Джена Шоуолтер - Темная страсть

«О нет», — огорчилась Оливия. Аэрону нравятся покорные женщины, а Гидеон считает, что ему подошел бы кто-то более дикий. Также одержимый демоном Лжи полагает, что сама Оливия никогда не будет жестокой, что бы ни говорила и ни делала.

— Почему ты меня отговариваешь, когда всего несколько минут назад предлагал соблазнить?

— Девочка моя, Аэрон не заслуживает, чтобы время от времени его немножко помучили.

О! Всего лишь небольшое развлечение. Вот кем считает ее Гидеон.

Он ошибается. Может, раньше Оливия и была доброй — или пыталась таковой казаться, — но чем дольше остается в крепости, тем больше узнает о собственном характере.

Доброта сопровождает Оливию всю жизнь. Лисандр относился к ней с добротой, другие ангелы тоже. И она отвечала им взаимностью.

В объятиях Аэрона Оливия открыла для себя мир чувств. Она желала большего, сильнее, неупорядоченнее, отбросив условности, позабыв про контроль. Мечтала о дикости . Несколько раз Аэрон пытался притормозить развитие событий и смягчить свои ласки, подтверждая догадку Гидеона о его любви к нежности. Ну, или Аэрон думал, что предпочитает именно мягкость.

«Он в самом деле умолял ласкать его крылья», — напомнила себе Оливия, ведь подобная ласка не имеет ничего общего с нежностью.

Тем не менее Аэрон не хотел, чтобы она проколола себе пупок. Интересно, как бы он отреагировал, если бы она все же сделала себе пирсинг? Или татуировку, как всегда мечтала? Возможно, в виде бабочки. Неужели тогда он больше не захочет ее поцеловать?

— Этот разговор меня по-настоящему расстроил, — призналась Оливия. — Не в том смысле, что мне неприятно с тобой болтать. Ты сообщил мне подробности, которые я хотела узнать, и я признательна тебе за это. Но, наверное, теперь я лучше тебе почитаю, если ты не против. Мне нужно отвлечься, в противном случае отправлюсь прямиком на кухню и начну пробовать содержимое всех имеющихся в баре бутылок. — Именно так поступают многие люди, узнав плохие новости.

— Не похоже, что мы могли бы совместить оба занятия, — отозвался Гидеон, указывая на целый ряд бутылок на комоде.

— В самом деле?

Оливия с готовностью вскочила, пересекла комнату и набрала столько бутылок, сколько смогла удержать. Их содержимое забулькало, и она почувствовала множество запахов: яблоки, груши, лимоны. Специи.

— Веселящий сок, вот как я его про себя называла, — сказала Оливия, — и всегда хотела попробовать сама.

— Теперь у тебя нет такой возможности. И не смей влить хоть каплю мне в глотку.

— С удовольствием.

Оливия поднесла бутылку к губам Гидеона и придерживала, пока он осушал содержимое большими глотками, затем допила остаток сама и едва не поперхнулась — вкус оказался совсем не таким приятным, как она ожидала. Она снова уселась на кровать и наугад открыла книгу.

Слова немного расплывались перед глазами.

— «Она обхватила свои груди ладонями и сжала их, — прочла она. Интересно. — Так, как прежде ласкал ее он. Ее соски напряглись еще больше, моля о прикосновении его рук. С губ сорвался стон. В иной ситуации она возненавидела бы себя за подобный звук, но сейчас полностью отдалась страсти».

«Это чувство мне знакомо», — подумала Оливия. Как это ни прискорбно, возможно, ей не суждено испытать подобное снова.

Она открыла новую бутылку.

Аэрон ворвался в крепость, изо всех сил сжимая кулаки. Он не смотрел по сторонам и не пошел на кухню, хотя умирал от голода. Вместо этого он решительно зашагал вверх по лестнице.

— Куда ты идешь? — спросила Камео, едва поспевая за ним.

— Хочу найти Оливию.

Чтобы допросить ее. Не целовать, как мечтал последние несколько часов, думая о ней, а не о поиске Ночных Кошмаров. Беспокоясь, что начинает сходить по ней с ума так же, как некогда был одержим желанием убить Данику.

Вот только убивать Оливию ему совсем не хотелось.

А хотелось наконец завершить то, что они начали в постели. Да, они оба испытали оргазм, но Аэрон так и не овладел ею. Не взял ее всю без остатка.

Он решил, что, извергнув семя ей на живот, в некотором роде запятнал ее, тем самым обеспечив себе гнев Лисандра. Не то чтобы его это хоть сколько-нибудь волновало. Лисандр в любом случае явится за его головой. Так что изменится, если они с Оливией займутся любовью?

Вот так просто направление его мыслей изменилось. Вместо того чтобы допрашивать, Аэрон разденет ее, когда найдет. «Опять ты за свое. Думаешь об Оливии, а не разбираешься с делами».

Задачу не облегчало и то, что Ярость никак не желал заткнуться. Если Аэрон опять услышит слово «еще», то сам себя разорвет на куски.

«Сосредоточься». Оливию нужно допросить. Да. Вот что он сделает. А не разденет ее. Хотя одежда у нее такая тесная, что он окажет ей услугу, все с нее сняв и тем самым облегчив дыхание.

«Сосредоточься, черт тебя подери». Допросить. Ее. Она предсказала, что Аэрон не сможет найти Девушку-из-Тени. Ночные Кошмары. Скарлет. Не важно. И оказалась права. Откуда Оливия узнала, что та исчезнет без следа?

Нахмурившись, Аэрон подумал о том, что, похоже, все же нуждается в Оливии. Но это не означает, что он позволит ей остаться. Конечно же нет. А вот раздеть ее…

Он вмазал кулаком по стене.

— Вау! Она так сильно тебе нравится? — изумленно спросила Камео. — То есть я знаю, что ты сам не свой, когда она рядом, но никогда не видела, чтобы ты так зацикливался на женщине.

— Не хочу о ней говорить.

— Хорошо. Не будем.

— Но если ты настаиваешь… Я не понимаю ее, и это сводит меня с ума.

Аэрон редко делился проблемами с друзьями. У них и без того забот полон рот. Но сейчас он просто не знает, что делать. Ему нужна помощь, пока окончательно не свихнулся.

Аэрон остановился на лестничной площадке, и Камео последовала его примеру. Он провел рукой по лицу.

— Она заставляет меня испытывать чувства, которых я прежде не знал, и желать того, чего я никогда не хотел. Должно быть, Кронос решил преподать мне урок. Иных объяснений, почему она так на меня действует, нет. — Никакой другой женщине не удавалось настолько заполнить собой его мысли. — Не следовало просить царя богов послать мне женщину, за которой придется бегать. Вот только за Оливией мне бегать не понадобилось, значит, она не может быть той, кого послал Кронос. Боги, сплошная бессмыслица получается. Должно быть, со мной что-то не так.

Камео сочувственно похлопала друга по плечу. Ее лицо выражало понимание, хоть и смешанное с извечной печалью, как обычно. Она открыла было рот, чтобы ответить, но осеклась, когда до них донеслось эхо женского всхлипывания.

Они обменялись озадаченными взглядами, и Аэрон припустился бегом, распознав глубокий сексуальный тембр, пусть и смешанный с печалью, но всхлипывания доносились не из его комнаты и даже не из соседней.