Яцек Пекара - Я, инквизитор. Башни до неба.

– Знаю, знаю, – сказал он весёлым тоном. – В нашем маленьком, тихом городке ничего не скроешь.

Так оно и есть, если вспомнить о блестящем плане де Вриуса, предлагавшем мне выдать себя за кого-то другого. Вот бы я выставил на посмешище! Впрочем, я снёс бы это мужественно, ибо шкура инквизиторов могла поспорить прочностью с закалённым железом, но ведь речь шла не обо мне, а об авторитете организации, которую я представлял!

– Не такой уж он и маленький, если в нём строят два кафедральных собора.

Он попросил, чтобы я занял единственное в его мастерской кресло, а сам присел на край стола.

– Выпьете чего-нибудь? Или, может, перекусите?

Я посмотрел за окно, на раскалённый солнцем двор, по которому сновали едва живые полуголые рабочие.

– Давали бы им отдохнуть хотя бы во время самой большой жары. Ведь они у вас так передохнут, а не построят собор.

– Не эти, так будут другие. – Он широко улыбнулся. Я заметил, что у него выщербленные зубы, будто он пытался грызть ими камни. Я представил его себе стоящим среди поставщиков сырья и пробующим на зуб каждую партию камней, словно торговец, проверяющий золотые монеты.

– Здесь, мастер, на счету мастеровые, квалифицированные каменщики, искусные плотники. А как меня может волновать обычный носильщик или обычный землекоп? Они как инструменты. Изнашиваются с течением времени, и тогда мы выковываем следующие.

– Что ж, вам нельзя отказать в прагматизме, – сказал я бесстрастно. – А что до вашего любезного вопроса, если у вас найдётся бокал вина, я бы с удовольствием выпил.

– Вы полагаете, что летом вино и полуденное солнце хорошо сочетаются?

Я рассмеялся.

– Для меня вино может сочетаться с чем угодно, – ответил я. – Хотя лучше всего с красивой девушкой.

– Ай-ай-ай... – Он шутливо погрозил мне пальцем. – Весёлый вы, человек, мастер, так что я с удовольствием составлю вам компанию, а за вином и разговор пойдёт живей. Потому что, как я понимаю, – он посмотрел на меня с плутовской улыбкой, которая чрезвычайно не подходила к его грубо обтёсанному лицу, – вы хотите меня о многом расспросить.

Я и не подтвердил этого, и не стал из вежливости возражать, ведь мы оба прекрасно понимали, что я появился у него не для того, чтобы брать уроки архитектуры.

– Де Вриус вас на меня натравил, – сказал он, когда уже разлил вино в высокие оловянные кубки. – В чём этот негодяй опять меня подозревает?

– Инквизиторов не натравливают, господин Шуман, – мягко объяснил я. – А даже если б и так, то этого, безусловно, не сможет сделать архитектор. Даже самый знаменитый...

– Самый знаменитый это я, – в его голосе я не услышал ни гордости, ни нотки хвастовства, ни самодовольства. Шуман просто бесстрастно констатировал очевидный для него факт, который, как он полагал, должен быть столь же очевиден и для всех остальных.

– Каждый кулик своё болото хвалит, – сказал я, чтобы его спровоцировать, и поднял кружку. – За знаменитых архитекторов, господин Шуман.

Я смочил губы, а он опустошил свой кубок до дна, после чего циркнул слюной сквозь зубы. Что ж, его манеры были достойны, скорее, землекопов, которых он так презирал.

– Кислое и тёплое, – проворчал он. – Что за времена... Но вы не соизволили мне ответить, или, может, вы не хотите отвечать или вам запрещено. В чём подозревает меня этот бедняга де Вриус?

– Почему вы называете его беднягой? – Ответил я вопросом.

– Потому что человек, который вынужден жить в тени гиганта, никогда не обретёт ни счастья, ни душевного спокойствия. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Конечно, я не сомневаюсь, что вы и есть рекомый гигант. – Улыбнулся я. – Или, по крайней мере, выглядите таковым в собственных глазах.

– Нет, нет, – помахал он указательным пальцем. – Это не так, мастер Маддердин, как вы думаете. Я знаю, де Вриус знает и все на свете знают, что Дитрих Шуман опередил свою эпоху, – на этот раз в его голосе прозвучала гордость. – Это я свободно я иду такими путями, в сторону которых другие страшатся даже смотреть. Вы не художник, а значит, вам не так легко понять столь герметические вопросы, но поверьте мне, что архитектура это нечто большее, чем просто искусство.

Он обратил на меня взгляд, и его лицо, казалось, почти сияло, словно у пребывающего в экстазе мистика.

– Она является также и ремеслом, – продолжил он, – требующим, с одной стороны, величайшего внимания и осторожности, с другой – воображения, изобретательности и смелости. Архитектор должен примирить воду с огнём так искусно, чтобы самому не обжечься. Архитектор должен быть пророком, провидцем и предсказателем, и одновременно скрупулёзным математиком, геометром и геодезистом, мастером рыться в пыли и камнях, а также эффективным командиром армии нанятых рабочих. Архитектор должен, мастер Маддердин, плыть по небу, как Икар, но в то же время не увлекаться фантазиями настолько, чтобы в его ушах постоянно звучало Дедалово напоминание: «Не взлетай слишком высоко!». – При слове «Икар» он расправил плечи, как если бы они были крыльями, а при словах «не взлетай» одно из крыльев сменил на угрожающий и предостерегающий палец. Ну что ж, неплохую пантомиму он мне тут разыграл... Однако его с де Вриусом связывало нечто большее, чем совместная работа.

Я с пониманием покивал головой.

– Проще говоря, речь идёт о том, чтобы построенный вами собор не только представлял собой произведение искусства, но и в случае чего не рухнул никому на голову, – подытожил я его рассуждения. – Надеюсь, я правильно понял смысл ваших слов?

Он скривился, и его плечи опали, словно склеенные воском крылья в лучах солнца.

– Не до конца, – буркнул он, явно недовольный. – Но пусть будет так, раз уж вы хотите так это понимать.

– Простите, если я не очень хорошо понял ваши рассуждения, но я никогда не задумывался над трудностями работы архитекторов.

И это как раз была чистая правда. В нашей прекрасной Империи много строят. Много прекрасных каменных и кирпичных церквей, соборов, замков или дворцов. Ба, за духовенством и вельможами охотно следуют и горожане. Сколько в последние годы я видел сооружаемых ратуш, рынков или особняков! И даже триумфальных арок, строительство которых было отметить прибытие в город известных личностей.

Но, несмотря на то, что всё это я наблюдал собственными глазами и знал, что некоторые регионы Империи напоминают большую строительную площадку, я не заинтересовался тем, насколько тщательной подготовки требуют подобные мероприятия. Ведь кто-то должен был руководить рабочими, кто-то должен был заранее планировать и координировать все действия, кто-то должен был заказывать, перевозить и складировать строительный материал, кто-то должен был шлифовать камни, кто-то должен был месить раствор, и, наконец, кто-то должен был заботиться о пище для всей трудящейся в поте лица орды. Не говоря уже о том, что кто-то должен был проводить точные предварительные расчёты. Действительно, прав был Шуман, сравнивая стоящего во главе работ архитектора с командующим армией. Конечно, он, как и воеводы, имел под своим командованием низших офицеров, но ведь в результате лично он должен был обрести славу победы или горечь поражения. Он и только он должен был остаться в памяти потомков. Доброй или худой.