Яцек Пекара - Я, инквизитор. Башни до неба.

– Я об этом вообще ничего не знаю. – Григ нервно пожал плечами и, видимо, решил уйти от темы. – Зачем вы вообще спрашиваете о тонгах? Или вы не знаете, что чем меньше о них говорят, тем дольше живут?

Я посмотрел на него. Каждый ребёнок в нашей преславной Империи знал, кто такие тонги. Отлично управляемая преступная организация. Нищие, воры, наёмные убийцы, академические братства, девушки лёгкого поведения, большинство купцов – все должны были платить тонгам. Они придали преступлениям некоторые организационные формы, и это даже работало на пользу порядка в городе. Ибо нет ничего хуже анархии! В конце концов, само государство является не чем иным, как организованным террором, а вы только представьте нашу жизнь без государства. Только никто до конца не знал, кто стоит за тонгами. Иногда звучали подозрения, что главными руководителями этой отлично законспирированной организации являются по-настоящему выдающиеся персоны. Говорилось об уважаемых банкирах, епископах или князьях.

Тонги не занимались заговорами, ересью и религией, и мы закрывали глаза на их деятельность, иногда мы даже защищали их от гнева правосудия. Например, в Кобленце бургграф получал с тонгов дань, но в то же время он любил проводить громкие акции, связанные с повешением, четвертованием и колесованием. От чего, как легко догадаться, не были в восторге члены преступного братства. Ну что ж, такова была его профессия, и на её исполнение рассчитывал императорский наместник. Иногда Святой Официум мог усмирить взрыв гнева наместника. Конечно, не без собственной выгоды.

– Простите. Я просто хотел узнать, есть ли они здесь, ибо если есть, то у них здесь, конечно, есть и какой-то свой главный жулик, так что если будет нужно, я тряхну его разок-другой, чтобы он рассказал, что знает...

– Святой Симон Колосажатель! Вы хотите допрашивать князя тонгов? – Григ широко распахнул глаза. – Вам жить надоело?

Я похлопал мастера по плечу и улыбнулся. Я вовсе не собирался, как он выразился, «допрашивать» ни одного негодяя из тонгов, независимо от того, называли ли его подчинённые графом, князем или императором. Я просто подумал, что может наступить время, когда искренний, открытый и беспрепятственный разговор с этим человеком сможет помочь мне в проведении расследования. Инквизиториум и тонги старались не переходить друг другу дорогу. Они занимались рэкетом (ловко называя это «уплатой взносов для покрытия расходов на содержание сообщества»), мы ловили еретиков и колдунов и посвящали себя исправлению человеческих душ. Так что нас мало что связывало.

Однако иногда мы пользовались информацией, получаемой от этой организации, довольно хорошо осведомлённой о том, что происходит в больших городах. За помощь в особенно важных или сложных делах тонги требовали от Инквизиториума определённых услуг, а помощь в делах второстепенных рассматривали как выгодную инвестицию в будущее. Например, надеясь, что когда обезумевший от боли еретик назовёт под пыткой важного члена их братства в качестве своего сообщника в преступлении, ведущий допрос инквизитор любезно не услышит этих слов.

Григ спрашивал, не надоело ли мне жить, если я хочу допросить князя преступников, но, насколько я помню, тонги никогда не покушались на жизнь инквизитора. Они справедливо считали, что это вызовет хаос, а эта организация любила спокойствие и порядок. Поэтому перетряхивающие город инквизиторы, разъярённые смертью товарища, были последним, о чём мечтали бы руководители тонгов. Это братство напоминало поддерживающего порядок падальщика, а трудно себе представить, чтобы инквизиторы боялись падальщиков. Ведь это мы существуем для того, чтобы боялись нас, и я не представлял себе князя тонгов, который отдал бы приказ убить инквизитора. Быстро оказалось бы, что мир стал для него слишком мал. В конце концов, еретиками могут оказаться и воры, шантажисты и убийцы, не так ли?

– Ага, – вспомнил я, когда Григ уже собирался уйти. – Господин де Вриус рассказал мне о смерти Отто. Это был главный инженер, так?

– Оттон, – вздохнул Карл и махнул рукой. – По моему скромному мнению, он получил то, что заслужил. И я даже не знаю, получит ли Шуман выгоду от его смерти.

– Потому что?

– Потому что в Христианию едет новый инженер, чтобы у нас работать. Солидный, строгий, умный. А Оттон, – он снова махнул рукой, – он занимался работой только в свободное от карт, костей, шлюх и пьянства время.

– Неплохой образ жизни.

– Как видите, только до поры, – не без основания подытожил Григ. – Так что не смею вам ничего подсказывать, да и, наверное, господин де Вриус не будет счастлив, что я это говорю, но я думаю, что Оттон полностью заслужил то, что с ним случилось. Конечно, жаль мужика, хороший был приятель...

***

Управляющий де Вриуса хорошо поработал, поскольку заглянул ко мне уже на следующий день, и уже с информацией, о которой я просил.

– Я нашёл человека, которого вы ищете. Его зовут Крамер. Где он живёт, этого я вам не скажу, потому что не знаю. Но каждый вечер он либо пьёт, либо пытается выпросить пару медяков на выпивку.

– И где он пьёт?

– Скоро будет два месяца, как поставили такой барак на берегу реки. Там продают самое дешёвое пиво в городе и водку настолько вонючую, что кривит морду, как корове. Скажу я вам... – Он махнул рукой.

– И этот Крамер там пьёт?

– Ну да, пьёт. Как и весь остальной подлейший сброд. А видели бы вы шлюх, которые там крутятся!

– Что-то вы удивительно много знаете об этом заведении...

Он рассмеялся в голос.

– Положа руку на сердце, признаюсь: один раз меня туда затащило любопытство. И больше туда ни ногой, скажу я вам.

– Ну, как бы там ни было, сегодня вы ещё раз пойдёте туда со мной.

– Не знаю. – Он покачал головой. – Это опасное место, мастер Маддердин. Я знаю, что вы - инквизитор, но вы получите нож под ребро прежде, чем вы успеете представиться, а если успеете крикнуть, кто вы, то никто вас не услышит, а даже если бы вас услышали, то все будут настолько пьяны, что на них не произведёт впечатления ваша должность. Мы ходили туда вшестером, и это в самом начале, когда там ещё было не так плохо.

– Ну да, – буркнул я.

Несомненно, это создавало определённые препятствия, поскольку я не собирался дать себя зарезать перепившемуся до последней меры возможности сброду. Впрочем, честно говоря, я не собирался дать себя зарезать никому.

– Благодарю за предупреждение, – сказал я. – Но всё же будьте готовы к вечеру. Я ручаюсь, что с вами ничего не случится.

Он посмотрел на меня, явно не убеждённый.

– Вы думаете, что я самоубийца? – Спросил я мягко. – Мы, инквизиторы, очень заботимся о собственной жизни, ибо мы являемся настолько ценными инструментами, что испортить один из них было бы смертным грехом против воли Господа.