Мэгги Стивотер - Воронята

— Адам, — позвал он. Ответа не последовало, и Ганси оглянулся назад. Гарнитура с наушниками висела у Адама на шее, сам же он наклонился к Блю и что-то ей показывал на земле. Когда Блю повернулась, подол ее платья задрался, и Ганси увидел длинный треугольник кожи на ее изящном бедре. Второй рукой Адам вцепился в сиденье в нескольких дюймах от ее ноги, кожа на костяшках побелела от напряжения; он действительно терпеть не мог летать. В том, как они расположились, не было ровно ничего интимного, но что-то в этой сцене вызвало у Ганси странное чувство, как будто он услышал неприятное замечание, а потом забыл слова, но не то ощущение, которое они в нем вызвали.

— Адам! — крикнул Ганси.

Его друг с озадаченным видом вскинул голову. Поспешно надел гарнитуру. В наушниках послышался его голос:

— Ты закончил разговор о тарелках своей мамы?

— Полностью. Куда мы отправимся на этот раз? Я подумал: может быть, к той церкви, где я записал голос?

Адам протянул Ганси сложенный листок бумаги.

Ганси расправил его и увидел грубо набросанную схему.

— Что это такое?

— Блю.

Ганси пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, выиграет ли она что-нибудь, если укажет им ложное направление. Она не моргнув глазом встретила его взгляд. Снова повернувшись вперед, он положил схему на приборную доску.

— Хелен, давай отправимся туда.

Хелен повернула машину на новый курс. Церковь, которую отметила на карте Блю, находилась минутах в сорока от Генриетты, если ехать на автомобиле, но путь по прямой, как летают птицы, занял всего пятнадцать. Ганси не заметил бы ее, если бы Блю не издала какой-то негромкой невнятный звук. Он увидел пустые, густо заросшие руины. Вокруг можно было разглядеть ровные линии, выложенные древними, очень древними камнями, а также следы от другой стены, которая полностью разрушилась.

— Это оно?

— Да, это все, что осталось.

Что-то внутри Ганси сжалось и замерло.

— Что вы сказали? — спросил он.

— Это руины, но…

— Нет, — перебил он. — Повторите, пожалуйста, именно то, что вы только что произнесли. Прошу вас. — Блю вопросительно взглянула на Адама, тот пожал плечами.

— Я точно не помню… Может быть… Да, это все?

Да, это все.

И все?

Вот что терзало его все это время. Он понял, что узнал ее голос. Он узнал генриеттский акцент, он узнал интонацию.

На диктофоне был записан голос Блю.

Ганси.

И все?

Да, это все.

— У меня еще есть горючее! — рявкнула Хелен, как будто она уже говорила это, а Ганси прослушал. Возможно, что так оно и было. — Говори, куда лететь дальше.

Что все это значит? Он снова ощутил бремя ответственности, благоговение, нечто большее, чем он сам. И одновременно предчувствие и испуг.

— Блю, где проходит линия? — спросил Адам.

Блю прижимала к стеклу растопыренные большой и указательный пальцы, как будто что-то измеряла.

— Туда, — ответила она. — В сторону гор. Летите… Видите два дуба? Церковь — это одна точка, а вторая точка как раз между ними. Если провести такую прямую… это и будет нужное направление.

Если в канун дня Святого Марка он действительно разговаривал с Блю — то что же все это значило ?

— Вы уверены? — Этот вопрос задала Хелен своим резким голосом суперкомпьютера. — У меня топлива всего на полтора часа.

— Я не сказала бы, если бы не была уверена, — недовольно ответила Блю.

Хелен чуть заметно улыбнулась и направила вертолет в ту сторону, куда указала Блю.

— Блю.

Это заговорил Ронан — впервые за все время, — и все, даже Хелен, повернулись к нему. Он сидел, наклонив голову, в позе, которую Ганси счел вызывающей. И взгляд, который он устремил на Блю, пожалуй, должен был проткнуть ее насквозь.

— Вы знаете Ганси? — спросил он.

Ганси вспомнил, как Ронан, прислонившись к Свину, снова и снова прокручивал запись на диктофоне.

Под устремленными на нее взглядами Блю явно приготовилась к обороне.

— Видела его только раз, — неохотно ответила она.

Крепко сцепив пальцы и упершись локтями в колени, Ронан перегнулся через Адама ближе к Блю. Он умел принимать грозный вид.

— И каким же образом, — спросил он, — вам удалось узнать имя Ганси?

К чести Блю, она не отшатнулась. Ее уши порозовели, но она твердо сказала:

— Прежде всего не лезьте мне в лицо.

— А если полезу?

— Ронан… — сказал Ганси.

Ронан выпрямился.

— Мне тоже хотелось бы это знать, — сказал Ганси. Ему казалось, что его сердце полностью утратило вес.

Блю, уставившись в пол, теребила оборки своего немыслимого платья.

— Думаю, что вы имеете на это полное право, — сказала она, немного подумав. И рассерженно добавила, указав на Ронана: — А вот таким способом вы от меня никаких ответов не добьетесь. Если он еще раз сунется ко мне — будете искать то, что вам нужно, сами. Я… Знаете что: я скажу вам, как узнала ваше имя, а вы объясните мне, что значит рисунок, который я видела в вашей тетради.

— С каких это пор мы ведем переговоры с террористами? — спросил Ронан.

— С каких это пор я стала террористкой? — огрызнулась Блю. — Лично мне кажется, что я пришла, чтобы дать вам то, что вы, парни, уже давно ищете, а вы строите из себя невесть что.

— Не все, — возразил Адам.

— Я ничего не строю из себя, — сказал Ганси. Ему было очень неприятно думать, что он может не понравиться ей. — Ну так что же вы хотите узнать?

Блю протянула руку.

— Погодите. Сейчас я покажу, что имела в виду.

Ганси позволил ей снова взять свою тетрадь. Пролистав несколько страниц, она повернула тетрадь к нему, держа ее так, что и сама могла видеть страницы. Там описывался артефакт, который Ганси нашел в Пенсильвании. Ну и кое-где он набросал какие-то рисунки.

— По-моему, это человек, бегущий за автомобилем, — сказал Ганси.

— Не то. Вот это. — Она ткнула пальцем в другую закорючку.

— Это силовые линии. — Он протянул руку, чтобы забрать тетрадь. В этот момент он был странно, чрезмерно насторожен и заметил, насколько внимательно Блю следила за тем, как он это сделал. Он не сомневался в том, что от ее внимания не ускользнуло то, насколько привычно его левая ладонь прильнула к кожаной обложке, то, что пальцы его правой руки отлично знают, сколько усилия приложить для того, чтоб страницы раскрылись именно там, где он хочет. Было совершенно ясно, что тетрадь и Ганси уже давно знакомы между собой, и он хотел, чтобы она заметила это.

Это я. Настоящий я.

Ему не хотелось слишком уж тщательно анализировать причину этого порыва. Вместо этого он сосредоточился на листании тетради. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы найти нужную страницу — карту Соединенных Штатов, испещренную изогнутыми линиями.