Брендон Сандерсон - Путь королей

— А Убийца в Белом? — спросила Ясна.

— Истинная аномалия, — заявила Шаллан. — В сносках полным-полно комментариев о нем. Почему паршенди наняли убийцу-чужеземца? Неужели боялись, что сами не справятся? Или они его не нанимали, их кто-то подставил? Многие считают это маловероятным, учитывая, что паршенди признались в убийстве.

— А что ты думаешь?

— Светлость, я не нахожу в себе сил делать выводы.

— Разве суть изыскания не в том, чтобы делать выводы?

— Мои наставницы говорили, что это относится только к очень опытным исследователям, — призналась Шаллан.

Ясна фыркнула:

— Дуры твои наставницы. Юношеская незрелость — один из величайших катализаторов перемен во всем космере. Ты понимаешь, что Солнцетворцу было всего семнадцать, когда он начал свои завоевания? Гаваре не исполнилось и двадцать Плачей, когда она выдвинула теорию трех сфер.

— Но разве на каждого Солнцетворца или Гавару не приходится сотня Грегоров?

Юный король Грегор прославился тем, что начал бессмысленную войну с государствами, чьи короли были союзниками его отца.

— Был только один Грегор. — Ясна поморщилась. — К счастью. Но твой довод верен. Отсюда и проистекает цель обучения. Быть молодым — значит быть активным. Быть ученым — значит действовать осознанно.

— Или сидеть в алькове и читать об убийстве, которое случилось больше пяти лет назад.

— Я бы не заставила тебя это изучать, если бы в том не было пользы. — Ясна открыла одну из своих книг. — Слишком многие ученые считают, что природа изысканий сугубо интеллектуальная. Никак не применяя приобретенное знание, мы зря тратим время. Книги могут хранить сведения лучше людей, но мы способны делать то, на что книги не рассчитаны. Например, истолковывать прочитанное. Так что тот, кто не собирается анализировать, может оставить научные фолианты в покое.

Шаллан задумчиво откинулась на спинку стула. Ясна все развернула таким образом, что ей захотелось снова зарыться в книги. Но что, по мнению принцессы, ей надлежало делать с полученными сведениями? На миг проснулись угрызения совести. Ясна прилагала немалые усилия, наставляя свою ученицу, а та собиралась отблагодарить, украв самое ценное ее имущество и оставив взамен сломанный аналог. Шаллан от этого делалось плохо.

Она ожидала, что обучение под покровительством Ясны будет включать бессмысленное зазубривание и бесполезную работу, что ее будут постоянно отчитывать за недостаточную сообразительность. Так ее обучали наставницы. Принцесса совсем другая. Она дала Шаллан тему и свободу изучать ее как захочется. Подталкивала к размышлениям, но почти все их беседы рано или поздно сворачивали к вопросам вроде истинной природы научных изысканий, цели учебы как таковой, красоты знаний и их применения.

Ясна Холин действительно любила учиться и добивалась того же от окружающих. За суровым и пристальным взглядом, за неулыбчивыми губами принцесса прятала истинную веру в свое дело. Каким бы оно ни было в действительности.

Девушка взяла одну из своих книг, но тайком изучила корешки томов в стопках, что лежали перед Ясной. Снова хроники Эпохи Вестников. Сборники мифов, комментарии, труды ученых, известных до безумия смелыми предположениями. Томик, который наставница держала в руках, назывался «Незабытые тени». Шаллан запомнила название, решив позже разыскать другой экземпляр и ознакомиться с содержанием.

Что же искала Ясна? Какие тайны пыталась выудить из этих томов, большинство из которых — древние копии копий? Хотя Шаллан и разобралась в некоторых секретах духозаклятия, суть поисков Ясны и причина, по которой принцесса прибыла в Харбрант, ускользали от нее. Это сводило с ума и не давало покоя. Ясна любила говорить о великих женщинах прошлого, которые не просто записывали историю, но творили ее. Что бы она ни изучала, это было важно. Это могло изменить мир.

«Нельзя увлекаться, — приказала себе Шаллан, возвращаясь к книгам и заметкам. — Ты не ставишь своей целью изменить мир. Ты хочешь защитить семью».

И все-таки она должна произвести хорошее впечатление. По этой причине девушка самозабвенно работала еще два часа, пока в коридоре не раздались шаги. Видимо, слуги несли обед. Ясна и Шаллан часто трапезничали у себя на балконе.

Желудок Шаллан заурчал, когда донеслись ароматы еды, и девушка радостно отложила книгу. Во время обеда она часто рисовала, и Ясна, невзирая на нелюбовь к изобразительному искусству, поощряла это занятие. Принцесса говорила, что высокородные мужчины часто считают рисование и живопись «привлекательными» в женщине, так что ее ученице следовало развивать свои способности хотя бы ради того, чтобы обратить на себя внимание поклонников.

Шаллан не знала, стоит ли обижаться на такое. И кстати, что сама Ясна думала о замужестве, раз уж не утруждала себя более подобающими женщине искусствами, вроде музыки или живописи?

— Ваше величество, — произнесла Ясна, плавно вставая. Шаллан вздрогнула и поспешно оглянулась. В дверном проеме стоял престарелый король Харбранта, в великолепных оранжево-белых одеждах, украшенных богатой вышивкой. Девушка вскочила.

— Светлость Ясна, — проговорил король, — я не помешал?

— Ваше величество, вы никогда не мешаете. — Принцесса удивилась не меньше своей ученицы, но ничем не выказала неловкости или беспокойства. — К тому же мы собирались пообедать.

— Знаю, светлость. Надеюсь, вы не будете возражать, если я к вам присоединюсь.

Несколько слуг принялись заносить еду и стол.

— Вовсе нет, — ответила Ясна.

Слуги поспешили все приготовить, расстелили на круглом столе две скатерти, чтобы разделить его на мужскую и женскую половину на время приема пищи. Полумесяцы из ткани — красный для короля, синий для дам — они закрепили, разместив в центре гирьки. Затем последовали блюда под крышками: прозрачная холодная похлебка из сладких овощей для женщин, бульон с пряным запахом для короля. Харбрантийцы предпочитали на обед супы.

Шаллан удивилась, когда ей также отвели место. Ее отец никогда не ел с детьми — даже ее, любимицу, ссылал за другой стол. Когда Ясна села, девушка последовала ее примеру. У нее опять заурчало в желудке, и король взмахом руки предложил начинать. Его жесты казались неуклюжими по сравнению с грацией Ясны.

Вскоре Шаллан с удовольствием поглощала еду. Изящно, как и полагается женщине, она держала защищенную руку на коленях, а в свободной сжимала шпажку, на которую накалывала кусочки овощей или фруктов. Король прихлебывал бульон из чашки, но делал это не так шумно, как большинство мужчин. Почему он удостоил их визитом? Разве правила приличия не требовали формального приглашения на обед? Разумеется, она уже знала, что Таравангиан не особо заботился соблюдением протокола. Он пользовался народной любовью, темноглазые превозносили его за больницы, а вот светлоглазые считали не очень-то блестящим властителем.