Александра-К - Тиннар [СИ]

— Нам лучше уйти — не нравится мне тут. И эти люди очень не нравятся. Какая-то опасность…

— А ты боишься людей? — темный эльф отдохнул и взялся за старое — язвить и колоть злыми словами.

— Нет, конечно. Но я не хочу стычки прямо в таверне — это опасно для людей, да и магию в таком месте не применить — преимущества всегда на стороне меча.

— Пойдемте в комнату, поздно уже, да и завтра рано выезжать — до долины еще два дня пути, надо будет до ночи доехать до следующего постоялого двора, — Эриндел встает первым, оставляет на столе пару монет.

Возвращение в комнату — в строго соблюдаемом боевом порядке — Аллеур в середине, по бокам — старшие. Тиннар и Эриндел встали так ненамеренно — сказывается привычка частых совместных стычек — слабый ставится в середину, под защиту более сильных. А предчувствие беды все сильнее гложет метаморфа. Даже Аллеур что-то чувствует и немного притихает. Правда, ненадолго. В комнате ему становится скучно, метаморф и светлый эльф опять сидят со своими картами, из комнаты не выпускают, и он слоняется с тоскливыми вздохами, пока Тиннар, уже озверев от постоянного хождения Аллеура по комнате, не достает ему из своего дорожного мешка небольшую книгу в потертом кожаном переплете:

— На, почитай, это про магию метаморфов…

Темный эльф сердито фыркает, но книжку берет. Пристраивается около камина, поджимает ноги в кресле. Картинки, какие красивые картинки — книга детская, предназначена для обучения детей метаморфов. Но мальчишка внезапно увлекается чтением и притихает наконец. Тиннар затаенно улыбается и украдкой посматривает в его сторону — освещена только часть щеки и висок. Тени от длинных ресниц пятнают серебристо светящуюся кожу лица. Внимательные глаза опущены, их не видно за прядями опустившихся на висок волос. Неосознанно почувствовав чужой взгляд, мальчишка приподнимает руку и закрывает лицо. Он всегда прячет лицо от чужих взглядов — это не магическая защита, а память о том времени, когда на обезображенную ожогами, сожженную кожу лица никто не мог взглянуть без содрогания. Красота была возвращена очень давно, а привычка прятать лицо от слишком настойчивых взглядов — осталась.

Эриндел осторожно говорит:

— Тиннар, не смущай его — только ведь успокоился.

— Очень красивый… Я думал, что темные не бывают такими красивыми…

— Ну почему же? Они — тоже эльфийской крови. Порченой злобой, ненавистью, жадностью, но эльфийской.

— Ты так это говоришь… Не веришь ему?

— Нет. Как-то странно он появился в нашей жизни, да еще именно в это время.

— По-моему, он не умеет лгать и скрывать — все на лице написано.

— Тиннар, на лице эльфа нередко написано только то, что хочет сам эльф. Ты так долго живешь рядом с нами, и так все и не привык к этому.

— И все же, он — не враг.

— Не знаю. Знаю только, что, действительно, очень красив…

Вечер уже на исходе, скоро ночь. Темный эльф давно уснул за книжкой, рассматривая картинки и читая заклинания. Тиннар поднимает его на руки, несет к кровати, Аллеур что-то бормочет, как всегда — протестное, но метаморф за эти дни уже привык его не слушать. Раздевать его приходится Тиннару же — мальчишка спит очень глубоко — не добудиться. Кое-как стянул сапожки, приподнял вверх рубашку, обнажая грубый рубец возле сердца, сонный мальчишка только сердито пискнул что-то. Но вот штанишки из лосиной кожи — это загадка, тело в них вбито очень плотно, приходится буквально вытряхивать из них Аллеура, тот вскрикивает и просыпается.

— Ты совсем с ума сошел, ты что творишь? — в голосе темного эльфа слышатся злые слезы, он отталкивает от себя метаморфа, садится на кровати, прижимает к себе простыню.

— Мастер Аллеур, я не хотел дурного!

— Ага, не хотел, зачем раздеваешь? — золотые глаза смотрят с яростью, оружия рядом нет — а то бы ударил кинжалом, чтобы отомстить за позор.

Эриндел сердито вмешивается:

— Аллеур, в конце концов, Тиннар тебе не слуга и не подданный, он не обязан тебя прогуливать и раздевать ко сну! Может, тебе самому стоило это сделать, а не орать на всю гостиницу? Ты всех перебудил своими воплями. Что подумают в соседних комнатах?

— Да ничего не подумают! А где твое занудство, Эриндел? Или Тиннару все можно?

— А,чтоб тебя! — Тиннар в ярости скидывает свою подушку на пол, туда же бросает меховой плащ. — Прекращай орать! Тебя никто не собирался насиловать, совсем сдурел со своей красотой — то рядишься непонятно во что, с соплями потом ходишь, то прически на голове городишь, то кричишь «насилуют».

— Кошак черно-белый!

— Аллеур, еще одно слово — наложу заклятие молчания! — в голосе Эриндела — нешуточный гнев и явная угроза.

— Ага, и вот тогда — то… — голос метаморфа ехиден до невозможности.

— И на тебя найдем заклятие — в кота превращу!

Аллеур только протестующе шмыгает носом — совсем не по-эльфийиски, и замолкает. Ну погоди, метаморф, отольются тебе обиды. Тиннар смеется:

— В кота — это да, все окрестные крыши будут моими, а то тигру туда ну никак не взгромоздиться.

— Ну все — угомонились оба, спать!

Огонек свечи гаснет. Тиннар с грохотом опускается на пол, Аллеур валится на захваченную кровать. Наступает тишина. Слышно спокойное дыхание Светлого Эльфа.

— Подвинься, тигра, мне холодно без тебя…

Тиннар вздрагивает от неожиданности — к нему под одеяло на полу тихо залезает темный эльф.

— Ты совсем сдурел, что тебе от меня надо? На пол-то зачем?

— Холодно… Ты-горячий.

Ноги, и вправду — ледяные, пальцы и нос — тоже.

— Горе мое, пошли уж спать на кровать — там помягче. А то вашим высоким косточкам будет жестковато.

— Ага, — в голосе — хитрая улыбка.

Тиннар со вздохом поднимается, подхватывает на руки эльфенка, тот тычется носом ему в щеку, доносит до кровати, укладывает, ложится рядом сам, поворачивается спиной, чтобы избежать обвинений в домогательстве. Аллеур разочарованно вздыхает, уже засыпая:

— Тигра полосатая, теплый какой!

Светлый эльф с трудом отрывает голову от подушки, потом снова падает на нее. Пресветлые боги, что же творится на свете-метаморф с ума сходит по темному, пока сам этого не осознавая. Как все худо-то, как плохо может кончиться…

Утро начинается с недовольного ворчания Эриндела — проспали, поздно встали, завтракать уже нет времени — пора выезжать. Полусонный Аллеур даже не возмущается, просто молча тащится за старшими. Тиннар поднимает его на коня, сам идет рядом — это ненадолго — до выезда из города. А там можно уже трансформироваться в тигра и шлепать по дороге дальше уже в образе животного. То, что это сильное и опасное животное, Аллеуру как-то не очень верится — ему хочется снова поиграть с черно-белым хвостом и немного покататься на теплой спине — Тиннар обещал. То, что у остальных — другие заботы — его мало касается. Утро замечательное, солнышко выглянуло, немного согрело. Осень, конечно, но в долине теплее — деревья, хоть и желтые стоят, но еще не облетели.