Джена Шоуолтер - Темная страсть

«Рай».

— Падший ангел. Помнишь? К тому же мне надоело слышать от тебя слова вроде «моя раса» и «такой, как я». Это раздражает. А знаешь, как трудно вывести из себя ангела? Даже падшего? — Ее руки бродили по его спине, нащупали щели, в которых скрывались крылья. Скользнув пальцами внутрь, она коснулась чувствительной мембраны. — Извини, если задела твои чувства, но… Нет. Не стану я извиняться! — Оливия принялась ласкать спрятанные крылья.

Взревев от наслаждения, Аэрон вцепился руками в изголовье кровати, чтобы сдержать желание разорвать или разбить что-нибудь, настолько опьянил его внезапный прилив удовольствия. Проклят. Он проклят. Нет смысла сопротивляться.

На коже выступили бисеринки пота, кровь забурлила в жилах. Никто никогда еще… Первый раз кто-то… Откуда она знает, что делать?

— Еще, — приказал Аэрон.

«Еще», — согласился демон.

И снова пальцы Оливии слегка коснулись спрятанных крыльев, и Аэрон зарычал от удовольствия, с трудом переводя дух. При первом прикосновении мысли его разлетелись на мельчайшие осколки, а при втором выстроились в ряд, эхом отражая единственное его желание. Довести начатое до конца.

Больше, чем поцелуй? Черт возьми, да. Он даст ей это.

«Еще, еще, еще».

Подняв голову, Оливия обвела языком его сосок.

— М-м-м, всегда хотела это сделать, — сказала она и лизнула снова. И снова. Вскоре этого ей показалось мало, и она куснула маленький твердый бутончик зубами.

Аэрон позволил ей себя укусить, чего никогда не разрешал ни одной другой женщине. Растворившись в удовольствии, он был не в состоянии остановить ее — а в глубине души и не хотел останавливать. Подобно своему демону, он желал большего. Черт возьми, всем своим существом стремился к большему. И ну его к дьяволу, этот контроль.

Оливия переключила внимание на другой сосок. На этот раз она не стала лизать, а сразу укусила. Аэрон с удивлением заметил, что сам тянется ей навстречу, сгорая от нетерпения и страсти. Еще удивительнее было то, что, вопреки ожиданиям, действия Оливии не вызвали у Ярости желания отомстить. Даже не пробудили воспоминания о первой близости с женщиной, что он тоже хотел бы забыть. Ласка стала доказательством глубокого, неконтролируемого желания его партнерши.

И он по-прежнему хотел, чтобы она двигалась жестче. Быстрее.

«Еще!»

Аэрон отпустил изголовье и снова перекатился, усадив Оливию на себя. Она продолжала слегка покусывать его кожу, спускаясь ниже по животу, царапая ногтями кожу. Ее хриплое дыхание эхом отдавалось у него в ушах. Аэрон схватился за нижний край ее топа и сдернул его ей через голову, освобождая восхитительные груди. Раньше он касался их лишь через ненавистный барьер из ткани, а сейчас наконец увидел напрягшиеся темные соски, похожие на изюминки. Голоден, как же он голоден. Аэрон буквально пожирал глазами дивное тело Оливии, прежде чем приподнять ее над собой. Какой у нее восхитительно нежный живот.

«О да, нежный, — подумал Аэрон, проводя пальцами по теплой коже. Касание покрытыми татуировками руками изящной партнерши представлялось Аэрону едва ли не чем-то непристойным, но он не мог заставить себя отстраниться. — Ну, и где твоя хваленая сила воли, а?»

Испарилась вместе с самоконтролем.

Переплетя свои пальцы с его, Оливия посмотрела на полученный контраст. Невинность и порок.

— Красиво, — выдохнула она.

Она правда так думает?

— Наверное, я его проколю, — сказала Оливия, проводя пальцем по руке Аэрона.

Он уставился в ее затуманенное страстью лицо.

— Что проколешь?

— Мой пупок.

— Нет.

Невинная. Изысканное украшение сверкало бы на ее коже, постоянно притягивая его взгляд. Заставляя рот наполняться слюной. Разжигая желание ласкать пресловутый пупок языком. Затем опускаться ниже. Развращать ее.

— Ты этого не сделаешь. Ты же ангел.

— Падший. — Она медленно, порочно усмехнулась. — Мне казалось, мы завязали с разговорами. Особенно с тех пор, когда стали делать кое-что, что мне очень, очень понравилось, и я хочу это повторить. Попробовать тебя на вкус.

Оливия соскользнула вниз по его ногам и принялась лизать его пупок, обводя языком татуировки.

Аэрон со стоном откинулся на матрас. Ее шаловливый язычок горяч, а зубки остры, и он, гори все синим пламенем, уже успел привыкнуть к этим ласкам. «Еще». На этот раз мольба исходит от него самого. А может, так было всегда.

Пока… ее пальцы не стали сражаться с пуговицей на его джинсах. Реальность отрезвила Аэрона. «Ты кончишь». Он напомнил себе, что этого нельзя допустить. Слишком многое стоит на кону.

Чертова действительность.

«Разумным. Будь разумным». Он схватил Оливию за запястья, останавливая ее.

— Что ты делаешь? — Неужели это невнятное бормотание исходит от него?

— Хочу увидеть твой… — Оливия облизала губы, снова вспыхнув. — Твой член.

Аэрон едва не подавился собственным языком. «Невинная. Разумный».

— Потом я хочу сосать его, — добавила Оливия слегка дрожащим голосом.

«О, боги», — снова подумал Аэрон. Кто-то должен сказать Лисандру, что она уже наполовину испорчена — самым восхитительным образом — и не вина Аэрона, если он завершит работу.

— Ты этого не сделаешь.

«Дурак!»

Глядите-ка, демон знает еще одно слово!

Оливия прочертила шаловливым пальчиком по животу Аэрона, обвела пупок. Рука немного дрожала, как и ее голос, говоривший:

— Но я хочу. Так сильно хочу.

— Ты же ангел, — в тысячный раз напомнил им обоим Аэрон, резко тряхнув головой. Может, он и убийца, но не соблазнитель.

«Еще не поздно им стать». Кто это сказал? Демон?

Боги, как бы ему этого хотелось.

— Нет, — повторил он ради общего блага: своего, Оливии и Ярости.

«А теперь марш в свой угол, — рявкнул он демону. — Ты здесь без надобности». Хотя Ярость вел себя исключительно хорошо.

— Гр-р-р! Сколько еще раз тебе повторить? Я пала.

— Да, но я не хочу отвечать за твое моральное падение.

Прищурившись, Оливия стукнула его кулаком в грудь.

— Отлично. Как сильная, уверенная в себе женщина, я найду кого-нибудь другого. Я хотела быть с тобой, но, как успела выяснить за прошедшие несколько дней, мы не всегда получаем, что хотим. Кажется, Уильям заигрывал со мной. Ясно как день, что он хочет заняться… ну, ты знаешь. Сексом.

Оливия слезла с Аэрона, словно действительно собираясь осуществить свою угрозу. И возможно, именно так бы и поступила, упрямая дикая кошка, запнувшаяся на слове «секс», чем доказала, что на самом деле не такая она уверенная в себе и сильная, как пытается его заверить. Яростно зарычав, Аэрон схватил Оливию за руку и швырнул обратно на матрас.

Уильям ее и пальцем не тронет. Никогда.

Когда она прекратила подпрыгивать, Аэрон накрыл ее своим телом.