Инна Черкашина - Чертежи и чары [СИ]

— Нери, ну не при детях, — укоризненно произнес Север, вновь закрывая чехлом буксировочную катушку.

— Хотелось бы сказать, что в гробу видала я таких детей, но это звучит в данной ситуации как-то нелепо, — сумрачно отозвалась я, разглядывая виновато опущенную голову Сола. — Вам не кажется, что подобная вещь навевает не слишком веселые мысли? Не то чтобы я была суеверной, но все же…

— Я бы на твоем месте гордился изобретательностью ученика. Уверен, мальчик далеко пойдет, — Север, как всегда, находил в ситуации что-то забавное.

— Меня больше интересует, у кого он стащил этот катафалк, — не поддаваясь на удочку Севера, уточнила я. — Надеюсь, хоть не у отца? Иначе можно не возвращаться.

— Нет, конечно, — почти оскорблено отозвался Сол. — Это я у старой Жужи на время взял.

— Ну все, теперь точно можно не возвращаться, — обрадовала я присутствующих. — Она нас в этом гробу и закопает. Голыми руками.

— Что-то я про нее уже слышал, — задумался Север. — Это ваша местная ведьма?

— Что-то вроде того, — подтвердила я. — Способностей у нее немного, но моим теплицам много и не надо. Стоит сказать «Прощай, капуста и арбузы».

— Ничего, привезем ей из-за моря сувенирчик, да и имущество вернем в сохранности, — успокоил меня Альмо, который явно не был знаком с деревенскими ведьмами.

— От имущества я бы предпочла избавиться, — передернула я плечами. — Мне не улучшает настроения присутствие на борту подобных предметов.

— Зря ты так, — как обычно не согласился практичный Север. — В хозяйстве пригодится.

— Боги, надеюсь, нет!

— Между прочим, в нем очень удобно спать. Посмотри сама, как внутри мягко.

Я уже давно решила не удивляться тому, что время от времени выдает наш уважаемый магистр ментальной магии, но мне это редко удается. Махнув рукой, я оставила феррцев и наше новое сокровище, а сама схватила за ухо ученика и потащила его в трюм, чтобы прочитать инструкцию по пользованию кораблем и припасами.

Через пару дней мы попали в первую электромагнитную бурю. Новый якорь, предназначенный специально для подобных случаев, крепко держал нас на месте. Собравшись в крохотной кают-компании, мы коротали время за разговорами и чаем. Я даже позволила выпустить из заточения Сола, который с надутой миной уселся в угол и стал что-то мастерить. Сама я стала нарезать хлеб и сыр, краем глаза приглядывая за учеником, чтобы он нас случайно не взорвал.

Несчастный магистр снова попался в сети морской болезни и потому болезненно морщился, поглядывая на бутерброды.

— Я хочу домой… — тоскливо произнес столичный гений, подняв глаза к потолку. Север усмехнулся:

— Ну, богов точно можешь об этом не просить. Вряд ли Игнатерра входит в их компетенцию.

— Что это еще за компот с опунцией? — заинтересованно спросила я, отвлекшись от своего занятия. — Это на десерт?

— Я хочу домой… — безнадежно вздохнул Мо, затем взял с тарелки бутерброд и с видом мученика стал его жевать.

На пятый день у Альмо облез нос. Я проспорила Солу, так как по моим подсчетам, это должно было произойти раньше, но первые четыре дня магистр сидел либо в каюте, либо в гальюне, что, конечно, повлияло на итог спора. Недовольная, я отправилась чистить картошку. Овощ этот у нас в Дыре рос плохо, а Север жить без него не может, так что пришлось покупать его у торговцев с севера, что было довольно затратно. Когда меня в первый раз усадили чистить картофель, мы как-то сразу невзлюбили друг друга, и я, пользуясь правом учителя, переложила эту обязанность на Сола., причем ее он выполнял едва ли с большим энтузиазмом, чем я. На этот раз он сумел отвертеться, а мне пришлось идти на войну с кожурой. Нарезав из картошки тарелку квадратных монстров, я решила, что задачу можно считать выполненной. Тут вспомнилось, что Север хочет приготовить на неделе картофельные оладьи, и я пообещала себе постараться в ближайшее время не играть на спор.

