Пирс Энтони - Точка зрения единорога

Шли годы. Любовь Беаты к Бэйну, получая в ответ терпимость вместо взаимности, разгорелась ещё сильнее. Её больше нельзя было назвать одержимой и склонной к разрушению. Девушка радовалась тому, что находится с ним рядом, и вела себя так, как ему нравилось. Это означало прекращение частичной обнажёнки, в том числе, поскольку в его понимании так себя вели только легкодоступные девушки; жизнь на Протоне приучила его к виду нагой женской плоти. Также она перестала ложиться с ним под одно одеяло; это оказалось контрпродуктивным. Да, ему нравилось, что могла предложить Беата, но сам факт предложения вызывал в нём сопротивление вместо тяги. В самом начале она казалась ему животным: существом, которым можно пользоваться, но не любить, и пользоваться ограниченно. Поэтому Беата постоянно трудилась над тем, чтобы превратиться в его идеал женщины, и испытание это становилось всё легче. Самым тревожным было то, что она стала больше нравиться и себе.

В какой-то момент Беата осознала, что ещё происходит: Бэйн применил магию для иммунитета к её чарам. Вероятно, Ровот-Адепт накрыл общим заклинанием их обоих. Так что она проиграла — при чём ещё до того, как начала игру. Почему она раньше об этом не подумала? Да просто не хотела. Смотрела на мир сквозь розовые очки.

Казалось, поиск продлится вечно… но и ему подошёл конец. Проверяя оборотней, они вдруг обнаружили одного лишнего волчонка, пришедшего в Стаю Каррелгира из другой несколько лет назад — в тот самый год. Это точно был Флаш, который теперь стал на четыре года старше и умнее.

Они остановились на ночлег. Сейчас с ними был Маш, что означало возможность удостовериться в результате практически мгновенно.

— Думаю, мы его нашли, — кивнул юноша. — Наш сын снова будет с нами.

— Верно, — согласилась Флета, испытывая от этого известия смешанные чувства. — Но провести четыре года среди волков… каким мы его увидим?

— Воинственным, — предположил Маш. — И хитроумным. Даже в четырёхлетнем возрасте они с Нипи обвели нас вокруг пальца. Теперь мы можем получить по полной.

— Если бы он желал помочь адептам, он бы не прятался, — заметила она. — Имеем ли мы право его заставлять?

— Эта мысль беспокоит и меня, — кивнул он. — Пока мы не могли его найти, вопрос оставался спорным. Теперь, на пороге встречи, мы должны принять решение. Хотим ли мы вернуть его силой?

Флета не ответила. Ею завладели эмоции: она любила своего сына и терпеть не могла враждебных адептов с их эгоизмом, но всё же обязалась им служить.

Маш обернулся к Беате: — Что насчёт тебя?

Беата пыталась сохранить обычное выражение лица, но от потрясения глаза её наполнились слезами, и она не могла вымолвить ни слова.

— Что ещё за игры? — нахмурился Маш.

— Не будь с ней суров, возлюбленный мой; сие нехорошо.

— О чём ты? — непонимающе спросил он. — Я задал простой вопрос.

— Она любит Бэйна.

Его брови сошлись на переносице. Подобно большинству мужчин, намёков Маш не понимал. — Ну, и что? Мы с ним поддерживаем связь. Я снабдил его заклинанием иммунитета к её уловкам, когда сам пострадал от её двойника на Протоне. Если она попалась в собственную западню, пусть себя и винит.

— Возможно. Но она изменилась. Обращайся с ней подобающе.

— А-а-а, — протянул он, наконец-то посмотрев на Беату иначе. — Да. Тогда, полагаю, она в шоке. Прости за то, что был с тобой резок.

Девушка, наконец, обрела дар речи.

— Сие не то, что вы подумали. Просто наши поиски окончены, и мы больше не должны проводить время вместе.

— И ты больше не будешь с ним рядом, — опечаленно вздохнула Флета.

— Ей и не надо! — отрезал Маш. — Он любит Агапу!

— На Протоне, — уточнила Флета.

— Этого достаточно. Ты бы хотела, чтобы я любил Беату с Протона?

Это заставило кобылку ненадолго умолкнуть.

— Если она такая, как здесь…

— Нет! — вскрикнула Беата. — Мы все знаем, что это будет ловушка! Я намеревалась заманить в сети Бэйна, а в итоге угодила в них сама. Судьба справедлива ко мне. Я сомневаюсь, стоит ли передавать твоего сына адептам, Флета, поскольку хочу, чтобы поиск не заканчивался никогда… и какая же я дура, что сознаюсь в этом.

Маш изумился ещё больше. — Ты хочешь сказать, Беата, что не возражаешь оставить и это племя позади?

— Нет! Сие означало бы предательство моих принципов! — Однако она сказала лишь часть правды. — Но если бы меня попросил Бэйн…

— Да, теперь я вижу, что ты говоришь искренне. Но я поклялся служить твоей стороне и соглашению не изменю, хотя моё сердце и молит об обратном. Я найду своего сына и передам его враждебным адептам, какими бы последствиями это ни грозило. Тогда, возможно, мой долг будет исполнен.

— Разумеется, — с печалью в голосе произнесла Беата.

— Верно, — в тон ей согласилась Флета.

— Это дело чести, — напомнил им обеим Маш. — Прозрачный доверяет мне и Бэйну, потому что мы оба придерживаемся клятвы. Так уж сложилась наша судьба.

— Верно, — повторили они вместе и отвернулись.

— Утром мы перейдём от слов к делу. — Затем Маш сотворил целый дом с необходимой для жизни утварью, не забыв про отдельную спальню для Беаты.

Но прежде чем все заснули, в её дверь постучалась Флета.

— Да, я бы разделила его с тобой, с твоим двойником на Протоне, — сказала она. — Но сие, как говорит Маш, спорный вопрос.

— Ты славная.

— Как ты собираешься поступить?

— Однажды ты уже показала способ. — Флета, веря, что её любовь обречена, шагнула вниз со скалы.

Кобылка ужаснулась.

— Но он же не появится, дабы тебя спасти!

— Верно. И всё завершится.

— Молю тебя, не делай этого!

Беата пожала плечами. — Сомневаюсь, что мне хватит смелости, в любом случае.

Больше сказать было нечего. Обе девушки молча плакали.

Гражданин Пурпурный обратился к аварийному боту: — Аварбот, что там с оборотнями?

— Сэр, с момента вашего последнего запроса ничего не изменилось, — откликнулся тот. Машина не была на стороне Пурпурного; она принадлежала специальной сети, к которой подключались только избранные. К наделённым искусственным разумом машинам, чьими услугами всё ещё пользовались враждебные граждане. Аварбот был чертовски хорош в своём деле, улаживая не только неполадки, но и конфликты, и умел подобрать ключик к каждому клиенту. Машины попадались разные, и высококвалифицированные весьма ценились.

Гражданин выругался.

— Запроси данные о мальчишке.

Частью многогранной личности Аварбота являлось понимание, что и кого тот имел в виду за отсутствием более точных определений.

— Запрос отправлен. Будете ждать, сэр?

— Нет. Свяжись со мной, когда получишь новости. — Несмотря на всю свою суровость, Пурпурный никогда не сбрасывал звонки роботов.