Джена Шоуолтер - Темная страсть

Чтобы испытать огромную радость, напомнила себе Оливия, частенько приходится отступать от привычных правил.

«О, я уже так далеко от них отступила».

— Можешь поцеловать меня, если хочешь.

«Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть он захочет».

На миг Аэрон забыл, что нужно дышать. По крайней мере, его грудь перестала вздыматься. В его глазах вспыхнуло пламя, зрачки расширились, а мускулы под ладонью Оливии напряглись.

— Я не должен. Ты не должна. Ты ангел.

— Падший, — напомнила она ему. Снова. — Я могла бы умереть в тот день. Или сегодня. В любом случае я умерла бы, так и не узнав вкуса твоих губ. Весьма прискорбно, ведь это все, чего я действительно хочу.

— Я не должен, — повторил Аэрон, наклоняясь ниже… ниже…

К сожалению, он остановился за мгновение до поцелуя.

Оливия едва сдержала вопль разочарования. Как близко она подобралась к осуществлению своего желания?

— Скажи почему. — Тогда она сможет опровергнуть каждый его довод.

— Не хочу ни на что отвлекаться. — По крайней мере, он не отстранился. — Мне не нужна женщина. Мне вообще ничего не нужно.

И как тут поспоришь? Никогда еще ей не приходилось видеть мужчину, настолько безразличного к собственному одиночеству. Решив не пререкаться с ним, она просто сказала:

— Ну а мне нужно отвлечься, — и обвила руками его шею. На этот раз она не просто выйдет из зоны комфорта, но выбежит из нее со всех ног.

Исполненная решимости, Оливия потянула Аэрона на себя.

Он мог бы сопротивляться. Мог бы остановить ее. Но не стал. Просто позволил себе упасть на нее сверху. Долгое время они лежали так, глядя друг на друга. Аэрон вжимал ее в матрас весом своего тела, и ни один из них не мог отдышаться.

— Аэрон, — наконец прошептала Оливия.

— Да?

— Я не знаю, что делать. — В ее признании отчетливо слышалось испытываемое ею томление.

— Может, я и дурак, но я бы начал с этого, — ответил он и припал губами к ее губам.

Она такая хрупкая, почти как человек. Даже слабее человека, напомнил себе Аэрон, когда их языки встретились, но сейчас не время об этом думать. Позже. Позже он станет сожалеть о случившемся, а пока все, что ему хочется, — это… она. Оливия. Женщина, которую презирает его малышка Легион, женщина, которой только что надрали задницу, — хотя справедливости ради стоит признать, что она неплохо держалась, пока Аэрон ее не отвлек. Женщина, которую он вышвырнет из крепости в самое ближайшее время.

То, как она успокоила и очаровала демона Ярости, вызывало у Аэрона тревогу и выбивало из колеи. Даже сейчас демон мурлычет, наслаждаясь происходящим. Страстно желая того, что вот-вот случится.

Глупо. Аэрон не лгал касательно того, что не может себе позволить отвлекаться на Оливию. Не может тратить время, беспокоясь о ней и спасая от неприятностей, в которые она непременно угодит — такая уж она по натуре. Ради всех богов, эта женщина решительно настроена «повеселиться».

Любой другой мужчина с удовольствием посодействовал бы ей в этом стремлении, подумал Аэрон, сжимая простыню по обе стороны от ее головы. Уильям, к примеру. Помешанный на сексе Уильям. Ублюдок.

«Моя. Она моя».

Ярость? Предъявляет права на ангела? Смехотворно!

«Она не твоя, и уж точно не моя». Но как же ему хочется обратного!

Новая одежда открыла взору ее притягательную кожу и волнующие изгибы тела. И то и другое есть воплощение соблазна, чистое искушение, перед которым не смог бы устоять ни один мужчина. Даже он сам. Оливия хотела поцелуя, и что-то внутри его требовало дать ей желаемое. Кажется, впервые в жизни у Аэрона не нашлось сил отстраниться. Все, что он мог, — это прижаться губами к ее губам и проникнуть языком к ней в рот, впитывая ее сладость, ее невинность… все, что только возможно получить от одного поцелуя.

Святые небеса, как же хороша она на вкус! «Словно виноград, сладкий, но с легкой кислинкой», — подумал он, пока ее язычок несмело ласкал его собственный. Соски ее затвердели, и с каждой секундой она выгибалась все сильнее и сильнее, прижимаясь животом к его затвердевшему члену. Целуя его, она мягко скользила руками по его коротким волосам.

Оливия стала бы нежной любовницей, как он и предпочитал.

Аэрон никогда не понимал, почему некоторых его друзей притягивают женщины, царапающиеся, кусающиеся и даже дерущиеся во время самого интимного действа. Лично ему никогда не хотелось испытать подобное. Зачем приносить жестокость с поля боя в спальню? Бессмыслица какая-то. Нет, подобное не для него.

Бывшие любовницы Аэрона, те немногие, которых он себе позволял, ожидали от него большего напора, чем он готов был предложить. Возможно, потому, что он, признанный воин и убийца, с виду похожий на байкера, ни перед чем не отступал. Но даже под давлением женщины Аэрон не начинал двигаться быстрее или сильнее.

Во-первых, потому, что он слишком силен, а они слишком слабы. Он мог бы с легкостью поранить их. Во-вторых, «быстрее» и «сильнее», вероятно, пробудило бы его демона, а Аэрон не желал участвовать в сексе на троих с существом, которое ему не всегда удавалось контролировать. Опять же, велик риск травмировать партнершу, превратившись из любовника в палача.

Только вот… если говорить начистоту, Аэрон испытывал желание, пусть и небольшое, заставить Оливию перейти все границы, чтобы она, лишившись контроля над собой, атаковала его, умоляла и делала бы что угодно, лишь бы достичь оргазма.

Ярость замурлыкал громче.

Что это с ним? Что с его демоном? При такой реакции Ярости Аэрону следовало бы опасаться причинить вред Оливии больше, чем любой другой женщине. Но он не боялся. Он углубил поцелуй, требуя больше, чем она, возможно, готова дать.

«Да. Еще!»

Голос Ярости был лишь шепотом, но тем не менее вернул Аэрона к действительности. Он поднял голову, оторвавшись от Оливии. «Я не поддамся жажде крови. Так что умолкни».

«Еще!»

Хотя демон всегда молчал в присутствии Легион и малышка успокаивала его так же, как Оливия, демонессу Ярость никогда не хотел поцеловать.

Почему же он так реагирует на Оливию? На ангела?

«Нам нужно сбавить темп», — мысленно обратился он к демону, не зная, что еще сказать.

Тот захныкал, как избалованный ребенок, которому отказали в любимом лакомстве:

«Еще рая. Пожалуйста».

Еще… рая? Глаза Аэрона расширились от удивления. Ну конечно! Для Ярости Оливия, должно быть, олицетворяет собой место, куда ему никогда не попасть. Она позволяет ему ощутить недосягаемое. Хотя, честно признаться, Аэрон раньше и подумать не мог, что его демон хочет попасть в дом ангелов. Они ведь как-никак враждуют между собой.

Может, Аэрон и ошибается, но таково единственное разумное объяснение… привязанности демона к Оливии.