Ужинали мы, как обычно, в кают-компании. Альмо сидел мрачный, будто нахохлившаяся тучка, с густо намазанным сметаной носом. Невесть почему, мне стало его жаль, и я предложила свою мазь. Ответом стало короткое «Нет!», и тучка нахохлилась еще больше.

— Нери, думаю, Мо тебе немного не доверяет, — отметил Север очевидный факт.

— Я тоже себе не доверяю, но сметану-то у нас в Дыре делает старая Жужа, а ей я бы доверяла еще меньше, как-то раз в сметане я нашла носки. Впрочем, носки были неплохие, даже не старые, я их, кажется, Солу отдала.

— Да, хорошие носки, — подтвердил ученик. — До сих пор ношу. И сметана была вкусная.

— Носки в сметане — это то, о чем я даже не думал когда-либо мечтать, — заинтересованно отозвался Север, не обращая внимания на быстро зеленеющего магистра, который воскликнул:

— Вы невыносимы!

— Да какая разница — носки, не носки, ты бы знал, из чего у нас пирожки делают! — заметила я, под шумок подтаскивая себе кастрюлю с курицей. К моему разочарованию, внутри было пусто, но в голове созрела мысль, как можно заполучить добавку.

— Мо, кстати, не правда ли, окорочка сегодня необыкновенно хороши? — я водила ложкой по пустой тарелке, что служило неплохим намеком, но этот библиотечный червь намеков не понимал. — Может, и ничего, что я их на пол уронила…

Спустя минуту я уже довольно уминала за обе щеки Альмовы окорочка — те, что были на столе.

— Не любишь ты людей, Нери, — задумчиво сообщил мне Север.

— Сама знаю, но что делать, — пожала я плечами. Действительно, что?

Плыть по пескам на самом деле довольно скучно, даже если вроде как знаешь, куда. В этом я убедилась уже на пятый день тоскливой рутины, состоявшей из бесконечных дежурств и еще более бесконечного безделья. Отчаявшись добиться от своих пассажиров содержательных ответов на свои многочисленные вопросы, я мысленно послала их к Трерогому и решила заняться рисованием. Нельзя сказать, чтобы я была мастером в этом деле, но ведь нельзя быть гениальной во всем! В любом случае, мои наброски углем всегда были довольно точными, дед говорил, что у меня верная рука и часто просил зарисовать какую-нибудь деталь или начертить схему нового проекта.

Попытки запечатлеть многочисленные дюны мне вскоре совершенно опротивели, и я взялась за «Пилигрима». Тщательно отрисовав наиболее интересные, на мой взгляд, фрагменты палубной обстановки, я переключилась на обитателей. Долго выбирала между Солом, живописно развалившимся в теньке от буксировочного механизма, и Снежком, красовавшимся на одной из мачт в своей неизменной повязке. Первой жертвой стал тушкан.? Закончив, я сдула с листка лишнюю угольную пыль, и приступила к новому наброску. В этот раз я решила изобразить Альмо, что мне почти удалось, и исключительно из желания замаскировать некие погрешности, я пририсовала ему бороду, серьгу в ухе и здоровенный нож за поясом. Свирепый оскал вышел уже сам собой. Полюбоваться на свое творение мне не дал, естественно, вредный тушкан. Пока я корпела над своим занятием, он успел спуститься на палубу, и его явно заинтересовали листки в моих руках. Визгнув, Снежок схватил цепкими лапками рисунки и помчался в сторону рубки. Махнув рукой, я продолжила занятие и задумалась над тем, как передать углем бездонно-синий цвет глаз одного знакомого магистра, но раздавшийся из рубки хохот вперемешку с гневными возгласами заставил меня спрятать неоконченный рисунок в папку и поспешить на звуки веселья.