Крис Риддел - Юная леди Гот и роковая симфония

– Я как раз вспоминала, как вечерами, подобными этому, мы с тобой гуляли часами по розовому саду и поверяли друг другу наши мечты и чаяния.

Она накрыла своей ладонью ладонь сына и сжала её.

– Ты тогда был не старше, чем Ада сейчас. Как мы любили наши беседы. Это ведь так важно для ребёнка – одобряющее слово матери, правда, Гот?

Раздался протяжный свисток, и «Гремучий шотландец» выскочил из люка и поехал к столу, таща за собой вагоны с глубокими блюдами, наполненными свежезажаренной картошкой. Замыкала состав вагонетка с солонкой, уксусницами и соусником.

Все накладывали себе сами, когда «Гремучий шотландец» проезжал мимо. Картошка была восхитительна, и паровозик три раза возвращался на кухню, принимая новый груз. Последним рейсом он привез бочонок минеральной воды.

– Вода из Суонси! [9] «Вода из Суонси» бьёт в горах прямо над городом. Её разливает по бутылкам местный житель, желчный бард Дилан, не переваривающий молока – о чём он писал в поэме «Изгнавши молочного беса». Моя любимая! – провозгласила Шипучая леди Кэрол, наполняя стакан и отпивая из него. – Знаешь, милый Гот, мне показалось было, что наш ужин пройдёт пресновато, но теперь я вижу, что ошиблась!

Она обмакнула три салфетки в шипучке и учтиво, но решительно протянула их мадемуазель Бадуа, мисс Хайлэнд Спринг и мисс Малверн. Те неохотно стерли с лиц косметику Vanity Fair – но от их недовольства не осталось и следа, как только они увидели блеск в глазах лорда Гота, взглянувшего на них после этой процедуры. Он обмакнул ломтик жареной картошки в соусник с майонезом и отправил его в рот.

– Мои комплименты повару, – сказал он.

– Благодарю вас, лорд Гот, – ответила Тейлор Вери-Свифт, показываясь из дверей кухни. – Делала что могла. Миссис У’бью отправилась в спальню после того, как обнаружила, что из кладовки исчезла вся капуста и помидоры, а кухарки так ударно потрудились на сборке лепестков, что я сама предложила им пойти на боковую пораньше. А сейчас, если позволите, я бы занялась посудой.

Она послала лорду Готу обворожительную улыбку и повернулась к остальным:

– Доброй ночи, милые леди, доброй ночи!

– Это просто настоящее сокровище! – сказала, просияв, леди Кэрол после того, как Тейлор Вери-Свифт скрылась из комнаты. Затем обратилась к модным леди:

– Ну-с, ежели все закончили, давайте немножко развлечёмся после ужина?

– Да… отличная идея… – рассеянно отвечал лорд Гот, не сводя глаз с опустевшего дверного проёма.

– Да-да-да! – хором отозвались модные юные леди.

– Я продекламирую любимую поэму лорда Гота, «Поэму о старом тюфяке» – морском волке, который предпочитал покой, – заявила мисс Малверн.

– А мне птичка напела, что лорду Готу нравятся тирольские песни с йодлями. Вот я и спою такую песню, «Песню робкой зверушки», – заявила мисс Хайланд Спринг, подмигивая Аде.

– А я исполню импровизацию на тему танца в деревянных башмаках, – подхватила мадемуазель Бадуа, приподымая подол своего платья, под которым обнаружилась пара настоящих деревянных клогов, оставшихся от Адиной гувернантки-француженки.

– Отличная программа! – бодро воскликнул сэр Сидней Харбор-Бридж.

– А я и не подозревала, что тебе нравятся эдакие вещи, – обратилась леди Кэрол к сыну.

– И я не подозревал, – ответил тот, насупившись.

Ада и Эмили хихикнули.

Ада призвала к порядку собрание Чердачного клуба – что, по мнению Эмили, которая знала толк в таких вещах, и значило начать собрание. Члены клуба расселись на старых угольных мешках, набитых сушёной фасолью и расставленных вокруг стола, сделанного из ящиков из-под фруктов. Дело происходило в, как и подсказывало название, самом большом чердачном помещении Грянул-Гром-Холла. Все, кроме них, давно были в постелях, а луна освещала собрание через маленькое чердачное оконце. Ада воздела над головой большую деревянную ложку – что значило: заседание Чердачного клуба начинается. Артур Халфорд, Руби-буфетчица, трубочист Кингсли и брат с сестрой Брюквиджи оборвали болтовню и повернулись к Аде.

– Я думаю, нам надо поговорить о Готстоке. Боюсь, он окажется не таким успешным, как мой отец надеется, – заявила она, озирая остальных членов клуба. – Мальзельо что-то замышляет. Отец велел ему нанять лучший оркестр, какой он только сможет найти. Готсток должен начаться завтра, а об оркестре ни слуху ни духу.

Артур Халфорд поднял руку, и Ада вложила в неё деревянную ложку в знак того, что говорить будет он.

– Правильно ты беспокоишься, – сказал он. – Все приглашения приняты, палаточный лагерь будет полон. Все рассчитывают услышать, как играет великолепный оркестр, а не как поют отшельники. Как бы громко те не пели. Мы с Кингсли наслушались, пока с громнетскими колодками возились.

Трубочист Кингсли схватил ложку, которую передал ему Артур, и продолжил: