Пирс Энтони - Точка зрения единорога

— Острота? — непонимающе переспросила Флета.

— Она звучит так: фундаментальная сила обоих миров одинакова, и разница между ними — в восприятии. На Фазе мы верим в магию, обитатели Протона верят в науку, но эти две силы ничем не отличаются друг от друга. Если бы мы умели, мы бы занимались здесь наукой, а они там — магией. Чары — то же самое, что и программа; правило, которое применяется разными способами.

Флета обменялась взглядами с Беатой и Элой. Все трое были сбиты с толку.

— Но наука здесь не действует, — напомнила Флета. — А магия не работает там. Я побывала в обоих мирах и испробовала оба варианта.

— Потому что таково твоё мировосприятие, — терпеливо повторила Нейса. — И так считают все. Чары неразрушимы. Но если миры сольются вновь, будут действовать и магия, и наука, в зависимости от истолкования природы найденных камней: фазита-протонита. Завеса между измерениями — просто окно, такое же, как экран компьютера. В слиянии ответ: вот что означает амулет Эла. Лишь когда миры сойдутся воедино, наступит мир и покой.

— Но мы можем свести их воедино, ведь здесь только Флейта, а играть на ней некому, — напомнила, в свой черёд, Беата.

— Думается мне, Стайл бы смог, — твёрдо сказала Нейса. — Но он зачарован, и вам предстоит занять его место.

— Я не адепт! — запротестовала Флета. — Я лишь кобыла в тоске по своему жеребёнку!

— Ты — нечто большее, — покачала головой Нейса. — Миры уже — одно целое, мы лишь откладываем неизбежное. Со времён разделения параллелей число параллелей росло, вероятно, из-за отсутствия иного способа уравновесить дисбаланс, порождённый человеческими деяниями. Когда-то существовали две Голубые Леди, по одной в каждом мире, но когда та, что на Протоне, умерла, другая могла пересечь Занавес и занять её место. Теперь, когда никто не переходит границу, пустота заполняется другими, как показал пример Леди Шины. Все адепты и большинство других людей имеют двойников — или когда-нибудь те появятся. События тоже повторяют одно другое: то, что происходит в одном мире, отражается в другом. Каждое состязание было выиграно той же стороной; иначе и быть не могло. Таким образом, твой двойник проделывает на Протоне то же, что ты — здесь. Если тебе не удастся одержать победу на Фазе, она потерпит поражение и там, и путь будет открыт. О твоих достижениях узнают и на Протоне, хотя видимой связи между тобой и иномирянкой нет. Всё, чего ты способна добиться тут, обладает двойным весом. Вот тебе точка зрения единорога.

Флета поняла, что ей сказали правду. Осознание её потрясло; очевидности параллелей наблюдались с самого начала, но она никогда не видела их с этой новой грани. Ей обязательно надо преуспеть!

— Но если каким-то образом миры совместятся, что станется с нами со всеми? — спросила она. — Мы тоже сольёмся друг с другом?

— Верно.

— Но я…

— Станешь одним целым с Агапой, думается мне. И все остальные со своими двойниками — тоже. Чудовищная мысль.

— Чудовищная! — эхом повторила Флета, заинтригованная и в смятении. Ей нравилась Агапа, но как они могли стать одним целым? Что тогда будет с Машем и Бэйном? С Беатой? С их треугольником?

Больше Нейса ничего не сказала. Она никогда не отличалась многословием, и, высказав свою точку зрения, обычно умолкала. Кобыла была стара, и они не хотели рисковать её жизнью в суровых условиях своей миссии (или, что так и осталось непроизнесённым, чтобы она всех тормозила), поэтому оставили её в Табуне, продолжая обдумывать услышанное. Острота единорога — какое смешанное обещание и хаос в ней крылись!

Следующий день пути привёл их к цели — и там ничего не оказалось. Место, на которое указывал амулет в виде флейты, находилось на склоне Пурпурного Хребта, во владениях эльфов, и там росли только серебристые цветы. Они смущённо остановились. Сперва тайна остроты единорога, потом это!

Загадку разгадал Элин.

— Флейта под землёй! Маленький народец не держит её на виду, как и свои дома. Мы должны найти вход!

Побродив по окрестностям, вскоре они действительно обнаружили вход в пещеру. Приняв человеческое обличье, Флета достала амулет и протянула его Беате.

— Надеюсь, он тебя защитит. Я приступлю к главному. Мы с Элом войдём, а ты на всякий случай спрячься.

— На случай чего? — поинтересовался мальчик.

— Эльфы не всегда дружелюбны.

Он понимающе кивнул. Затем Флета постучала по стенке пещере, чтобы эльфы услышали её.

Перед ними появился человечек — ростом с Элина, но значительно плотнее. Его одежда отливала платиной, а кожа — голубизной.

— Смотрите-ка, двое узников! — воскликнул он, извлекая меч. — Пригожая дамочка и её паж.

— Нет! — вскрикнула Флета. — Мы — единорог и летучая мышь, с миссией чрезвычайной важности!

— Больше нет, — угрюмо усмехнулся эльф.

Сражаться с ним кобылице не хотелось, но и узницей считать себя она тоже отказывалась. Надо превратиться в единорога — лишь так она способна разобраться с мечом.

Тут эльф потрясённо обернулся и выпучил глаза.

— А ведь и верно, — произнёс он. — Вы — посланцы.

В пещеру вошла Беата. Не поддерживая с ней физического контакта, Флета видела и слышала её приближение невнятно; угасающая сила амулета всё ещё была способна скрыть одного. Она явно коснулась эльфа и использовала свой Глаз, чтобы его зачаровать. Теперь он стал их узником.

Эльф провёл их внутрь горы. Смутный свет струился из стен, так что тьма не была кромешной, но оставалась неприятно близка к этому. Здесь Флета не сможет вернуть себе истинный вид; стены мгновенно сдавят её. По крайней мере, Эл своего проворства не утратит; в качестве летучей мыши он бы запросто обследовал пещеры.

Они вошли в комнату, где сидел невероятно ссохшийся эльф — предводитель. Тратить время на обмен приветствиями он не стал.

— Ваша магия враждебна. Знайте, о незваные гости, мы сохраням нейтралитет, но в душе склоняемся к стороне Стайла, и вам помогать не будем.

Флета с облегчением улыбнулась.

— Ты — Пирефордж, друг деда моего жеребёнка? Я Флета, это — Элин, сын…

— И вы помогаете не той стороне! — сердито прервал её старик. — Радуйтесь, что я соблюдаю букву договора, иначе…

— Нет, мы перешли на другую! — закричала кобылица. — Теперь мы с Машем поддерживаем Стайла, и лишь мой жеребёнок пребывает в плену враждебных адептов, заколдовавших к тому же Голубого, Красного и Бэйна. Мы одни остались на свободе, дабы отыскать…

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Дурной Глаз…

— Беата теперь тоже на стороне Стайла!

Пирефордж уставился на неё.

— Если вам удастся убедить меня, когда она закроет глаза капюшоном, может, я вам и помогу.

Это заняло какое-то время, но в итоге древнего эльфа удовлетворил их рассказ. Он протянул им бесценную Платиновую Флейту — разобранную на части и в ящичке, но в случае нужды её легко было снова собрать.