Александра-К - Тиннар [СИ]

Аллеур со смехом вылетает из ванной комнаты, синие волосы замотаны в большое полотенце, на теле — длинная пушистая простыня. И застывает… В комнате — посетители. Это люди, воины, с оружием, в доспехах. И они сразу схватились за мечи — все трое. Растерянность, страх, презрение, ненависть. Глаза людей изучали полуобнаженного юношу, жестокая ярость растекалась по комнате. Темный Эльф отшатнулся, как от сильного удара. Да так оно и было-только удар был ментальный, обусловленный страшными воспоминаниями о войне. И уловленный из-за усилившегося дара эмпатии Аллеура. Люди молча смотрели на врага, ненавистного мучителя и убийцу. Жесткие загорелые лица, пересеченные грубыми морщинами от непогоды и ветра. У одного — грубый ожог на щеке — тоже попадал под огненную атаку Темных Эльфов. Лицо Аллеура начало сильно кривиться, нежные тонкие черты — расплываться, искажаясь до неузнаваемости. И тут Тиннар шагнул вперед, явно защищая Темного, а Эриндел положил руку Аллеуру на плечо, как сделал бы это с другом.

— Это мастер Аллеур, наш попутчик.

— Но он же — Темный! — потрясенный возглас издал один из воинов, самый молодой.

— Я должен напомнить о Соглашении о мире между всеми расами Эльда! — голос Эриндела зазвенел, как натянутая струна. Еще немного — и Светлый сорвется. Они привыкли к мальчишке и его принадлежность к расе Темных как-то немного отступила на задний план. Но люди… Они-то помнили все. Короткоживущие, с длинной памятью на причиненное зло и испытанное горе.

Самый старший из людей и, видимо, их начальник, внимательно вгляделся в лицо Тиннара. Уловив легкий кивок головой, вдруг успокоился и миролюбиво сказал:

— Мастер Аллеур, прошу извинить нас — мы слишком привыкли воевать. А сейчас — время мира. Эриндел, Тиннар, — и вы извините нас за недоверие к вашему попутчику.

Формально извинения были принесены, но недоверие все равно не растворилось. Темный эльф вывернулся из-под руки Эриндела, быстро ушел в угол комнаты, начал торопливо одеваться.

Тиннар пожал плечами, снова опустился в кресло возле стола, вокруг которого все сидели, пока не влетел Аллеур. Глава воинов напряженно оглянулся на возившегося в углу Темного Эльфа, но тот не обращал внимания на разговоры людей. Тиннар отрицательно покачал головой, человек явно успокоился.

— Так ты считаешь, что отряд, напавший на вас по дороге сюда и был тем отрядом Темных, о котором докладывали нам пограничные посты? — продолжил прерванный разговор самый молодой.

— Да, считаю. По крайней мере, кто из людей стал бы рядиться в доспехи темных Эльфов? Да и откуда они там вообще появились? — голос Тиннара был абсолютно спокойным — дело было сделано, теперь пришла пора отчитываться за исполнение миссии.

— Как раз откуда — понятно, граница недалеко, последние бои шли там, пока их не загнали обратно в подземные логова.

Аллеур заметно вздрагивает, опускает голову. Он не привык, чтобы так отзывались о Темных Эльфах — как о зверях. Но протестовать он не может — не сейчас, по крайней мере. Он убил людей, как бы там ни было. И не верит до конца, что Эринделу удастся доказать его невиновность.

— Да, верно, но Темные, тем не менее, договор соблюдают достаточно добросовестно, а отряды состоят из ряженых людей. Не хватало еще, чтобы эти слухи снова взорвали мир. Он и так очень непрочный, — голос Эриндела звучит мелодично, только чуть-чуть менее звонко — и это выдает волнение. Плохое место и время для встречи — ему не хотелось бы, чтобы разговор проходил при Темном эльфе. Но попросить его удалиться — еще больше оскорбить.

— Да, соблюдают. Императрица вынужденно идет на брачный союз, пытаясь скрепить мир. Говорят, она выставила совершенно невыполнимое условие — ее будущий супруг не должен был быть убийцей людей…

— Ну, это-то как раз невозможно — зная Темных-то!

— Нашли одного — младший сын короля Темных. Помнишь легенду про мальчишку, который попытался защитить людей? Думали, что погиб. Ничего подобного — живучее темное племя. А, может, и врут — им союз нужен еще больше, чем нам. Не знаю…

— А герцог?

— А что герцог — пока война — был хорош, война кончилась — можно и за принца замуж, — голос молодого воина полон горечи — не иначе, возлюбленная бросила.

— Это ты зря. Императрица сама воевала и немало водила людей в бой. Она — не такая, своих не бросает, — голос старшего несколько раздраженный — ему не нравятся такие разговоры.

Тиннар осторожно вмешивается:

— Может, все-таки обсудим наши действия на будущее?

— Да уж, если бы этот отряд был один, — в голосе старшего воина — неприкрытая горечь.

— Не может быть иначе — после войны осталось еще столько мародерствующих банд. Эти просто пользовались тем ужасом, который внушали Темные в бою, — голос Эрин дела звучит спокойно. Он не осуждает — просто констатирует.

— Может, вам нужно еще несколько человек?

— Зачем? Большой отряд будет внушать опасения. А здесь-трое путников невинной внешности.

— Трое? — в голосе старшего воина — огромное изумление.

— Трое… — Тиннар спокойно утверждает. И ловит на себе благодарный взгляд мальчишки. Вот уж, бросать его никто не собирался. Привыкнут и к Темным, со временем, конечно.

— Нуу, все-таки поосторожнее с этим… Легенды про принца-предателя — легендами, а вот то, что Темные редко проигрывали бой — это точно.

— Ладно уж, хватит. Все решили? — голос Эриндела немного напряженный — ситуация, и вправду, не совсем обычная. То, что Тиннар собирается тащить Аллеура по все стране вместе с собой — новость и для Светлого Эльфа.

— Да, все. Удачи вам!

Люди быстро поднимаются со своих мест и выходят из комнаты. Аллеур вопросительно глядит на Тиннара и Эриндела.

— Эриндел, может, расскажем, нехорошо использовать его силу вслепую? Все-таки, тогда он меня спас.

— Хорошо.

Только вот произнесено это «хорошо» кислым тоном — Светлый Эльф не очень согласен с метаморфом. Но еще не хватало показать, насколько он не доверяет найденышу.

Тиннар подходит ближе. Аллеур давно уже переоделся и сейчас сидит в углу, сжавшись. Всегда тяжело слышать про жестокость твоего народа и не иметь возможности защитить его. Как бы он ни презирал и не ненавидел отца и своих соплеменников, но не все, что говорили о них люди, было справедливым. Жесткость и ненависть с одной стороны, ледяная гордыня и ответная нечеловеческая жестокость — ибо и не были они расой людей — с другой. Разница в логике, восприятии событий и речей, даже в оценке жестов — все вело только к разобщению и усилению взаимной ненависти и презрения.

— Аллеур! — голос Тиннара — очень мягкий.

В ответ на призыв возлюбленного юноша поднимает глаза — опять полные бездонной черноты, чуть разбавляемой золотым светом по краям. Да, больно, кто же говорит, что не больно.