Александра-К - Тиннар [СИ]

— Я должен рассказать тебе кое-что…

— Я же враг, зачем мне рассказывать ваши военные планы?

— Нет, ты забыл — сейчас — мир, ты нам не враг! Аллеур, просто тебе надо знать, что происходит. Может, ты не захочешь в этом участвовать…

Темный молчит, низко опустив голову. Не иметь возможности защитить свой народ, слушать о своих соплеменниках как о расе жестоких убийц — кто сможет пережить такое спокойно?

— Аллеур, мы не совсем праздные путешественники. Задача была поставлена Светлым Советом — разобраться, что происходит на границах. Очень много жалоб на нападения мелких отрядов Темных. Причем не убивают, а грабят и мародерствуют в приграничных селениях.

— Тиннар, наши воины никогда бы не позволили подобное! Очень нам нужны вещи людей! Вонючие, прилипчивые, короткоживущие твари! Да…

Тиннар очень тихо говорит:

— Эти твари во время войны не раз и не два прикрывали отходы отрядов Светлых эльфов и миротворцев — жертвовали собой, чтобы спасти нас. Против Темных у людей без магической поддержки не было ни единого шанса. А они спасали нас, чтобы мы потом помогли в другом месте.

Аллеур растерянно смотрит на метаморфа, прикусывает губу. Тиннар устало говорит:

— Пойду искупаюсь. Позже поговорим…

В сторону ванной комнаты метаморф бредет, сгорбив плечи, гибкое легкое тело стало словно старческое — сгорбленное, малоподвижное. Исчезла грация движений. Тяжело. Разговор вышел тяжелый. Да и кто мог только вообразить, что извечные враги и соперники — метаморф и Темный Эльф почувствуют телесное влечение друг к другу? Но только желание и влечение ничего не сможет сделать с тем, что творится вокруг, с противоречиями между их расами.

Аллеур немного растерянно смотрит на Эриндела.

— Эриндел, вот ты воевал, скажи, что, мои соплеменники все такие, как сказал человек — подлые убийцы? — в голосе Темного принца — боль и растерянность. Он многого не видел за годы, прошедшие после его ранения и добровольного заточения в замке отца.

Светлый Эльф довольно долго молчит. Мальчик не убивал никогда — было достаточно увидеть, как его рвало после вынужденного убийства, совершенного для защиты друга. Что толку говорить ему о смертельной магии Темных, их жестокости по отношению к существам иных рас, коварстве и упрямстве, гордости и надменной непоколебимости. Камни. Пришли из камня и каменными сердцами их наделил Создатель.

С большим трудом Эриндел все же начинает говорить.

— Темные эльфы — страшные противники. Без магической поддержки с ними воевать было просто невозможно. И даже хорошо обученный боевой магии эльф был не в состоянии противостоять магу из королевской семьи один на один — магия ваших принцев огромна, питается от неизвестных нам источников и почти не иссякает в бою. Поэтому люди без поддержки эльфов практически всегда проигрывали. Либо несли огромные потери, чтобы вывести мага из строя. Пленных никогда не брали. Иногда тела были обезображены так, что невозможно было опознать. Узнавали по остаткам доспехов, меткам на теле, оружию. Это касалось и погибших Светлых Эльфов. Миротворцев ваши тоже не жаловали — во время миссий по охране или попыткам провести переговоры — убивали. Я до сих пор не понимаю, как ваш король сумел принять участие в переговорах о мире и подписать соглашение. Не могу понять — ведь вы упрямей скал!

Аллеур молчит, по-прежнему опустив голову. Как раз ему понятно, почему отец подписал договор о Мире, почему все возражавшие против окончания войны были казнены или сосланы на дальние рубежи. Не стало воинов. Дети почти не рождались. С каждым годом все меньше и меньше становилось магов, способных воевать. Все больше пустели подземные выработки — Темные и там уступали в войне с подземными чудовищами, которых немало водилось в страшных катакомбах под землей. Триста лет непрерывной войны привели почти к тотальному уничтожению Перворожденных — тех, кто помнил Миг Создания. Тех, кто обладал наиболее сильно развитыми магическими способностями и огромным опытом. Некому стало воевать и наводить ужас на людей и Светлых Эльфов. Удержать бы подземные выработки и наземные замки в горах. Не до продвижения вперед по землям людей и Светлых Эльфов. Скалы могут питать своей силой и дать защиту. Но питать и защищать уже некого. Только страшное сознание близящегося конца расы заставило Темного короля пойти на соглашение с ненавистными соперниками. Выжить, а не выиграть войну. Дать передышку. Вырастить новых воинов-магов. Обучить. И снова попытаться возродить страну.

Эриндел очень серьезно смотрит на юношу. Он догадывается, о чем думает Аллеур, да это и не сложно. Да, мир — это взаимный проигрыш всех сторон — никто ничего не приобрел. Но ведь и война — проигрыш для всех, в ней не бывает победивших — за победу платят горько и долгие годы.

— Эй, Эриндел, ты заколдовал его, что ли? Почему такие похоронные лица? — голос Тиннара звучит неожиданно и бодро. Даже чересчур бодро.

Светлый Эльф поднимает лицо к стоящему перед ним другу. Прекрасное лицо затуманено печальными воспоминаниями. Больно. Мир уже почти год. Но все равно так больно. Словно война так и продолжается для них.

Метаморф смотрит понимающе и не менее печально — и он ничего не забыл. Но… есть смешной мальчишка из рода Темных Эльфов, отчаянный, бесшабашный, влюбленный. И ради этого стоит перешагнуть через горькие воспоминания и не мстить. Хотя бы ему. Хотя бы потому, что месть возлюбленному всегда оборачивается против мстителя — невозможно обжечь сроднившуюся плоть, не сжигая себя.

Тиннар незаметно кивает Светлому Эльфу, тот торопливо поднимается, прихватывает с плеч Тиннара полотенце:

— Да что это такое, Тиннар, опять мое утащил!

— Тогда забери мое, и все.

— Ага, пахнущее кошками!

— Вообще-то, тигром, да и оно гостиничное — не должно пахнуть зверем. Да иди уже, Эриндел!

Темный Эльф смотрит изумленно — столько боли было только что, такой серьезный разговор — и вот — уже простая, ничего не значащая болтовня. Они так уверены в себе? Или так владеют собой?

Эриндел быстро исчезает. Тиннар, продолжая вытирать влажные плечи и волосы полотенцем, все-таки отвоеванным у Светлого Эльфа, подходит поближе к Аллеуру. Тот встает, глаза обоих влюбленных оказываются на одном уровне. Испытующе и строго смотрит Тиннар, глаза Аллеура — чернее черного, золотая полоска исчезла, — больно, так больно, что нет сил терпеть. Внезапно метаморф кладет руки на плечи юноши, привлекает его к себе, запрокидывает его голову и приникает к губам. Аллеур от неожиданности шарахается в сторону, но Тиннар держит крепко. Поцелуй не похож на любовный-просто касание сомкнутых губ, и Темный Эльф на него не хочет отвечать. И чувствует улыбку Тиннара, чуть исказившую его губы.