Александра-К - Тиннар [СИ]

— Брат! Ты что, решил затеять битву прямо здесь, в гостинице? Здесь полно людей, они могут пострадать! Вспомни о правилах применения нашей магии!

Широкая когтистая лапа вдруг вытягивается из расшитого золотом рукава камзола и жестоко рвет запястье Тиннара. Тот отдергивает руку, зло говорит:

— Я велю тебе — немедленно прекрати! Я не буду сражаться с тобой! И силой ты меня вернуться не заставишь!

В ответ он слышит обозленный рев, трансформация уже идет, тело оборотня ломают магические потоки. В ярости он забыл снять одежду, и сейчас со странным шорохом рвется дорогая ткань под натиском телесных превращений. Тиннар белеет от ярости. Глава клана доведен до отчаяния, если его не останавливают даже многолетние установления рода. Глубоко вздохнув, он начинает тихо шептать заклинание, связывая и обращая вспять трансформацию. Леонгард глухо вскрикивает, путы магии окутывают его тело и не дают завершить перевоплощение. Еще пара заклинаний, и совершенно обессиленный Леонгард опускается на пол, не в силах противостоять магии старшего брата.

— Ты всегда был сильнее меня в магии, — голос младшего уже лишен спеси и ярости в нем не слышно.

Тиннар отрывается от попытки перевязать рассеченную когтями руку, сердито отвечает:

— Да, был, и стал еще сильнее во время войны, применяя ее как оружие и доспехи.

— Тиннар, я очень прошу тебя! Очень!

— Нет. Я не нужен клану. И мои военные умения ничего не изменят в его жизни в мирное время. Не нужно питать беспочвенные надежды. Если тебя мучит сознание того, что забрал у меня мое положение в клане — зря. Мне давно уже все равно, кто кем является и кто кем управляет…

Младший брат с трудом встает на ноги, запахивается в плащ, скрывая следы битвы.

— Ты … из-за него? — голос его полон горечи.

— О чем ты? — Тиннар с трудом удержал вскрик.

— Тот мальчик, Темный Эльф… На тебе следы его поцелуев. Его магия загрязнила твою ауру, я чувствую это. Тиннар!

— Пожалуйста, Леонгард! Я не хочу ничего вспоминать! Не надо меня попрекать! — голос Тиннара более похож на рычание дикого животного.

— Значит, я не ошибся… Их истинные лица — не те, что мы видим, Темные все такие, снаружи — прекрасный лик, а внутри — уродливая обгорелая плоть. Они — порождения камня и лжи. Тиннар, ты что творишь!

— Я прошу — замолчи!!! — это уже не рычание — крик отчаяния и боли…

В соседней комнате Аллеур вздрагивает и пытается вырваться за дверь, Эриндел едва успевает перехватить его.

— Нет, нельзя!!!

— Ему же больно, больно!

— Нельзя!

Как объяснить неразумному мальчишке, что, попадись он сейчас Леонгарду, и Тиннар защитить не успеет — боевая магия метаморфов очень сильна, и даже не воевавший оборотень от ненависти и отчаяния может попытаться воспользоваться ею. А то, что Леонгард отлично понял, в чем дело, можно было не сомневаться. Что это неизбывный позор на весь клан, что старший сын, достойно воевавший, соблазнил существо из рода Темных Эльфов, да еще и мальчишку… И сейчас он может попытаться избавить брата от грядущих унижений самым простым способом — уничтожив сам предмет раздора и стыда.

Аллеур бьется в руках Светлого Эльфа, а тот крепко держит его в объятиях и только шепчет:

— Нельзя, нельзя, нельзя. Все будет хорошо, они-самая чистая раса во всем Эльде, им претит убийство…

Пресветлые боги, сколько лжи сразу. Кому сразу после войны претит убийство?..

В соседней комнате продолжает кричать на старшего брата глава клана, он уже захлебывается от горечи осознания правды, слова неразборчивы, да и не нужны, они оба- эмпаты, и Тиннар чувствует все, что испытывает младший брат. Внезапно крики стихают. Тиннар молча обнимает растерявшего всю надменность и гонор брата, а тот прижимается к его груди, как всегда, когда искал защиту, на протяжении всей их жизни.

— Боги пресветлые, что же ты делаешь с собой и нами, Тиннар! Зачем?

— Люблю… — сказано это спокойно и буднично, и внезапно так же обреченно воспринимается Леонгардом.

Он осторожно отстраняется от старшего брата, глубоко вздыхает, печально говорит:

— Воля твоя, брат. Жить или умереть — на все только твоя воля. Случится что-либо, клан всегда примет тебя, несмотря ни на что…

— Благодарю…

Леонгард поплотнее запахивается в плащ, сухо говорит:

— Я не хочу видеть твоего возлюбленного и не хочу с ним прощаться. Попрощайся за меня с Эринделом — я был рад увидеть его.

Тиннар молча кивает. Глава клана гордо вскидывает голову, к нему возвращается надменность и гордыня. После всего, что он узнал сегодня, ему остается только еще более надменно вести себя, защищая честь рода. Больше ничего. Растоптать все, бросить под ноги Темному Эльфу гордость и мужество, опозорить клан связью с бессердечным и злобным существом. Втоптать в грязь имя клана. Из-за простенького слова: «Люблю».

Пройти два шага до входа в комнату, где оставил Аллеура и Светлого Эльфа — для метаморфа это оказывается очень непростым. После всего, что произошло, навесить на лицо улыбку, чтобы успокоить друзей. Раздор с младшим братом больно ударил по гордости, хотя ничего другого и произойти не могло. Тиннар возвращаться не хотел. И дело было даже не только и не столько в Аллеуре. Просто тот, кто вынужденно, но убивал, несет угрозу тем, кто в войне никогда не участвовал. Растревожить мирную жизнь горного клана для того, чтобы взять бразды правления и вести его… Но куда? Зачем? Для прямолинейного Леонгарда таких вопросов никогда не существовало, их съедали каждодневные заботы о хлебе насущном, о молоке для малышей, о том, чем завтра накормить людей, живущих в замке, как обеспечить их безопасность. Конечно, устал. Но, если Тиннар и заменит его, то легче не станет. Просто потому, что новый глава клана задаст себе вопросы, на которые ответить невозможно…

На скрип осторожно отворяемой двери одновременно и Аллеур, и Эриндел повернули головы, мальчишка тихо ахнул, увидев разодранную руку Тиннара.

— Был бой? — голос Темного Эльфа дрожал от горечи.

— Нет, ну что ты, какой бой. Он же брат мне! Так, детские забавы.

Эриндел негромко проворчал:

— Все ваши встречи всегда заканчиваются подобными детскими забавами. Он тоже ранен?

— Нет. Леонгард уехал. Он велел мне передать тебе поклон. Очень торопился.

«Ну да, ну да, торопился унестись отсюда, чтобы не видеть мордочку Темного Эльфа».

— Подожди, Аллеур, сейчас…

Это уже вслух.

Тиннар глубоко вздыхает, когда Эриндел осторожно проводит над раной ладонью, словно гладя ее, закрывая края, забирая боль. Аллеур смотрит на это действо расширенными от изумления глазами — он никогда не видел магии исцеления Светлых Эльфов.