Александра-К - Ненависть [СИ]

−Да на какого… ты… мне нужен!

Мальчишка нервно сглотнул, опустил голову. Горюшко…

Воин пытался успокоиться, но получалось плохо — он был готов убить щенка уже несколько раз, а тут он просто обиделся на Тварь. Хотя, если подумать — то, что произошло ночью и то, что он сам ему говорил: что еще Тварь мог подумать, увидев, что принесли воду. И вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть личико Твари без синяков, отмытое от засохшей крови. Интересно, волосы у него какие? Охх, опять сладко заныло в паху. Да что же это такое — он же ребенок совсем, да еще и враг.

Тварь, видимо, что-то почувствовал, сжался в комок, крепко сжимая в руках кусочек сыра. Ремигий зло сказал:

− Да не бойся ты — я же слово дал, что не трону…

Мальчишка что-то тихо шепнул, воин резко ответил:

− Ешь, наконец! Кому ты такой нужен! Одни кости…

Мальчишка вздохнул, осторожно начал кусать сыр. Ремигий отошел подальше, чтобы не смущать твареныша. И все-таки ребенок — только что сжимался от страха, и вот уже жует кусочек сыра, быстро откусывая кусочки — как мышка. Только губы сильно разбиты — какой же он голодный, что жует с такими кровавыми трещинами на губах. И Наместник хорош — бил, как молотом, — тоненькие косточки, исхудалое личико. Стыдно и больно…

Стражник принес еще два ведра, неуверенно спросил:

− Господин, принести с кухни горячей воды — я там договорился?

Ремигий растерянно взглянул на него — мальчишку и вправду не надо бы морозить, — они в горах привыкли, но еще и этим мучить, — хватит с него. Хрипло ответил:

− Да, и еще найди какую-нибудь одежду — моя ему велика невозможно. И лохань, что ли.

Стражник мгновенно исчез. Тварь торопливо дожевывал хлеб.

− Не торопись — еще есть.

Отрезал еще — побольше, протянул Твари. Тот осторожно взял, пальчики на мгновение коснулись пальцев воина. Ремигий дрогнул − не надо бы забывать, что мальчишка ночью его едва не убил. Тварь аккуратно жевал хлеб, сыр был крепко зажат в другой руке. Ведь совсем голодный.

Когда стражник притащил горячую воду и где-то найденную глубокую лохань, Тварь дремал, насытившись. Они не спали всю ночь, и, если Ремигий держался еще, то глаза Твари все время закрывались. Доверие или слабость после пережитого?

От входа донеслось деликатное покашливание — у откинутого полога стоял лекарь. Воин хмуро спросил: «Как рука?» Лекарь пожал плечами.

− Ладно, помоги мне…

Лекарь немного испуганно переспросил:

− Вы сами будете с ним возиться?

Наместник цинично усмехнулся:

−Да, я думаю, мне понравится. Я хочу рассмотреть его поближе.

Тварь молча смотрел на них сонными глазами.

− Сними тунику, пожалуйста.

Сам он раздевать мальчишку не рискнул — навряд ли тот забыл, как это было вчера ночью. Тварь, завороженно глядя в глаза Ремигия, выпутался из своего невозможного одеяния. При дневном свете тело мальчишки выглядело жутко — в кровоподтеках, размазанной крови. Воин осторожно поднял мальчишку на руки, опустил в теплую воду в лохани. Тот резко вздохнул — вода попала на ссадины. Воин успокаивающе провел рукой по грязным волосам, − все хорошо. Лекарь предостерегающе сказал:

− Осторожнее, не надо, чтобы вода попадала на повязки.

Воин кивнул, велел:

— Поддержи его.

Тварь снова провалилися в сон — он был сыт впервые за несколько дней и не мог не засыпать. Воин тихо усмехнулся. Смешной острозубый мышонок. И, опустив глаза вниз, увидел жуткие ссадины и глубокие царапины на внутренних поверхностях бедер. Боль, стыд за отданный приказ… Ненависть. Страшная ненависть к самому себе — ведь когда-то мечтал примирить тварей с Империей. А потом — убитые послы, захлебывающийся кровью друг. Затяжная война, дети, сражающиеся против воинов Империи, невозможность их победить. Этот несчастный мышонок — ведь они его уже не примут после всего, — и он пошел обратно к своим, это понимая. Если только… это не игра. Твари ведь намного умнее, чем о них думает Империя. И вполне могли пожертвовать одним существом для своих целей. Рука, удерживающая мальчишку, заметно дрогнула — Тварь мгновенно раскрыл глаза, вопросительно посмотрел на Наместника. Детский полусонный взгляд. Ну, этим-то уже не обмануть. Тварь вздрогнул — рука воина коснулась его плеча.

− Сможешь сам искупаться?

Тварь покорно начал тереть кожу на руках и почти мгновенно заснул снова. Воин покачал головой, осторожно начал сам отмывать кровавые потеки, грязь, из-под которой все больше и больше проступали синяки. Его приблуды тоже сильно избиты. Надо же — погибли обученные старшие воины, а мальчишки, подобранные на дороге, выжили. Потом надо спросить. Лекарь тихо сказал:

− Господин, волосы бы отмыть.

Воин кивнул, нагнул голову Твари вниз, плеснул водой, с волос потекли потоки грязи, кровавые ошметки. Тварь тихо зашипел, но продолжал дремать. Интересно, малыши-Твари все ведут себя как зверьки? Надо будет Ярре спросить, — у него был одно время. Он касался тела мальчишки, стараясь на него не смотреть, — следы вчерашнего становились все более ясными. И все же видел достаточно, — следы старых ранений, выпирающие косточки, он был очень истощен. Подкормить, порадовать игрушкой — интересно, во что играют… Да уж, — играют, — человеческими жизнями. Тварь отчаянно зашипел, — в глаза попала вода, попытался вырваться. Воин успокаивающе сказал: «Да все уже, все…»

Отмытые волосы оказались светлого цвета, мягкие как паутинка. Лекарь осторожно завернул Тварь в одеяло, тихо сказал:

− Его перевязать надо, повязка на боку промокла

− Лекаря кусать опять будешь или позволишь перевязку сделать?

Тварь широко открыл глаза, оскалил зубки, но глаза улыбнулись. От входа послышался голос Ярре:

− Господин, позвольте поговорить с Вами…

Ремигий поднял голову и встретился c тревожным взглядом сотника.

− Ладно, перевязывайтесь без меня…

Ярре отвел воина от палатки. В сторонке смирно стояли его приблуды. Воин кивнул на мальчишек:

− Как они?

Ярре усмехнулся:

− Пытаются заслужить твое прощение. Думают, что ты их наказал переводом ко мне.

Ремигий усмехнулся в ответ:

− Меньше мордобоя будет — ты же своих не бьешь?

Ярре кивнул, но не улыбнулся. Неловко сказал:

− Господин, они рассказали кое-то интересное…

Воин молча смотрел ему в глаза — он понял, о чем будет разговор. Ярре осторожно продолжил:

− Они сказали, что их захватили почти в самом начале боя, причем сразу обоих и уволокли в горы. Там был еще один отряд, в бой он не вступал… Господин, твари знали, что это засада. И обмен был запланирован сразу…

Наместник глухо спросил:

− Что ты хочешь мне сказать?

Ярре молчал.

Боль, жуткая боль в груди. Да, он знал это, почти сразу понял. Чтобы Тварь заговорил и улыбнулся. Начал есть их еду. Так легко поддался врагам. И что теперь делать — убить, чтобы не замучили потом? В палатке Наместника столько интересного. И вдруг спросил: