Виктор Чигир - Мать многоликих [СИ]

Ула. И за это нужно было убивать Лириса?

Йоварс. ( Ожесточенно .) Не только Лириса — всех перебью! Лишь бы с тобою быть!

Ула. Никогда этого будет!

Йоварс. Ой, не загадывай наперёд, ласточка! Ты ведь у меня влюбчивая-перелюбчивая. Вот поймёшь, как я по тебе сохну…

Ула. Да плевать я на это хотела!

Йоварс. ( Увещевающе .) Ну-ну! Девушке на такое никогда не плевать. Девушка и живёт-то ради этого. Ей разок такое услышать — и жизнь, считай, прожита не зря. А ты вон — второй раз за день, небось, слышишь. ( Принимается щупать Улу, где не надо .) Ну, расскажи, как у вас начиналось. ( Не обращая внимания на сопротивление Улы, задирает ей юбку .) Вот так, да? Я видел, но не всё.

Ула. Прекрати!

Йоварс. ( Возбужденно шепчет .) А ему ты такого не говорила.

Ула. Прекрати! Убью!

Возбужденно дыша ртом, Йоварс валит Улу на землю и принимается лихорадочно целовать девушку в лицо. Ула вертит головой — поцелуи сыплются куда угодно, только не в губы. Одна рука Йоварса тем временем воюет со шнурком на штанах. Оголенные ноги Улы широко раздвинуты, горячо дышащий насильник по-хозяйски разместился меж ними. Вот он стянул штаны до половины.

Ула. ( Отчаянно, сквозь слезы .) Не-е-ет!

Вдруг похотливо перекошенное лицо Йоварса делается удивленным; в следующую секунд у его отбрасывает вверх и в сторону. Ула не сразу понимает, что это Лирис: очнулся и поспешил на помощь.

Лирис бросается сверху на грудь валяющегося Йоварса и принимается бить его камнем по голове. Камень — тот самый, который был у Йоварса. Сначала Йоварс закрывается руками, затем, пропустив пару ударов, руки его обмякают, и вот уже ничего не защищает голову. Ула слышит, как трескается череп этого мерзавца. Тогда она встает на четвереньки, и её вырывает.

Лирис, шатаясь, поднимается и подходит к ней. Правая сторона лица у него залита кровью, сочащейся из раны в голове; левая — забрызгана, но уже кровью Йоварса.

Лирис. ( Осторожно трогает Улу за плечо .) Всё хорошо?

Ула. ( Вытирая подбородок .) Да. Спасибо. Если бы не ты, он… он…

На этом она не выдерживает — плачет. Лирис садится рядом с ней на колени и обнимает. Ула вздрагивает от рыданий в его надежных потных объятьях.

Лирис. Ну-ну, всё позади. Никто тебя больше не тронет.

Ула плачет, уткнувшись носом Лирису в плечо, и повторяет с жалобной благодарностью.

Ула. Если бы не ты… Если бы не ты…

Ула, подставив Лирису плечо, идет по лесной тропе. Лирис очень плох, если б не поддержка Улы, на ногах ему не удержаться. Голова его перевязан а, справа повязка набухла от крови. Ула вдруг замечает на обочине торбу и топор.

Ула. ( Смотря на находку .) Гляди! Йоварс, наверное, оставил.

Лирис. ( Равнодушным голосом .) Неважно. Всё равно не унесём.

Ула. Там может быть еда.

Ула останавливается и аккуратно приваливает Лириса к стволу дерева.

Ула. Я мигом.

Она бежит к торбе и, сев на корточки, принимается ее потрошить. Находит завернутое в тряпицу вяленое мясо, три яблока и флягу. Все, кроме фляги, перекладывает себе в торбу. Потом возвращается к Лирису и, отвинтив крышку, подносит горлышко фляги к губам Лириса.

Ула. Попей.

Лирис с трудом делает пару глотков и кашляет; лицо у него перекошено от боли. Ула поддерживает его, чтоб не упал, а когда кашель обрывается, пьет из фляги сама.

Ула. Нам бы только наших догнать, а там — не пропадём.

Лирис. ( Виновато .) Я, кажется, не дойду.

Ула. ( Мягко .) Ты это брось! Ещё как дойдёшь.

Лирис. Нет. Видно, всё-таки убил он меня.

Ула. ( Напряженно смеясь .) Так что я, с мертвецом сейчас разговариваю, да?

Лирис смотрит на нее очень серьезно. Улыбка Улы превращается в гримасу.

Ула. ( Озлобленно .) И слышать не хочу! Дойдешь, и всё! Понял?

Лирис. ( Мягко .) Ула…

Ула. ( Резко .) Молчи!

Ула торопливо подставляет Лирису плечо и насилу выводит на тропу.

Ула. ( Сурово .) Давай, правую ногу вперёд!

Лирис. ( Делая первый шаг, просяще .) Ула, не стоит это того.

Ула. Давай, давай! Нам еще домиловаться надо — забыл?

Лирис, с трудом переставляя непослушные ноги, принимается хохотать — выходит как-то горько. Пара медленно, но верно отвоевывает у тропы шаг за шагом.

Ула и Лирис долго идут по лесу.

Переходят вброд небольшую реку.

Минуют сожженный дотла домик лесничего.

Подолгу отдыхают на привалах; на одном из привалов у них происходит разговор.

Лирис. Мы сильно отстаём. С каждым часом всё больше.

Ула. Ничего, рано или поздно догоним.

Лирис. Что-то мне совсем поплохело.

Ула. ( Сделав вид, что не услышала .) К тому же они знают, что мы за ними идём. Значит, могут и подождать.

Лирис. Не будут они ждать.

Ула. Почему?

Лирис. Фелита.

Ула. В пекло Фелиту! Без Фелиты разберутся, что делать! Их и без того осталось — раз-два и обчёлся.

Лирис. ( Задумчиво .) Да-а, убавилось нас, и серьёзно. Будто порчу кто навёл. Как теперь детей вызволять?

Ула. Об этом потом думать будем. Сейчас главное — догнать ребят, сохранить то, что осталось от отряда.

Лирис. А потом?

Ула. Там видно будет… Ну, что? Отдохнул?

Пара поднимается, перекидывает через плечи торбы, берёт топоры и идёт дальше.

Стемнело. Ула и Лирис бредут по дороге. Слева от них — лес, справа — холмистый луг, на котором пасётся огромный табун. Табунщиков нет.

Впереди, за подъемом не видно, пылает очередная деревня, сквозь которую прошли многоликие. В небо поднимаются, закручиваясь в спирали, черные столбы дыма.

Лирис. ( Хриплым от усталости голосом .) Дальше деревни я сегодня не пойду. Не смогу.

Ула. Да, я тоже. ( Молчит .) Вот было бы здорово, если б они нас там дожидались!

Лирис. ( Бесцветно .) Да.

Через какое-то время они доходят до пылающей деревни. Уже показались первые звезды, по лицам Улы и Лириса бегают багровые отсветы. Конечно же никто в деревне их не ждет. Впрочем, Ула и не надеялась почти.

О ставленная в живых молодежь, как и в предыдущих деревнях, бродит туда-сюда по улочкам, двое парней и девушка копают могилы на кладбище справа.