Ольга Голотвина - Переполох на Буяне [сборник]
- Название:Переполох на Буяне [сборник]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2018
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ольга Голотвина - Переполох на Буяне [сборник] краткое содержание
Девять смешных и страшных сказок, две байки пиратского кока и – бонусом! – фантастический рассказ.
Переполох на Буяне [сборник] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Молча стояла неведомая гостья на пороге. Не пожелала хозяину здравствовать, не попросила у бога для него помощи в работе.
Мастер хотел уже спросить неучтивую старуху, зачем она сюда пожаловала. Но женщина опередила его. Вроде маленький сделала шажок – а сразу очутилась у наковальни и положила на нее тяжелую монету с обрезанным краем.
Кузнец всем телом дернулся к наковальне. Это было золото, конечно же, золото, он сразу узнал его, хоть и не видел никогда: кто бы платил ему золотом в этой богом забытой деревне?
Окажись здесь, в кузнице, городской ученый человек, глазам бы он своим не поверил: такая древность глянула бы на него тускло-желтым неровным зрачком. И понес бы тот ученый человек околесицу о неведомых курганах, о гробницах древних царей…
Но не было рядом городского чудака – а кузнецу что за дело до того, откуда взялась монета да какими знаками украшена? Рука его накрыла золотой кругляш, такой холодный на теплой наковальне.
– Что тебе надобно… – начал кузнец, но поперхнулся вежливым словом «матушка», которым величал всех пожилых женщин. Что-то толкнуло в сердце и остерегло: нельзя!
В ответ прошелестело сухо и негромко, словно разлетелся под ветром ворох палой листвы:
– Сделай-ка ты мне, мастер… железные зубы.
За спиной кузнеца сдавленно ахнул мальчишка.
А в душе мастера словно закричал кто-то погибающий: «Ты же понял, кто это! Назови ее по имени! Назови!..»
Но оттягивало ладонь золото, впервые взятое в руку. Но глядели сквозь ребра в сердце тусклые холодные глаза…
– Раздувай горн! – бросил кузнец пареньку. Тот метнулся к рукоятке меха, закачал ее вверх-вниз.
Мастер, словно потеряв рассудок, подхватил клещами сошник, откованный для соседа, швырнул на угли. Впервые портил он добротную работу.
Гостья неслышно отступила на порог и оттуда неотрывно глядела, как раскалялся металл, как смял его молот, как летели искры во тьму, что вползла в кузницу. Смирно стояла – но то было смирение ножа в ножнах.
А с мастером творилось неладное. Он ничего не видел перед собою, он ослеп, черная пелена застила ему глаза, но он не прекращал работы, руки наугад били молотом по железу, а в душе была черная, отчаянная уверенность, что он не испортит работу…
И вдруг все закончилось. Стихли грохот и лязг, руки бессильно повисли, вернулось зрение. И вздрогнула душа: да разве такое можно сделать одним молотом, да еще из обычного сошника?
Две дуги – как распахнутый капкан. А на них – грозные, хищные, острые клыки. Оскал страшнее волчьего…
Почему-то мастер не опустил готовую работу в чан с водой. Жуткая поковка остывала на воздухе, темнела, подергивалась сизым…
Старуха, внезапно оказавшись рядом, протянула руку к наковальне. Кузнец дернулся было предупредить, что поковка горячая, но сдержался, промолчал, без удивления глядя, как сухая легкая рука бестрепетно взялась за темную дугу.
– Хорошая работа, – прошелестела гостья. – За это пока останешься жив. – Скользнула взглядом по сжавшемуся от ужаса мальчишке-подручному, добавила брезгливо: – Ты тоже.
Шагнула к порогу – и тьма поглотила ее… кузнец и не заметил, что уже настала ночь.
А наутро на деревню обрушился мор. Обрушился тяжело и страшно, как град, выбивающий посевы. Не в одном доме – во всех разом заголосили по покойникам.
Деревня гибла. Деревня кричала и выла в агонии. И слепо шатался по умирающей деревне кузнец, раздавленный общим горем. Сквозь стоны больных, сквозь рыдания над могилами мерещился ему лязг железа. Он-то знал, кто вершит пир, пробуя новехонькие, не сточенные еще зубы…
Деревня умерла вместе с осенью. В ночь, когда первый мороз сковал грязь в колеях и выбелил увядшую траву, пошли кузнец с мальчишкой-подручным от дома к дому, факелами поджигая соломенные крыши: людям жилье уже ни к чему, а лихоманке незачем давать приют.
А потом они ушли по звонкой, подмороженной, схваченной инеем тропе в далекий город. Оба молчали, чувствуя, как связывает их смутная и горькая тайна.
В мешке у кузнеца, на самом дне, лежала тяжелая монета с обрезанным краем. Была мысль – зашвырнуть ее с размаху в непролазный малинник… да рука не поднялась: золото же!
Еще лежал в мешке громоздкий кузнечный инструмент. Кузнец не подозревал, что тащит его зря: мастерство свое он оставил в спаленной кузнице. Не знал, что отныне клещи и молот будут беспомощно дрожать в его трясущихся руках, что уйдет за гроши то, что делало его хозяином железа и огня, а гроши будут пропиты – лишь бы залить память о пламени над соломенными крышами.
Не знал он и того, что мальчишка-подручный перережет ему, пьяному, горло за ту самую монету – золото же! – а сам прибьется к лихим людям и сгинет, словно и не жил на свете…
Всего этого не мог себе представить кузнец. Зато знал, что отныне и до последнего мгновения жизни будет звучать в его памяти шелест, залетевший из дальней дали, куда нет дороги человеческой душе:
«Сделай-ка ты мне, мастер… железные зубы».
Шел кузнец, молча казнил себя за жадность и трусость и беспомощно думал:
«Эх, надо было назвать ее по имени! Ушла бы, прахом рассыпалась, мороком развеялась…»
Рассказы Улисса, пиратского кока
Рассказ под Хэллоуин? Всякие духи-призраки, да? Ну, знаю я байку о призраке, охранявшем клад… но кого этим испугаешь? Нас, просоленную матросню? Да мы сами из кого угодно призрака сделаем!
Нет, я про то, что действительно страшно…
Говорила мне гадалка Геката, что в шестой день творения создал господь тварей земных, небесных и морских. (Везде-то она была, сука старая, всё-то она видела, всё-то помнит!) Захотел и дьявол умение испытать. Он тогда еще против бога мятеж не поднял, но дерьма в душонке у него уже хватало. И создал он тварь. Одну-единственную. Но нам, матросам, этого хватает, чтобы костерить дьявола большим и малым морским загибом до тех пор, пока на свете существуют океаны и ходят по ним корабли. Всем нам встали поперек жизни потомки той дьяволовой твари!
Ну, парни уже поняли, о чем я. Конечно, об акулах.
Что призраки? Туман! А вот когда догорали на волнах обломки шхуны «Нож на Испанию»… когда уходили на шлюпке те, кому удалось спастись… когда сгущался вокруг сумрак – наша последняя надежда… Не об испанцах с их пушками думали мы тогда, а о скользящих вокруг треугольных плавниках. Когда я налегал на весло – а оно задевало под водой что-то плотное… или когда днище шлюпки что-то крепко толкало снизу… вот тогда самые отъявленные безбожники припоминали «Отче наш».
И если бы в тот миг к нам через борт шагнул из ночи скелет в треуголке и с абордажной саблей, мы бы сказали ему: «Осторожно, дурак, не раскачивай шлюпку, перевернется же!..»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: