Яна Левская - Раминар.

- Если ты в родителей такая красавица, то хотелось бы на них взглянуть. Кстати, где они?

- Здесь их нет, - Таша потеребила тонкую пепельную косичку за ухом и отвела взгляд от полированной и блестящей, как леденец, тросточки.

- Нет? Но что такая милашка делает одна посреди Нового Каралона?

Девочка прикрыла миндалевидные глаза и, выражая полное равнодушие к комплиментам, тихо выдохнула:

- Skhraht ll'adede...

- Что-что?

- Чего вы ко мне привязались, дамтор? Шли бы...

- Грубишь, дрянь? - голос мужчины резко растерял слащавость. - Люблю наказывать мелких нахалок.

Он криво улыбнулся и взмахнул перчаткой, глядя на лишенный эмблем фиакр, что вразвалочку подкатывался к центру как всегда пустынной Старой площади. Кучер стегнул коней и, более не изображая из себя сонное насекомое, погнал экипаж к фонтану.

Таша не стала дожидаться пока он доедет, а подскочила с места и без лишних расшаркиваний дала деру. Словно только этого и ждал, с подножки экипажа прямо на ходу спрыгнул человек в коротком сером плащике. Бросился ей наперерез.

- Держи гадину! Или заменишь ее своей персоной! - прокричал ему вслед господин с тростью, в нетерпении поднимаясь и делая несколько шагов вперед. Взгляд его вцепился в спину улепетывающей гоблинки.

Лакей, включив рвение на полную, помчался, как ошпаренный.

Чувствуя, что длинноногий ее догоняет, Таша стиснула зубы.

- Все, достали. Извиняй, учитель...

Преследователь замедлил бег, в недоумении глядя, как девчонка разворачивается ему навстречу и останавливается. Чего-чего, а этого он не ожидал, поэтому, споткнувшись и поспешно проскакав еще пару шагов, чтобы вернуть равновесие, тоже замер на месте. На миг ему показалось, что бессчетные косички на голове гоблинки шевелятся - и его собственная шевелюра также решила подать признаки жизни. Заполошно вскинув руку и почесав в затылке, он подобрался и опасливо двинулся к Таше.

- Не советую.

Лакей застыл с дурацким выражением на лице, нелепо раскинув руки и согнув ноги в коленях, словно шел на медведя а не на пятнадцатилетнюю соплячку. У Таши при виде этой позы, вырвался сдавленный хрюк. Она не удержалась и, сделав ложный выпад, рыкнула так, как это удавалось только гоблинам, но никак не юным девушкам. Человек дернулся всем телом.

- Вот тупой!

- Че-его-о-о??

Оскорбление зацепило лакея за живое. Он побагровел и метнулся вперед, дико вращая глазами, презрев опасность. По губам Таши зазмеилась неприятная ухмылка. Гоблинка с силой вскинула руки вверх и вперед, словно рывком подняла и оттолкнула нечто тяжеленькое. Ловец медведей ойкнул и, нелепо подпрыгнув, грохнулся на обе лопатки - как если бы поймал хороший удар под челюсть. Господин в жаккардовом рокотоне выронил трость и стоял с открытым ртом, а подкупленный кучер ухнул что-то нечленораздельное и спешно погнал фиакр прочь, не потрудившись при этом вернуть несомненно выпрошенный им заранее аванс.

Таша переступила через затихшего лакея, и двинулась к его хозяину.

- Ненавижу извращенцев.

Господин Извращенец, не будучи полным идиотом, шустро сообразил, что к чему, и попытался ретироваться, позабыв даже про свою породистую трость.

Гоблинка мимоходом сжала пальцы в кулак - и ноги человека стиснуло так, что мышцы заныли. Он повалился на мостовую мешком с костями, глухо брякнув всем телом о булыжники. Улыбка сползла с лица девчонки, а в холодных глазах засветилось предвкушение чужой боли.

- Таша, не стоит.

Невысокий мужчина в накинутой на плечи почтенного возраста гетоне* остановился у гоблинки за спиной. Короткие штаны с распухшими карманами едва доставали до бортов потертых сапог. Взбитые ветром рыжие кудри смешно топорщились на макушке. Чувствовалось, что собственный внешний вид человека волновал мало. Он ждал, пристально глядя куда-то на ухо и щеку Таши. Плечи гоблинки поникли, а на лице всплыло выражение нашкодившего ребенка.

Почувствовав, что свободен, любитель маленьких девочек кое-как утвердился на ногах и побежал прочь с завидной прытью. Таша проводила его тяжелым взглядом, еле сдерживаясь от соблазна снова вернуть себе контроль над проворно переставляемыми ногами. Она уже почти решилась устроить господину Извращенцу еще одно болезненное падение, когда ее волос коснулась рука учителя. Готовая резко сжаться в кулак тонкая кисть расслабилась.

- Что это было, Раштан? - в тихом спокойном голосе, струился холод.

Мастер Одор обращался к ней подобным образом редко, и такое обращение говорило о крайней степени его недовольства.

Таша вздохнула.

- Любителю детских попок захотелось потешить друга с миленькой гоблинкой.

Одор поморщился. Он до сих пор не мог привыкнуть к привычке Раштан называть вещи своими именами.

- Мы уже обсуждали тему негодяев. Что тебе мешает оставить их на совесть кардов?

- Совесть? У кардов? Да при завидной толщине негодяйских кошелей?!

Чувствуя, что здесь не очень-то поспоришь, Одор отступился.

- Ты еще не передумала? - спросил он, понизив голос. Холод улетучился. Остался только теплый бархат.

Таша повернулась к мужчине и встретилась с ним взглядом. Странные глаза в обрамлении белых ресничек выражали твердую уверенность, но Одор видел так же и тщательно скрываемый страх. Она отчаянно боялась, но не могла позволить себе отказаться от затеи.

- Вы добыли карту?

- Она у меня.

Гоблинка кивнула.

- Я не передумаю. Не зря же мы полмесяца тут околачивались... И для меня это слишком важно. Вы знаете.

- Ты обещаешь, что после того, как мы закончим в катакомбах, ты последуешь за мной на север?

Таша не сразу, но ответила:

- Вы мой учитель. Я последую за вами.

* * *

В пятидесяти ласандах от Нового Каралона, на восточной оконечности острова, образованного развилкой реки Дички, высились две башни. Стены одной были щедро украшены, и сама она была стройна, с высокими окнами, квадратной черепичной крышей, с замысловатым шпилем и коваными водостоками. Другая была широка, кругла и неприступна. В крупном камне кладки под самой крышей чернели узкие бойницы.

Сжимая ногами бока беспокойно гарцующего коня, гоблинка разглядывала городскую ратушу и тюрьму - все, что осталось от заброшенного около двух веков назад и называемого нынче старым Каралона. Город был деревянным. Когда жители уходили, они разобрали строения и унесли весь мало-мальски пригодный для строительства материал. То, что осталось, за двести с лишним лет почти исчезло с лица земли. Как рассказывал Одор, Дичка начала выходить из берегов, затапливая пашни. Люди первое время боролись с напастью, но кроме взбунтовавшейся реки, внезапно начал подниматься уровень подземных вод. В погребах стояли маленькие озерца, а фундаменты домов портились от сырости. По прошествии нескольких лет стало очевидным, что пойма реки превращается в болото. Постепенно люди потянулись прочь. К востоку от гибнущей в устье Дички долины затеяно было строительство Нового Каралона. Выросший на берегу залива город приобрел статус морских ворот восточного Аргедана и, благодаря ландшафтным особенностям побережья, превратился в неприступный легко обороняемый форпост. Покинутый Старый Каралон ветшал и гнил. Ширились топи у подножия городских валов. Какое-то время туда еще забредали всякого рода искатели приключений, в основном охотники за легким золотом - в надежде отыскать в подземельях под ратушей заброшенные сокровища. Позже болота стали непроходимы. Поговаривали, в них завелась мелкая нечисть. В течение полутора веков слухи обрастали выдумками, очень кстати припомнилось заброшенное кладбище, могилы которого, несомненно, были размыты прибывшей водой. К Старому Каралону больше никто не хаживал, и ненадежные тропки, проложенные редкими путниками, со временем перестали существовать.