Пирс Энтони - Сдвиг по Фазе

Они последовали за ней в кухню, где повар-голем уже приготовил съестное.

— Ты их хорошо кормишь, — заметил Флаш, почуяв аромат. — Тыквенный пирог!

— Мой сад щедро удобрен катышками единорогов, — напомнила Коричневая. — Там растут лучшие тыквы на Фазе, и их так много, что хватает на всех. Некрасиво было бы не поделиться.

— Тогда поделись со мной! — охотно предложил мальчик.

— С удовольствием, — улыбнулась она. — Останешься на ночь?

— Боюсь, что не смогу, — понурился он. — Но мы можем есть, пока беседуем. Даже моя бабушка любит тыквенные пироги! — Он взглянул на Нейсу, которая и не думала протестовать. Эту его любовь она разделяла.

Голем нёс блюдо, а они следовали за ним — в подвал, где содержались узники. Решёток там не имелось, но это было неважно; их охраняли неподкупные и никогда не дремавшие на посту големы-стражники.

Комнаты были на удивление уютными, с занавесками, подушками и картинами на стенах. Одна из них по желанию представляла различные пейзажи Фазы: пастбище единорогов, грубые жилища огров, берег океана, горы. Флаш никогда не понимал, почему узниками занялась именно Коричневая. Может, она единственная оказалась настолько сердобольной? Дедушке не нравилась мысль о том, что их придётся убить, хотя те и заслуживали смерти, но и отпустить пленников было нельзя. Вот их и заточили, подавив чужеродную магию своими чарами, и они уже провели тут немало времени.

Узников — адептов и граждан Пурпурного с Бежевым — держали в самой большой из комнат. Вообще-то их титулы остались в прошлом, поскольку статус адепта теперь достался Беате, а Пурпурные Владения пустовали. Но их магия никуда не делась; если бы не чары, эти четверо были бы смертельно опасны.

Оба при появлении посетителей поднялись.

— Добрый вечер, Адепт, — поздоровался Пурпурный. Его роба теперь выглядела куда скромнее, чем раньше, но чище и аккуратней. Красивым его никто бы не назвал, но представительным — вполне. Бежевый, наоборот, был мужчиной в самом расцвете сил — красив и талантлив не менее сестры. Флаш раньше ненавидел их обоих, пока Беата не переменила сторону, поддержав Стайла-Голубого в самый критический момент.

— Добрый вечер, Пурпурный, — коротко отозвалась Коричневая. — Добрый вечер, Бежевый. С вами всё в порядке?

— С нами всё отлично, Адепт, — ответил Бежевый. — Благодарим тебя за заботу.

Голем опустил блюдо на столик.

— Угощайтесь, — предложила Коричневая. — А я пойду. У меня сегодня компания.

— Мы заметили, — кивнул Пурпурный, окинув взглядом Флаша. — Удачи тебе, Адепт.

Флашу не очень-то нравилось, когда его называли адептом, но это было правдой; он обладал достаточным могуществом.

— Благодарю, Пурпурный.

Бежевый обратил свои гипнотические глаза на Нейсу.

— Жива ещё кобылица, — отметил он. Нейса не стала утруждать себя ответом.

Гости покинули тюрьму.

— Теперь мне известно их точное местонахождение, — подытожил Флаш. — И я могу набросить чары скрытности. Может, они и понижены в звании, но с точки зрения магии, всё ещё являются адептами, иначе нам бы не потребовались подобные предосторожности.

— Нам пора, — позвала его Нейса.

Флаш удивлённо обернулся к ней. — Но бабушка, пирог!

— Пироги замечательные, сама признаю, — улыбнулась Коричневая. — Нет нужды спешить. Мне приятна компания друзей.

— Я запомню, — коротко ответила кобылица.

Флаш расстроился, но спорить с бабушкой не решился, хотя это он считался адептом, а не она. Придётся отложить пирог на следующий раз.

— Я чем-то тебя обидела? — В глазах Коричневой заблестели слёзы. — Нейса, прошу, прости меня…

Нейса остановилась и взяла Коричневую за руки.

— Я знаю тебя много времени, — сказала она. — Я вернусь. Но сейчас мне нужно проследить, чтобы мой внук добрался до Труля. Не обижайся. — Для неё это была примечательно длинная речь.

— Ты вернёшься, — с надеждой повторила Коричневая.

— Верно. — Нейса взяла за руку Флаша. — В путь, Флаш. — Она сжала его пальцы, как делала всегда, когда была настроена серьёзно и не терпела отлагательств.

Он перенёс их в Красную Обитель — в такую же гостевую комнатку в замке Труля — и мгновенно приступил к расспросам: — Бабушка…

— Не сейчас, — покачала головой Нейса. — Сперва я должна разобраться сама, прежде чем выдавать тайны. Отправь меня обратно к Коричневой и извинись за моё отсутствие перед Красным. Ничего ему об этом не говори.

— Но Труль…

— И никому другому, — настаивала она. — Отправляй же.

Сдавшись, Флаш отколдовал её назад. Затем постучал в дверь, давая Трулю знать о своём прибытии.

Мгновение спустя с ним уже была прекрасная Сачеван.

— А, Флаш, — поприветствовала она, обнимая его. Этот ритуал ему всегда нравился, поскольку вампирша была не только самой очаровательной женщиной своего возраста, но и одной из самых гостеприимных. — Присоединяйся к нам, мы как раз собирались ужинать. Будет тыквенный пирог!

— Ура! — воскликнула Нипи, занимая место мальчика.

Сачеван провела девочку вниз по лестнице — в обеденный зал. Там уже сидели тролль Труль, известный как Красный Адепт, и его сын Элин. Труль поднял палец, и на Нипи тут же появилось пушистое платье.

— О, спасибо, — сконфужённо поблагодарила она. — Я и забыла!

Обычно сюда чаще заглядывала именно она, поскольку нравилась Элину и любила внимание. Первоначально к Нипи питал нежные чувства его двойник с Протона — Корн, но потом те распространились и на него.

Подали пирог, но, не успев хорошенько его прожевать, Нипи уже разболтала о своей миссии. Присутствие Сачеван с Элином не имело значения; доверия заслуживала вся семья.

— Значит, тебе нужна женщина, которая соблазнит вражеского агента, — кивнул Труль. — Нет, это не по нашей части.

Элин подавился куском пирога.

— Но ведь когда я вырасту, мне тоже нужна будет девушка, — покосился он в сторону Нипи.

Та высунула язык.

— Такие вещи для взрослых, и я их не понимаю, — сказала она. — Я просто курьер.

Сачеван подавилась томатным соком, которому она отдавала предпочтение из-за цвета.

— Несмотря на весь свой опыт работы вместо Аварбота?..

Нипи ответила ей взглядом притворной невинности. — От него теперь не отмыться?

Да, в своё время «Аварбот» действительно был посвящён в самые интимные дела граждан — касающиеся секса, в том числе. Он передавал сообщения, устраивал свидания Пурпурного и Беатиной секретарши Цеце… Вряд ли он сохранил бы невинность.

Между тем, память подкинула девочке подсказку.

— Цеце! Ей уже приходилось играть роль любовницы!

— Она же старая! — запротестовал Элин. — Ей лет тридцать!

— Двадцать девять плюс несколько месяцев, — уточнила Сачеван. — Чуть помладше нас с Беатой.