Григорий Давыдов - Дети Горного Клана

- Ты убил того человека?

Раст поперхнулся, несколько раз ударив себя кулаком в грудь, и выдавил:

- Чего?..

Лида, до того не глядевшая на своего хранителя, обернулась к нему и медленно, разделяя каждое слово, проговорила, вставая:

- Ты. Убил. Того. Бездомного. Которого. Принёс. Мне?

Она поднялась, нависнув над огромным крестьянином, который не посмел подняться, обездвиженный. Раст думал, что ему ответить, и не придумал ничего лучше, как прошептать:

- Я хотел помочь тебе...

- Чем?! - оборвала его потуги взбешённая Лида, не испытывавшая в этот миг ничего, кроме ненависти и боли. - Убив кого-то?! Кто дал тебе такое право?! А что бы ты сделал, если бы я приказала тебе убить одного из учителей?! Или студента?!

- Сделал бы это, не задумываясь, - взяв себя в руки, посмотрел он в глаза девушке.

Лида осеклась. Но тут же с новой силой прорычала:

- А может быть ты убил тех бедолаг в Академии?!

До Раста не сразу дошло о чём говорит его госпожа. А когда дошло, глаза его округлились, и крестьянин вскочил, замахав руками:

- Нет! Что ты! Зачем мне...

- Не хочу тебя больше видеть. - вернув своему лицу маску спокойствия, прошептала Лида, разворачиваясь. - Я отказываюсь от твоих услуг хранителя. Ты мне больше не нужен. Уходи и живи как хочешь. Без меня.

- Госпожа... - ошарашенный, Раст не мог проговорить больше ничего.

- Я тебе не госпожа.

- Госпожа... - повторил крестьянин и, как сквозь сон, положил руку девушке на плечо, в неумелой попытке её остановить.

- Я ТЕБЕ НЕ ГОСПОЖА!!! - взревела, отдёрнув его руку, Лида, и в эту секунду воздух вокруг вдруг стал в сотни раз гуще, обдав округу беспросветной тьмой, затмившей, пускай и на миг, взгляд, заставив Лиду невольно зажмуриться. А когда она открыла глаза, Раста рядом не было.

Она стояла столбом ещё с минуту, не сразу сообразив оглядеться. И наткнулась на своего хранителя, лежащего на земле, раскинувшего в стороны руки и ноги. На его коже, синей, в некоторых местах почти чёрной, выступили чёрные же вены, словно спрятавшиеся под кожей черви. А на лице, изуродованном гримасой ужаса, застыли стеклянные безжизненные глаза, глядящие в небо.

У Лиды сбилось дыхание. Она сделала шаг назад и почувствовала, как что-то хрустнуло под ногой. Не помня себя от ужаса, девушка медленно опустила взгляд вниз. И также медленно подняла его, оборачиваясь. На десятки метров вокруг все растения, только что радостно впитывавшие в себя солнечные лучи, превратились в осыпавшийся на землю прах, словно только что по ним ударило адское пламя. А на пледе лежали гнилые ссохшиеся фрукты и сморщившийся, от и до покрытый плесенью, хлеб.

Прикрыв рот ладонью, стараясь сдержать рвотные позывы, Лида бросилась бежать назад, подальше от проклятого места и оставшегося смотреть на небо Раста.

Клыкастый недовольно привставал на лошади, отмечая про себя, что сидеть в седле - не для него. Только штаны протирает да зад, не привыкший к подобному, обещает жуткую боль чуть позднее.

Почему Широкая Кость решил ехать на встречу верхом, догадаться было не трудно: выпендривался, хотел показать себя. Сейчас всё на его стороне. И то, что встреча на его территориях, и то, что взял он с собой доверенных людей. А то, что цокот копыт мог вызвать нездоровое желание Детей Ночи какой-либо иной банды вмешаться, никто не боялся: ну кто в здравом уме сунется на эскорт Широкой Кости, состоящий из Зоркого, Рыбы, Шустрого, да ещё и успевшего обрести некий авторитет среди криминала Клыкастого?

Другая сторона встречи уже была на месте, как и предполагалось. Широкий и этот момент поставил, как надо. Специально прибыл с опозданием, хотя никто не мог осудить его в отсутствии пунктуальности. Опять же, показывал: мы тут главные, и если хотите вести с нами дела, то стойте и ждите, сколько потребуется!

Шустрый, ехавший по правую руку от главаря перед Клыкастым, обернулся к пацану, усмехнувшись и указав вперёд:

- Гляди, с факелами пришли!

Широкий на это также усмехнулся. Улыбнулись и Зоркий с Рыбой. Клыкастый же не отреагировал никак. Хотя и понял «шутку»: Детям Ночи не нужен свет, чтобы видеть во тьме. И это, опять же, ставило пришедших в некий минус перед ними. Смешно-смешно... Но почему тогда у него такое паскудное ощущение...

Он покосился вверх, на крышу, где показался и тут же исчез юркий силуэт. Отлично. Его остаток, разбитый на два небольших отряда во главе с Быком и Волчком, движется великолепно: бесшумно и быстро, как надо. И плевать, что Широкий не давал разрешения брать их с собой: ничего не будет, если он об этом не узнает, а Клыкастому спокойнее на душе.

Спешившись, вся компания, сгруппировавшись по принципу «Зоркий и Рыба - слева, Шустрый и Клыкастый - справа от Широкого», подошла к ожидавшей их группе. Полтора десятка хмурых, как тучи, стражников, видно, из городского гарнизона, один из которых - толстый, с усищами - по внешнему виду больше походил на командира, держали в руках факелы, но при этом на поясах их покоились в ножнах... мечи. Клыкастый про себя присвистнул: это что, стража вдруг настолько выделилась, что им решили такое дорогое оружие выдавать?! Или это они специально для встречи взяли?..

Но другая часть встречавшей их группы была более интересной и колоритной. Их было всего ничего: только трое. И все трое - рангуны. Это было понятно даже слепому, несмотря на то, что двое из них глядели на разбойников сквозь натянутые на лица тканевые маски с прорезями для глаз. Факелов они не держали, а на поясах висели две кривые сабли у каждого - по одной на левом и правом боках. Значит, телохранители. Элитные бойцы. Но интерес Клыкастого вызвали даже не они, а та, кого они охраняли.

Рангунка. Женщина. До этих пор он редко встречал представителей их рода, но вот чтобы женщину... вообще никогда. И поймал себя на мысли, что заглядывается ею. На красивом стройном теле - длинное строгое платье до пят, грациозные, хоть и частично покрытые шерстью пальчики мило перебирают полы платья, а красивое в своей строгости и некой хищности лицо с вызовом смотрит на пришедших. Красивая... И смертоносная.

Она сделала несколько шагов вперёд, и стоявшие чуть за ней телохранители синхронно двинулись следом.

- Я Майесса-Улиан-Первая, дочь Члена Совета Хиалла-Арагнока-Первого.

Широкая Кость сделал нарочито неумелый реверанс с поклоном и издевательски заулыбался:

- Стало быть, по-нашему, госпожа Муп?

Рангунка скривилась:

- Так я позволяю называть себя лишь друзьям и тем, кого уважаю. - она обвела взглядом остальных членов банды. - А червей попрошу звать себя полным именем, как положено по этикету.

- Что ж, госпожа Муп, - ещё шире улыбнулся Широкий. - Тогда я лично прослежу чтобы черви соблюдали этикет.