Кристина Юраш - Селфи на фоне дракона 2. Причиняем добро и наносим радость

Книга лежала вверх ногами. На сорок девятой странице я не увидела ничего, что могло бы мне помочь.

– Третий абзац. Переверни книгу. Здесь написано заклинание, которое нужно прочитать, положив руку на обложку.

– Ага, щас… вот возьму и переверну, – заявила я, выворачивая шею, – Абракадабра? Ты шутишь? Это заклинание, которое нас спасет? А может «сим-салабим»? Или «фокус-покус»?

– Давай, – простонал Огрызок, – Закрывай книгу, клади на обложку руку и произноси три раза!

– Абракадабра! Абракадабра! Абракадабра! – всхлипнула я от смеха, прижав ладонь к обложке. И тут я как бы увидела себя со стороны, невольно вздрогнув от того, что забыла, что сейчас нахожусь явно не в своем обличье. Меня потянуло куда-то вверх, словно засасывая в огромный пылесос.

«Если увидишь черный туннель – беги к свету!» – прокричала совесть. Мои уши заложило, из глаз брызнули слезы, а во рту образовалось целое озеро слюней. Хлоп! И я падаю вниз, надеясь на то, что книга не упадет на меня сверху. Уже лежа на чем-то твердом, я попыталась отползти подальше, вспоминая, был ли записан в договоре с демоном, случай смертоубийства по вине книги, как форс-мажор, или можно сразу вставать в очередь на премию Дарвина.

Когда я открыла глаза, то поняла, что место, куда я попала, иначе, чем Кунсткамерой не назовешь. Сверху надо мной нависал скелет дракона, а на полках, вперемешку с книгами стояли колбы с заспиртованными уродцами непонятного происхождения и далеко не аппетитными субстанциями. Ха! Вы еще мой холодильник не видели! Обычно я шарилась в своем холодильнике, не углубляясь в его недра, но однажды мне приспичило разморозить его… Я чувствовала себя сумрачным гением, извлекая баночки с ужасающим содержимым, вспоминая, когда я их туда положила. Некоторые находки были датированы «прошлым годом», а одна банка «позапрошлым». В итоге на столе собралась целая коллекция, достойная Кунсткамеры. Открывать и нюхать содержимое почему-то не хотелось. Было у меня такое предчувствие, что из баночки с консервированными огурчиками раздаться голос «Мама!», и ко мне потянутся склизкие зеленые щупальца. Я почувствовала себя лейтенантом Элен Рипли на подлете к Земле. Тварь с грустными глазками убила весь экипаж и теперь тоскливо смотрит на свою «маму». «Чем тебя породил, тем тебя и убью!» – под таким девизом мама высаживает по частям свое чадо в открытый космос. А вон в той баночке, первоначальное содержимое которой, угадать уже невозможно, как мне показалось, уже вполне сформировалась цивилизация, рассуждающая, есть ли жизнь в других банках или нет? Представляю, что там уже царит культ Меня! Они молятся на неведомого создателя, в надежде отсрочить неизбежный апокалипсис… На моих глазах навернулись слезы. Я почувствовала себя Творцом, вершащим судьбы миров. Моя рука дрогнула… Часть баночек я все же выбросила, а эту оставила, тем самым перенеся срок апокалипсиса, который вполне возможно, предсказывали ученые внутрибаночного мира. Я не удивлюсь, если когда-нибудь, вернувшись в свой мир, я узнаю, что обитатели баночки из моего холодильника не просто вышли на контакт, а еще и поработили Землю.

– Нефиг придуриваться… – гаркнул Огрызок мне прямо на ухо, – Я знаю, что ты уже очнулась!

– Наверное, я сейчас задам самый тупой вопрос из всех вопросов, которые обычно задают в такой ситуации. Где мы? – спросила я, потирая ушибленный бок, – И где эта книга, которая чуть не стала моим могильным камнем?

– Зачем она тебе? – поинтересовался мой розовый друг, – Она – всего лишь один из способов попасть в мою башню. Я ответил тебе сразу на два вопроса.

– Знала бы, стырила бы парочку книг по магии… – буркнула я, приподнимаясь, – Они бы мне сейчас очень пригодились!

– Исключительно для растопки, – буркнул крыс, забираясь на стол, – Зажигай свечи!

Я подошла к оплывшим огарочкам, тоскливо думая о том, что я не курю. Если бы я курила, то у меня в кармане была бы зажигалка. Осмотревшись, я нашла два каких-то камня и начала усердно бить их друг об друга, как это показывали в фильмах про доисторических людей. Однако искры не было, а руки уже устали. Крыс притих и с интересом наблюдал за моими потугами развести огонь. Эх! Погибла бы я в лесу. Мой замерзший и обглоданный дикими зверюшками труп, можно было бы опознать по мозолям на руках от камней и палочек, а ход событий предшествующий моей безвременной кончине по кучке хвороста.

– Чего смотришь! – возмутилась я, еще интенсивнее стуча камнями друг об друга, – Где эта чертова искра?

– Еще никому не удавалось развести огонь каловыми камнями дракона. Но, возможно, прямо сейчас на моих глазах произойдет чудо и этот случай войдет в магическую практику, как беспрецедентный… – произнес Огрызок, подложив лапки под голову, – Ты продолжай, продолжай, двигаться в сторону великого научного открытия.

Смысл слова «каловые» дошел до меня не сразу. Я брезгливо бросила их на стол, вытирая руки об себя. Мне еще столько предстоит узнать!

– А может магией? – хитро спросила я, – Ты уже сдал себя с потрохами! Я всегда мечтала научиться магии… Видишь, нас судьба свела с тобой явно неспроста. Это знак свыше!

– А ну-ка, давай попробуем… – зевнул грызун, прикрывая маленькой лапочкой пасть, – Протяни руку и сожми кулак. Отлично. Только переверни… А теперь выставь средний палец вперед… Вот. Универсальное заклинание посыла. Есть еще заклинание «отказа». Но я уверен, что ты его знаешь. Вот и все обучение. Тебе диплом, когда выписывать? Сейчас или позже?

– Ну, ты и крыса, – разочарованно вздохнула я, констатируя очевидный факт. У меня целых два знакомых чародея, но ни один из них не хочет научить меня даже простейшему магическому фокусу. Так нечестно!

– Я принципиально не беру в ученики особей женского пола и прочих людей с неустойчивой психикой. Критические дни и замку нужен капитальный ремонт! ПМС и вокруг валяются горы трупов, а она сидит и плачет, жуя шоколадку. Нет, спасибо, сыт я досыта дамочками, которые мечтают стать великими волшебницами. Я уже преподавал магию в Академии. Хватило с головой. Человек сорок самок я завалил на первом же экзамене и их благополучно отчислили…. А оставшиеся сдавали мне экзамен до тех пор, пока не бросили учебу, – гордясь прежними заслугами, ответил грызун.

«Импотент!» – вздохнула совесть. «Вэри импотент пёрсон», – согласился я. Лунный свет осветил большой портрет, где был изображен красивый брюнет лет сорока с проседью на висках и с дьявольской улыбкой на тонких губах. Если это его настоящий облик, то это – невосполнимая потеря для женского населения! Как только тучи скрыли луну, в комнате снова воцарилась почти кромешная темнота.