, связанные с этим ящичком.

— Что ты собираешься с ним делать? — Нодон отошел еще на шаг от змееподобной женщины.

Солайн шевельнулся у него на руках.

— Не нужно защищать меня от нее, друг мой. Она не представляет опасности, — голос князя звучал слабо и казался хрупким, словно из тела его выпили все соки. — Она единственная, кто может мне помочь. Посади меня на тот стул, что впереди. С узкими прорезями в спинке.

Нодон не знал, что и думать обо всем этом. Происходящее совершенно не вписывалось в его представление об этом таком невзрачном князе-полководце.

— Она поможет мне, Нодон, — слабым голосом произнес Солайн.

Драконник неуверенно посадил князя на стул. Змееженщина скользнула за высокую спинку.

— Он снова был в тебе?

Солайн кивнул.

— Да. Пришел без предупреждения, — он перевел усталый взгляд на Нодона. — Думаю, почувствовал, что рядом мастер меча. Думаю, он хотел ему что-то сказать.

Нодон не понял ни слова.

— О ком вы говорите?

— О Золотом! Он снова завладел мной. Не знаю, чем я ему так приглянулся. Возможно, значу для него особенно мало.

— Особенно мало? И поэтому он сделал тебя полководцем? — Да Солайн точно спятил!

— Ты не понимаешь, Нодон. Он сделал меня своим орудием. Может появляться здесь посредством меня. Видит моими глазами, если захочет, сможет говорить моими устами.

О подобном заклинании Нодону еще никогда не приходилось слышать. Действительно ли недавно с ним говорил Золотой? Или Солайн пытается просто запугать его таким образом?

— Что, убийца? Не веришь мне? Я что, похож на лжеца? Я князь Аркадийский. Я…

— Спокойно, — женщина-змея мягко опустила руку ему на плечо. — Может быть…