Инна Черкашина - Чертежи и чары [СИ]

— Если снова вздумаешь что-нибудь натворить, учти, что это не Дыра, а сай и так к нам неровно дышит, так что сервизом в цветочек мы не отделаемся!

Сол понятливо кивнул. Но я все равно не чувствовала себя спокойной после пожара в библиотеке. Как там говорил Север? Два ценных источника знаний? В одном мой ученик уже отличился, осталось отметиться во втором.

Сама я отправилась к караванщикам, устроившимся под большим навесом, который был размером с городские оранжереи в Дыре. А Кейса, по словам Мо, еще больше… не говоря уже об имперской Ферре.

Север рекомендовал нам начать беседу со вчерашнего праздника, так как эта сплетня сегодня у всех на устах, потом нужно было мимоходом отметить свое присутствие, а дальше как повезет. Главное, что между делом необходимо было осторожно выспросить о детях пустыни или о легендах, связанных с древней Мажестикой.

По Игнатерре караваны не ходили, их маршрут пролегал вне его границ, так что я не рассчитывала получить действительно важные сведения о нашей цели, погребенной под слоями песка, да и правду сказать, мое происхождение волновало меня куда больше. Вслух я никогда не называла себя Миали, но в глубине души отчаянно хотелось узнать, почему так сильно изменилась моя судьба, почему из девочки с куклой мне пришлось превратиться в механика, живущего в городе под названием Дыра.

— Принцесса из Дыры. — произнесла я вслух, и мне показалось это забавным. Улыбаясь, как истинная бармийка, я приблизилась к отдыхающим в тени загорелым людям.

— Звездного неба тебе, красавица, и пусть твоя чаша полнится вином и пряностями, — поприветствовал меня сидящий на циновке старик с дочерна загорелым лицом.

— И вам того же, — на всякий случай пожелала я, надеясь, что на этот раз обойдется без нарушения трех тысяч бармийских правил вежливости. Торговцы переглянулись, самый молодой из них хихикнул, но бить меня не стали, и я вздохнула с облегчением, хотя делать это было рано.

— Присядь, красавица, выпей с нами горячего чая, — улыбнулся старик, выразительно подстилая циновку.

— Чая? — хотелось бы думать, что загар скрыл бледность моего лица. — Если только немного…

Чашки передавали по кругу младшему из семьи торговцев, который наливал в них зеленый напиток из стоявшего в центре странного агрегата. Местная разновидность чайника притягивала мой взор, и я уже представила, как подобная штука смотрелась бы на «Пилигриме». Сосед слева заметил мой интерес и помог выяснить, что непознанный объект именуется «самоваром», и неожиданно мы развернули целую дискуссию на тему подобного рода приспособлений, к которой постепенно подключились и остальные торговцы. Время шло, но я помнила о пожелании сая. Теперь, когда внимание слушателей было захвачено мной чуть более, чем полностью, я изложила суть моих поисков, начав, естественно, с университета.

— Зачем такую красивую девушку интересуют какие-то университеты? — принялся было за старое один из торговцев, но старший шикнул на него, и серьезно посмотрел на меня.

— Мы мало что знаем о Мажестике, варья, так как пески Пестрого моря для нас запретны, и никто из присутствующих здесь не забирался в них достаточно далеко, чтобы что-то узнать. Если же кто и находил его следы, то обратно со своей вестью он не возвращался. По крайней мере, кроме Охотника.

Я почувствовала, как от дыхания электромагии у меня зашевелились волосы.

— Кто такой Охотник?

— Я расскажу тебе историю об охотнике. Говорят, однажды в Лаз-Нари появился человек с красной кожей.

— С красной кожей? — не удержалась я от восклицания. — Это как-то связано с культом Алого Потока?

— Не погоняй моих лошоверов вместо меня, — цыкнул рассказчик. — Спешить — не значит сокращать путь. Но да, это связано с культом Алого Потока и не им одним. Множество здешних верований основываются на истории об Охотнике, но есть и те, что куда древнее.

— Дети песка? Ой, прошу прощения!

— Лошовер не виноват в том, что у него два горба, — покачал головой старик, и я живописно изобразила руну молчания на губах.

— И ты опять права, — как ни в чем не бывало, продолжил рассказчик. — Дети песка — малоизвестный и старый культ, но не мне о нем рассказывать. Что же касается того мужчины… Его посчитали священным и по традициям того времени решили принести в жертву демонам пустыни. Обычно человека пеленали и спускали в море, где он становился добычей течений и демонов, если им была угодна такая жертва, но в ту ночь все было не так. Когда жертву только собирались перебросить через парапет в пустыню, пески встали дыбом и началась буря, которую мало кто сможет описать, ибо земля стала небом, а небо наполнилось песком. В ту ночь многие источники воды в Лаз-Нари оказались засыпанными, и с того времени начался упадок города.

Старик замолчал, попивая чай из чашки, а я боялась спросить про мальчика. Я прождала несколько минут, но вокруг все продолжали хранить молчание, было слышно только бульканье чая в горле старика. Я испугалась, что он сейчас подавится, и я точно не узнаю конца этой истории, так что пришлось наплевать на обещание и подать голос:

— И что дальше?

Старик медленно втянул в себя остатки чая, поставил чашку на песок и вновь заговорил:

— Его утром нашли у входа во дворец и больше не трогали, вскоре он получил прозвище Охотник за то, что уходил в пески за добычей и никогда не возвращался с пустыми руками. А однажды он ушел и больше его никто не видел. Потом умер Лаз-Нари, и Охотник наравне с ним стал лишь легендой.

— А Дети Песка?

— Дети Песка верят в то, что вокруг нас живут боги нашего мира. По их мнению, Охотник на самом деле дитя бога, воплощенное в теле человека. Когда-нибудь все Дети Песка должны уйти в море для служения истинному богу, но время еще не настало.

— Где же можно найти эту секту? — напряженно спросила я боясь, что старик свернет в сторону и оставит меня без ответа на этот важный вопрос.

— Детей Песка ищи в песке, — махнул рукой старик и стал курить кальян, что означало, что разговор окончен.

— Да здесь везде песок, мне его теперь сквозь сито, что ли, сеять, — пробурчала я себе под нос, и услышала хихиканье молодого торговца.

— Смотри чистыми глазами, и увидишь, — напоследок хихикнул он. Пришлось довольствоваться этим.

Вернувшись к точке сбора, я обнаружила, что все уже на месте. Север, не дожидаясь, пока остальные выскажут мне свои претензии, предложил обсудить результаты исследований за ужином. Мы расположились в ближайшем кабаке или как они тут назывались, где подавали горячую еду, и первым заговорил, конечно, Север:

— К сожалению, я выяснил немного, и так для этого пришлось купить кучу барахла. Я всегда подозревал, что в торговцы берут людей с сильным даром внушения, но вот теперь лишний раз убедился в этом на своем собственном опыте.